Благовест-Инфо

Третьяковка показывает Россию Михаила Нестерова

На выставке прослежен путь живописца от ранних жанровых работ до советских портретов

В Третьяковской галерее на Крымском валу открылась выставка «Михаил Нестеров. В поисках своей России».

Казалось бы, в постоянной экспозиции Третьяковки Нестеров представлен довольно полно, так что открытия зрителей не ждут. Однако, например, «Голгофа» выставляется впервые, да и Нестеров-иконописец вряд ли известен широкой публике, а жанровые композиции молодого художника и вовсе кажутся исполненными другой рукой.

Например, «Домашний арест» — можно сочинить историю о том, почему оказался взаперти молодой человек с желтушным лицом и почему переглядываются между собой старики, вероятно, родители. Может, история этого «маленького человека» окажется анекдотической, а может, — по-гоголевски трагической.

— Если бы Нестеров так и остался жанристом, он был бы хорошим художником, но лишь одним из многих, — сказала «Известиям» заместитель директора ГТГ по научной работе Лидия Иовлева. — Но он в конце 1880-х вдруг отбрасывает суету и драматизм, меняет настрой, манеру и становится мастером со своим миром, с жаждой открытий, с тихой созерцательностью.

 В хрестоматийных работах Нестерова уже мало событий и персонажей. Он пытается осмыслить, что есть Россия и русский народ. Искания художника были созвучны религиозным размышлениям русских писателей и философов рубежа XIX–XX столетий (кстати, двойной портрет Сергея Булгакова и Павла Флоренского «Философы» тоже представлен в экспозиции).

— В картинах Нестерова исчезает конкретика времени. Его «Пустынник» может быть современником художника или старцем, жившим столетия назад, — поясняет Лидия Иовлева. — О полотне «Душа народа» автор писал, что здесь «и юродивый, и раскол, и патриарх с царем — народ и наша интеллигенция», хотя никакого патриарха в 1916 году в России не было.

 Апогеем религиозной темы в творчестве Нестерова становятся изображение евангельских сюжетов и иконопись. Сравнительно недавно здесь же, на Крымском валу, показывали «Голгофу» Николая Ге — экспрессионистскую, вызывавшую возмущение современников работу. Теперь здесь висит созданная на семь лет позже «Голгофа» Нестерова: почти мраморное тело Христа, скорбь предстоящих Богородицы и Иоанна Богослова, несвойственный другим полотнам художника трагизм.

Нестеров показывал «Голгофу» в 1900 году на выставке передвижников в Петербурге, затем на выставках в Москве и Харькове, но никто из современников ее не оценил. В 1904 году началась Русско-японская война, на крейсере «Петропавловск» погиб друг Нестерова, художник Верещагин, и «Голгофа» стала пожертвованием на нужды Красного Креста. Музейщикам она досталась со значительными утратами красочного слоя — ее собирали, как пазл.

 Раздел «В пространстве соборов» пахнет стружкой: деревянные щиты, ставшие фоном для эскизов храмовых фресок и мозаик, напоминают леса для церковной росписи.

От лирических работ, посвященных безнадежной любви заволжских старообрядцев (Нестеров здесь не иллюстрировал «В лесах» и «На горах» Мельникова-Печерского, но передал атмосферу этого патриархального мира), зритель переходит к портретной галерее 1930-х годов.

В это время зять Нестерова, юрист Виктор Шретер, был обвинен в шпионаже и расстрелян, дочь Ольга была отправлена в ссылку в Джамбул, но художник продолжал писать. Его портреты стали классикой советской живописи.

— Это не парадный портрет и не лирический, это особый жанр. В характере каждой модели найдены яркие черты, будь то хирург или скульптор, — сказала «Известиям» директор Третьяковской галереи Ирина Лебедева.

Среди позировавших Нестерову — физиолог Иван Павлов, архитектор Алексей Щусев, живописец Виктор Васнецов.

Всего в экспозиции около 300 произведений из 24 музеев России, Украины, Беларуси и 10 частных коллекций.

Выставка открыта до 18 августа.

Александра Сопова

24 апреля

Источник: "Известия"