Мониторинг СМИ

Куполом собора было небо

Силы в этом поединке казались неравны. Против него - могучая репрессивная машина. На его стороне - только вера. Но сильнее оказался он, святитель Виктор, епископ Глазовский (1875-1934), которого поминает Церковь на этой неделе.

Допрашивали его так. Восемь суток менялись следователи и не давали никакой передышки, ни малейшей возможности хоть чуть задремать. И каждый настойчиво предлагал одно и то же: подпиши! подпиши! подпиши!

Протокол допроса, который они передавали друг другу и подсовывали ему, был составлен заранее. В нем - их нелепые обвинения и его лживые показания. Они добивались, чтобы он оговорил не только себя самого, но и других арестованных. И надеялись, что вот-вот он сломается.

Сломался не он, а очередной следователь. Случилось это неожиданно.

Перед началом нового раунда допроса измученный епископ коротко помолился и вдруг перекрестил следователя. А того будто током ударило. Он подскочил на месте, затрясся, стал нелепо дергаться из стороны в сторону. А на губах выступила пена. Припадок?

Епископ еще раз помолился и попросил Господа, чтобы несчастному следователю не случилось какого вреда. И припадок прекратился так же внезапно, как начался.

Допрос епископа Виктора продолжился.

Его взаимоотношения с гонителями иногда оборачивались еще более неожиданно.

Когда епископа Виктора судили в Вятке, один из высокопоставленных судебных чиновников Александр Ельчугин так проникся речами священника во время процесса, что коренным образом пересмотрел свои жизненные позиции и стал тайным союзником подсудимого. Ельчугин навещал епископа в тюрьме, показывал ему секретные судебные документы и приказы ВЧК о репрессиях против Церкви, предупреждал о действиях властей. Когда епископ Виктор оказался на свободе, Ельчугин стал тайно помогать владыке в богослужебной практике. В следующий раз арестовали их вместе.

Очередным местом заключения епископа стал концлагерь на Соловках. Здесь было много и ученых, и литераторов, которые становились духовными детьми святителя. Один из них профессор Андреев вспоминал: "Владыка Виктор приходил к нам довольно часто вечерами, и мы подолгу беседовали по душам. Для отвода глаз начальства роты обычно мы инсценировали игру в домино за чашкой чая... В глубине леса, на расстоянии одной версты, была полянка, окруженная березами. Эту полянку мы называли "кафедральным собором" нашей соловецкой катакомбной церкви, в честь Пресвятой Троицы. Куполом этого собора было небо, а стенами - березовый лес. Здесь изредка происходили наши тайные богослужения".

А писатель Олег Волков в своей книге рассказывал так: "Отец Виктор походил на великорусских крестьян со старинных иллюстраций. Простонародное, с крупными чертами лицо, кудловатая борода, окающий говор - пожалуй, и не догадаешься о его высоком сане. От народа же была и речь преосвященного - прямая, далекая свойственной духовенству мягкости выражений... Именно тогда я полнее всего ощутил и уразумел значение веры".

Наверное, трудно было увидеть в этом соловецком узнике и одного из блестящих богословов, широко эрудированного исследователя. Кандидатскую диссертацию он защищал по теме "Брак и безбрачие". Широкую популярность обрели его лекции "Психология "недовольных людей" в произведениях М. Горького", вышедшие отдельной книгой. Он успешно служил в Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, выступал с яркими докладами на международных форумах.

Однако вера позволяла ему в любых условиях оставаться самим собой и находить внутреннюю гармонию. Перед самой смертью он писал:

 "Наконец я нашел свой желанный покой

 в непроходной глуши среди чащи лесной.

Веселится душа, нет мирской суеты,

не пойдешь ли со мной, друг мой милый и ты...

Нас молитвой святой вознесет до небес,

и архангельский хор к нам слетит в тихий лес.

В непроходной глуши мы воздвигнем собор,

огласится мольбой зеленеющий бор"

Валерий Коновалов

11 мая 2006

Источник: "Труд"