Благовест-Инфо | www.blagovest-info.ru info@blagovest-info.ru |
Член ПЦА рассказал о том, что приводит инославных в православие в США
Версия для печати. Вернуться к сайту |
Фото: Юлия Зайцева /blagovest-info.ru
Москва, 4 октября, Благовест-инфо. «Современная православная Церковь и миссия в США» – лекцию на эту тему прочитал 2 октября в Культурном центре «Фавор» Олег Воскресенский – филолог, магистр богословия, кандидат педагогических наук, чтец храма св. Троицы в г. Сент-Пол (штат Миннесота, США). Он рассказал об особенностях религиозной жизни в США, о том, как к православию присоединяются представители других конфессий, и о том, что делают православные общины, чтобы привлечь новых членов. Воскресенский 33 года живет в США, активно участвует в жизни общины и часто приезжает в Россию с миссионерскими и просветительскими проектами.
Сначала лектор дал общую картину религиозной жизни в США в настоящее время. По большей части американцы, отметил он, люди набожные: примерно 70% населения – это христиане разных конфессий и деноминаций, они регулярно участвуют в богослужениях. Из них 63% – это протестанты, представляющие 41 тыс. разных церквей и групп; примерно 21% – католики и около 0,6% – православные разных юрисдикций. В целом примерно треть населения США считают себя неверующими (агностиками, атеистами и т.п.).
В городе Сент-Пол, где живет семья Воскресенских, только православных церквей более 30: это храмы Православной Церкви в Америке (ПЦА), Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ, воссоединилась с Московским патриархатом), храмы Греческой, Польской, Румынской, Сербской и других Церквей.
Эти цифры и разнообразие впечатляют, как и сведения о том, что православие – самая быстрорастущая христианская конфессия в США. Но такая динамика была характерна для 1980-2000 гг. А в новом тысячелетии темпы этого роста кардинально снизились, и теперь по этим показателям православных (+ 0,64% в год) значительно опережают протестанты (+1,8% в год) и католики (+ около 1% в год). В целом очевидно, что христианские сообщества растут медленно, зато самой большой категорией стали так называемые «нецерковные верующие», которых стало значительно больше после ковидного карантина, когда храмовые богослужения были ограничены и можно было участвовать в религиозной жизни «с дивана».
С чем связана заметная волна перехода американцев в православие в 1980-2000 гг.? Воскресенский полагает, что все дело в послевоенном поколении бэби-бумеров и его эволюции. Это выходцы из традиционно христианских американских семей, которые в 60-70-е гг. прошли стадию разочарования в христианских ценностях (движение хиппи), потом – стадию «разочарования в своем разочаровании» и массового обращения к христианству (многотысячные аудитории на проповедях Билли Грэма и других ярких протестантских лидеров – феномен именно 80-х гг.), а в 90-х– 2000-х они совсем повзрослели, стали углубляться в изучение христианства и «дочитались до православия», как говорили некоторые из них. «Книги привели их к осознанию историчности православия, таинственности Церкви, необходимости ритуала», – сказал лектор. Это «возвращение к ритуалу» стало массовым и общественно значимым явлением, которое отмечалось и в светской прессе.
Православные церкви пополнялись за счет «грамотных» протестантов, с навыком еженедельного чтения Библии, образованных, «церковно-дисциплинированных», с привычкой к непременной церковной десятине и т.д. И между протестантскими и православными объединениями складывались отношения не соперничества, а преемственности, утверждает Воскресенский, а переходы в православие «вызвали не ужас, а благословение», воспринимались как ступени духовного роста и обогащения.
Как же обстоит дело с православной миссией сегодня? Если протестантские церкви всегда были нацелены на «провозглашение» Благовестия вовне, то православные церкви – более на «привлечение», приглашение войти внутрь, продолжил лектор. Если миссионерское поле протестантов начинается за пределами их церквей, то православная миссия «начинается с порога храма»: привлечь людей, чтобы они не уходили, чтобы «вернулись домой» («Возвращение домой. От протестантизма к православию» – так называется книга известного в прошлом протестантского пастора Питера Гиллквиста, ставшего православным священником).
Говоря о том, какие качества необходимы православной общине, чтобы быть привлекательной для самых разных людей, Воскресенский перечислил главные из них. Во-первых, хорошо, если в каждом православном храме будет не приход, а община. Это противопоставление кажется странным для православных в РПЦ, и лектора попросили пояснить. По его словам, в общине, в отличие от прихода, вся ответственность лежит на мирянах, которые знают друг друга, договариваются о служениях, о содержании храма, благотворительных и социальных проектах, о всех внебогослужебных делах, а также о содержании священника, который является не «руководителем», а членом церковного совета и одним из братьев, который несет особое служение – совершает таинства.
То же относится к взаимоотношениям общин ПЦА и епископа, который отнюдь не «правящий архиерей», а именно епископ, т.е. буквально «надзирающий за тем, чтобы в Церкви все было в порядке». Его задача – помогать общинам, если они затевают какие-то крупные проекты, но совершенно не принято, как в РПЦ, спрашивать у епископа благословения на каждый шаг (к этому Воскресенский не может привыкнуть в России). Это отнюдь не значит, что роль епископа низведена до простого служителя: во время богослужения он восседает на горнем месте, занимает подобающее положение, «ему почет и уважение», вся община внимает его проповеди. Но после службы «никто ему не подносит хрусталь и серебро», он наравне со всеми участвует в общей трапезе, общается с мирянами и вместе с ними стоит в очереди, к примеру, за гамбургером (на экране появились соответствующие фотографии с предложением «найди епископа», что было непросто). Таким образом, понятие «священноначалие» в общинах ПЦА не воспринимается так, как в РПЦ. А то, что приход для Воскресенского – это не то же, что община, красноречиво подтвердил вопрос одного из слушателей: он 14 лет ходит в один и тот же подмосковный храм, в котором прихожане не знают друг друга и расходятся сразу после богослужения.
Такая общинность естественным образом проявляется в радушном отношении к зашедшим в храм: их приветливо встречают, помогают сориентироваться, объясняют новое, приглашают к общей трапезе и т.д. Еще из условий привлекательности были отмечены церковная красота (роспись интерьера, иконы, общее пение); участие, когда за каждой литургией причащаются все молящиеся («как во всех православных церквях во всем мире, кроме РПЦ»), и все пространство храма устроено так, чтобы верующие не были отделены от алтаря сплошной стеной иконостаса; внятность богослужения, которое совершается на английском языке (если тексты непонятны верующим, если сохраняется церковнославянский язык, церковь пустеет и «вымирает» – так, например, произошло с опустевшим храмом Сербской Православной Церкви в Сент-Поле, свидетельствовал Воскресенский). Удобство играет немалую роль в привлекательности православного храма, где можно сидеть, за исключением особых моментов богослужения. И это не мелочь, считают в Троицком храме, где стараются создать все условия для малышей и пожилых.
Просвещение – важная составляющая православной миссии. В Сент-Поле оно устроено так: ежегодно организуется 12-недельный курс катехизации, но что важно – силами разных православных Церквей. Темы делят между собой священники и катехизаторы-миряне из Эфиопской, Румынской, Греческой, Болгарской и других Церквей, принимая катехуменов в своих храмах. Таким образом у них появляется представление о разнообразии и многогранности православия, «они приходят не в Румынскую или Польскую, а в Православную Церковь». Таким же образом разные Церкви готовят 6-недельные курсы углубленного изучения веры, отмечают важные события, проводят конференции, ходят друг к другу в гости на праздники (например, из-за разницы календарей дважды отмечая Рождество и т.д.) и на экскурсии.
Миссионерской привлекательности придает православным общинам и отношение к детям, которых с младых ногтей приобщают к богослужению: их не уводят играть в другое помещение во время службы, а уже с 3-4 лет мальчиков одевают в «стихарики» и дают им посильные поручения, а девочки учатся петь в хоре, отвечают за запивку и т.д. Выращенные таким образом подростки в большинстве своем не уходят из храма, чему способствуют и общинные паломничества (как правило, включающие не только посещение святынь, но и конкретную волонтерскую помощь храмам, монастырям), поездки, походы, лагеря, пикники и другие формы дружеского общения, а также общее участие в социальном и миссионерском служении. Поступив в колледжи и университеты, такие молодые люди, как правило, находят студенческие православные организации и общаются там с единоверцами.
Завершая, Воскресенский подчеркнул, что говорил о тех чертах общинной жизни, которые культивируются в Троицком храме Сент-Пола, во многих храмах этого города, но это не значит, что то же можно сказать обо всех американских православных церквях, которые «все очень разнообразны, что в целом вполне соответствует тому, что написано на американском гербе – «E Pluribus Unum» (единство в многообразии)».
Зачем же магистр богословия из Миннесоты каждые 6 недель прилетает в Россию, объездил всю страну, при этом является штатным преподавателем магистратуры Белгородской духовной семинарии, а прямо из «Фавора» торопится на поезд в Курск, читать очередные лекции? «Зачем из Америки ехать в православную Россию на миссию?» – так звучал прямой вопрос. «Это страна исторически и по культуре своей православная, но по духовному своему состоянию она языческая», – сказал Воскресенский. Ему известно, что даже на Пасху в России в храмы приходит 3% населения. «Но в то состояние, в котором сейчас пребывает Церковь в России, она пришла вследствие трех поколений репрессий и уничтожения. Ожидать того, что в течение одного поколения она преобразится – таких иллюзий у меня нет…. Но я готов трудиться, не видя плодов своего труда», – заключил он.
Юлия Зайцева