Благовест-Инфо

«Какая красота спасет мир?» – что думают об этом митрополит Сурожский Антоний и Достоевский

Фото: philologist.livejournal.com

Москва, 13 июня, Благовест-инфо. «Владыка Антоний о красоте и уродстве: точки соприкосновения с Ф.М. Достоевским» – такую тему выбрали для очередного семинара представители Фонда «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского». Главным событием вечера 9 июня в Доме русского зарубежья имени Александра Солженицына стал доклад доктора филологических наук, зав. отделом теории литературы ИМЛИ им. А.М. Горького РАН Татьяны Касаткиной «Какая красота спасет мир?» и выступление доктора психологических наук, главного редактора журнала «Искусство в школе» Александра Мелик-Пашаева.

В качестве текста для обсуждения были выбраны "Лекции о красоте и уродстве" из цикла, который митрополит Антоний в свое время представил на чтениях памяти Т.С. Элиота (полностью текст лекций выйдет в скором времени в издательстве «Никея»).

Татьяна Касаткина начала с утверждения, что самой цитируемой фразы «Красота спасет мир» у Достоевского нет. Есть предложение «Мир спасет красота», и докладчица видит принципиальное отличие этой фразы от первой: «У Достоевского речь идет о спасении мира и о том, что может его спасти, т.е. внутри самого мира есть нечто, что может послужить к его спасению, и это нечто может быть красотой». Т. Касаткина заметила, что митрополит Антоний часто обращается к классику, но именно «там, где он его цитирует, он оказывается от Достоевского дальше всего». Разумеется, речь не идет о намеренном искажении цитат, но об ошибках, свойственных устной речи, – а митрополит Антоний, как известно, никогда не говорил «по бумажке».

Однако это не мешает находить многие точки соприкосновения по существу в текстах Достоевского и речах митрополита Антония. Так, «стержнем» лекций памяти Элиота Т. Касаткина считает две взаимосвязанные идеи: «познания по причастности» и «ви́дения из ситуации незаинтересованности». Обе идеи, объединенные докладчицей в формуле «незаинтересованное причастное ви́дение», очень близки Достоевскому, и митрополит Антоний находится «в русле следования за Достоевским». «Незаинтересованное» значит «бескорыстное»; по митрополиту Антонию, это «смотрение взглядом пророка», а Достоевский говорит еще прямее (в изложении Касаткиной): «Это просто взгляд Бога». «Бог – единственное существо, не заинтересованное ни в чем от нас, но Он абсолютно заинтересован в нашем бытии. Отсюда и открывается красота», – пояснила докладчица.

Она также обратила внимание на рассуждения митрополита Антония о «хорошей»/«плохой» красоте, которая, соответственно, «спасает»/«соблазняет». Это, по ее мнению, совпадает с идеей Достоевского о том, что «есть красота – и есть взгляд на нее, наша ответственность за то, как мы с ней поступаем». Для Достоевского красота «изначально чиста», это «тот изначальный замысел, который создавал творение (когда Господь говорил, что «это хорошо»). В этом смысле она и может «спасти мир» и каждого, кто способен «увидеть ее не алчным взглядом, не присвоить и тем самым – уничтожить красоту, а «открыть в себе неиссякаемый источник красоты, воспринять ее как надежду, как уже явленное присутствие». Такая интерпретация мысли Достоевского очень близка митрополиту Антонию, считает Т. Касаткина.

Лекция Сурожского архиерея «Значение уродства» по-новому позволяет понять еще одну очень известную, но неверно понимаемую цитату из «Братьев Карамазовых»: «Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей». Докладчица разъяснила, как избежать в ее толковании манихейской ереси: «Бог не борется ни с дьяволом, ни против него. Здесь нет никакого паритета, это диавол с Богом борется как часть, восставшая против целого». Эта мысль Достоевского дает ключ к пониманию уродства не как противоположности красоты, а как «возможности проявления красоты», как «позитивного отсутствия, которое позволяет не выстраивать преграду между собой и Богом», как «пустой чашки, которая может быть заполнена». Именно об этом говорит митрополит Антоний, считает Т. Касаткина и добавляет: «Любая вещь может быть для нас тупиком, преградой или дверью. Единственное, что снимает преграду, -- это любовь».

Много общего у Достоевского и митрополита Антония докладчица видит и в том, как каждый из них говорит со своей аудиторией. Сурожский архиерей никогда не обращается к людям с «победительной» интонацией, но всегда с «намекающей, чтобы не фиксировать картину мира у слушателя», чтобы не ущемлять свободу собеседника. Так же – всегда через своих героев, но не от себя самого – беседует с читателем Достоевский. Митрополит Антоний большое значение придает такому способу восприятия искусства, которое Касаткина называет «отзеркаливание»: когда в искусстве и в других «мы видим сами себя». Такой «нарциссизм» -- замечательный способ «для сотворения личного ада». Но «несведенность к себе самим открывает новое видение», говорит митрополит Антоний. А Достоевский пишет о том же: «Жизнь есть рай, ключи у нас», имея в виду, что «человек, который находится в фокусе мироздания, но не ставит границ, может менять мир», пояснила филолог. Вот почему, считает она, прп. Серафим говорил: «Спасись сам – и вокруг тебя спасутся тысячи». «Сам стань источником красоты, и мир начнет необратимо меняться», – так, по мнению докладчицы, можно интерпретировать эту знаменитую максиму в контексте размышлений Достоевского и митрополита Антония о красоте.

Александр Мелик-Пашаев привел несколько ярких примеров понимания красоты как «самоценности» каждой вещи – из лекций митрополита Антония и из практики работы с детьми. Как всегда, докладчикам было задано много вопросов. Видеозапись семинара в скором времени будет выложена на странице ФБ «Друзья Фонда «духовное наследие митрополита Сурожского Антония».

Юлия Зайцева