Благовест-Инфо | www.blagovest-info.ru info@blagovest-info.ru |
Как одно село победило бюрократию
Версия для печати. Вернуться к сайту |
Не секрет, что социальным и благотворительным отделам епархий не всегда удается создать настоящую сеть социального служения, которая охватила бы всех нуждающихся. Чаще всего сил хватает на помощь лишь нескольким больницам, детским домам или домам престарелых.
В Симбирской и Мелекесской епархии (ныне Симбирской и Новоспасской митрополии) нашли свой выход из ситуации, и сегодня епархиальный отдел по церковной благотворительности и социальному служению Симбирской и Новоспасской митрополии, работающий в селе Арское, находится в постоянном контакте со всеми детскими домами области, разбросанными по огромной территории.
Когда-то здесь был военный пост, охранявший порядок в неспокойных симбирских землях. В далекие времена строительство казачьей станицы начали именно с возведения храма.
Сегодня это (официально) уже город Ульяновск. Небольшое село Арское живет обычной жизнью, разве что в близости к большой трассе — всю ночь мимо с гулом идут машины из Ульяновска в Мордовию и дальше — до Москвы. Протоиерей Алексей Кормишин, настоятель Богоявленского храма, вспоминает, как в начале 2000-х, когда на заброшенном пустыре еще только восстанавливали церковь, которую было видно с большой дороги, сюда постоянно тянулись самые разные люди: ветераны чеченской войны, бродяги, беспризорные дети, просто люди с поломанной судьбой, подчас бежавшие скорее от самих себя, чем от каких-то проблем. Кто-то оставался, помогал строить храм. Но куда больше нуждались в помощи сами эти люди.
— Первое время мы преимущественно военными занимались, — вспоминает отец Алексей. — После Чечни много ребят было, и очень многие уходили в бандиты. Сами понимаете, «лихие 90-е»... Я в разные инстанции обращался, говорил, что надо что-то делать, но понимания не находил. То же и с проблемой бездомных. Знаете, действительно частая история, когда бродяг нанимали на стройку, а потом собак на них спускали вместо того, чтобы заплатить.
В Арском два храма. Старый Богоявленский и построенный в двадцати пяти метрах от него новый — во имя блаженной Ксении Петербургской. Храмы строились и восстанавливались силами батюшки и его помощников, старались участвовать в общем деле дети-сироты и беспризорники. Без денег — абсолютно. Священник — профессиональный архитектор. За время строительства около 80 детей и молодых людей обучились строительным специальностям, а несколько сотен бездомных и проблемных людей получили строительные навыки.
Вначале с местным населением отношения складывались непростые. Когда храм во имя блаженной Ксении Петербургской уже почти был достроен (не хватало лишь купола), в народе все равно говорили, что это — многоэтажный гараж для машин священника.
В 2005 году отец Алексей захватил, а затем юридически оформил здание расформированной малокомплектной сельской школы, где собирались сделать кафе, и на средства прихода организовал первую в Ульяновской области церковноприходскую школу с детским садом. Здесь, кроме самого священника, бесплатно преподают и воспитывают детей шесть профессиональных педагогов с высшим образованием и окончивших специальные епархиальные курсы. Сельчане детей туда водят охотно, тем более что трудно пристроить их куда-то еще — ни в самом Арском, ни в соседних селах ни одного детского сада нет. Но в храм местные жители ходят не так охотно.
Прихожан из местных жителей всего 2-3 человека. Все прихожане приезжают на службы из Ульяновска, Ульяновской области и соседних регионов.
— В 2001—2002 годах я иногда ходил по инстанциям, просил помощи и для ветеранов войны, а потом понял, что просить не надо. Надо делать что-то свое, создать государство в государстве, — вспоминает отец Алексей.
Так при храмах в Арском возник свой социальный центр, который затем стал ядром епархиального отдела по церковной благотворительности и социальному служению, а отец Алексей стал его главой.
В Арском отмечают: десять лет назад бродяги приходили сами и постоянно, все время кто-то просил о помощи, теперь же таких обращений всё меньше и меньше. Проблемы бездомных и ветеранов, с которыми раньше работали здесь, сами собой отошли на второй план, стали менее актуальны. Зато гораздо больше внимания стали уделять работе с детскими домами.
Тут ситуация в Ульяновской области похожа на общероссийскую. Из 14 подобных учреждений лишь одно — не коррекционное. 70 процентов воспитанников — так называемые социальные сироты — дети, попавшие в детдом при живых родителях. И примерно такой же процент выпускников так и не могут найти себя в жизни за стенами детского дома.
Стороннего человека может поразить, как порой спокойно некоторые воспитатели (таких, впрочем, мало), говорят о попавших в тюрьму выпускниках, но что делать — приходится привыкать, статистика тут неумолима. Однако считать, что иного пути для бывшего детдомовца вообще не существует, тоже неверно.
— По-разному складывается у ребят жизнь после выхода из детдома, — говорит воспитатель одного из детских домов Ульяновской области Нина Рябова. — Трудно им приходится. Некоторые приезжают за советом, хотя не скажу, что многие. Бывает, в городе встречаю кого-то, расспрашиваю, так что о судьбах многих ребят я знаю. Вот был у меня случай — мальчик поступил к нам из Казахстана, он даже какое-то время жил у меня, потому что другие дети его сначала обижали. Старалась его как-то защитить, пока не адаптируется. Все было нормально. А после выпуска он где-то что-то украл, и посадили его в тюрьму. Из тюрьмы звонили, говорили: Иван, ваш сынок, сидит. Я посылки передавала. Потом приезжал советоваться, как жить дальше…
Лариса Платонова — заместитель директора департамента профориентации, профобразования и охраны прав несовершеннолетних министерства образования Ульяновской области. По ее словам, проблемы у детских домов теперь совсем иные, чем десять лет назад.
— По инерции считается, например, что попечительские советы должны в первую очередь помогать материально, но зачастую это уже не самое главное, — говорит она. — Детям есть и что покушать, и во что одеться. В детских домах стоят компьютеры и плазменные панели. А вот к взрослой жизни ребят почти не готовят. И тут нам нужна поддержка, такая, какую мы получаем от храмов в Арском. Наши выпускники знают: случись что-то плохое в их будущей жизни — они смогут прийти сюда за советом и помощью…
Методика отца Алексея проста. Занимаясь социальной работой в епархии, он не стал выстраивать параллельно государственной еще одну церковную бюрократическую структуру с поручениями, отчетами и прочим. Свой приход он превратил в своего рода методический центр, равно интересный и для воспитанников, и для педагогов. Почти круглый год в селе Арское при храмах сменами живут воспитанники из разных детских домов. Места всем хватает: на территории храмов уже давно построены корпуса с жилыми кельями, поликлиникой, зрительным и выставочным залами, мастерскими, теплицей и трапезной. Кроме того, ночевать в теплую погоду на территории церковного сада в палатке — и вовсе удовольствие для многих детдомовцев.
Директора детских домов отпускают сюда своих воспитанников без каких-либо сомнений: отец Алексей лично знаком с каждым руководителем каждого сиротского учреждения в Ульяновской области. К тому же среди его помощников — профессиональные педагоги и социальные работники. И конечно же, с детдомовцами приезжают и свои преподаватели.
Слышу во дворе храма диалог воспитанницы и воспитателя:
— Ну что, останешься?
— Нет, — та как-то недовольно поводит плечами, ее подруга собралась уезжать. — Одна не останусь.
Воспитатель не настаивает. Желающих и без того достаточно. Разве что в период летних лагерей их чуть меньше, а зимой чуть больше.
— У нас мальчик один был непростой, воровал даже, но потом потихоньку стал меняться, — вспоминает помощница настоятеля Евгения Шмакова. — Пришел ко мне однажды и говорит: я хочу курить бросить, можно, я останусь здесь? Мы его оставили на послушании. На утреннюю молитву всегда вставал. Справился. Ну и батюшка ему помогал, конечно.
Постепенно неформальное общение с воспитанниками, выпускниками и педагогами делает свое дело. При детских домах сами собой находятся люди, которым действительно важно и хочется работать с отцом Алексеем. Их трудами, а вовсе не в рамках каких-то указаний сверху, возникают небольшие «филиалы» центра при отдаленных детских домах, открываются молельные комнаты.
Сам отец Алексей — не просто формальный член попечительских советов при большинстве детских домов области, он постоянно старается сделать подобные органы действительно рабочими. Курсы, встречи, конференции, даже официальные совещания областного масштаба теперь порой проводят в Арском. Епархиальным отделом по церковной благотворительности и социальному служению охвачены абсолютно все детские дома области, ни один из них не остался незамеченным.
Вот такая неформальная система, параллельная государственной. Быть может, не столь капитальная и обстоятельная, но зато более мобильная и гибкая. Получается, что не дублирует, а дополняет там, где бюрократическая машина просто увязнет и не поедет.
Почему детей так тянет в Арское, да и вообще к Церкви? Наивно предполагать, что дело здесь исключительно в поисках глубокого духовного смысла.
— С точки зрения психологии главная проблема детей из детских домов — эмоциональное неблагополучие, — говорит ульяновский психолог Елена Хваницкая. — Есть много способов преодоления этой проблемы, но роль таких центров, как Арское, тут особая. Когда заходишь сюда, общаешься со священниками, сразу чувствуешь особую эмоциональную атмосферу, видишь, как они умеют снимать у детей все эмоциональные проблемы, напряжения, страхи, тревоги.
— А нет ли в этом попытки подменить психологов священниками?
— Я уверена, что психолог и священник на самом деле никогда не могут заменить друг друга. Бытует мнение о том, что психолог и священник — это близкие профессии. Нет. Вот хотя бы потому, что в психологии нет понятия греха. И порой психолог говорит человеку: что хочешь, то и делай — иначе твоя психика деформируется. В религии же есть понятие греха, есть вещи, которые делать нельзя никогда. Ребятам из детдомов, конечно, нужна помощь психолога, но в деле воспитания личности без священника нам обойтись очень трудно.