Благовест-Инфо

В Московском центре Карнеги обсудили доклад о современном церковном сознании

Москва, 14 декабря, Благовест-инфо. Какие идеи транслирует сегодня Русская Православная Церковь в публичное пространство? Можно ли проанализировать новую церковную идеологию? То, что она, несомненно, отличается от идеологии периода «церковного возрождения» (1990-2000-е гг) -- в этом не сомневается публицист Сергей Чапнин. Но проанализировать ее чрезвычайно сложно, потому что в РПЦ наступил период «нового молчания». Этот тезис С. Чапнин развил в своем докладе «Священная война, герои и святые, миссия и насилие. Идеи, которые «работали» в Русской Церкви в 2015 году», прозвучавшем 9 декабря в Московском центре Карнеги.

Что значит «новое молчание»? По словам С. Чапнина, в публичном пространстве звучит фактически только один голос – это голос Патриарха Кирилла. Все остальные, в том числе  многочисленный новый молодой епископат, преимущественно молчат, «не позволяют себе развернутых высказываний, только краткие комментарии по отдельным, всегда очень конкретным поводам».

В целом же ни программы действий, ни стратегий взаимоотношений Церкви с обществом не просматривается, «все реакции ситуативны», констатирует исследователь. Поэтому ничего не остается, как описывать церковные умонастроения на основе отдельных высказываний немногочисленных спикеров Церкви.

В первую очередь, это протоиерей Всеволод Чаплин, реплики и комментарии которого появляются в СМИ чуть ли не ежедневно. Однако у него особый стиль: он высказывается «по-постмодернистски фрагментарно», в  публичном пространстве громче всего звучат не оценки по существу, а «эпатажные реплики». Реакция на это со стороны Церкви – молчание: «недоумение у православных (в том числе священников и епископов) растет, а в обществе растет раздражение…», считает докладчик.

Между тем, он обнаруживает новый концепт в выступлениях упомянутого церковного спикера: это «священная война (или борьба)». О. Всеволод не раз употреблял это выражение: и по отношению Великой Отечественной войне; и говоря о «священной войне» против абортариев; и оценивая бомбовые удары России по Сирии. Анализируя эти высказывания, С. Чапнин отмечает, что речь идет о «не только моральном, но и «божественном» оправдании насилия в жизни современного общества».

Другой пример – история с «корпоративной иконой» Сталина, которую затеял «Изборский клуб» по инициативе Александра Проханова. Это изображение вполне можно считать визуализацией высказывания о «священной войне». Впрочем, сам автор идеи вполне определенно говорит о «святости» Сталина и о «святости» героев Великой Отечественной войны: «Святые не просто красной эры, а святые в полном смысле этого слова. Потому что война, на которой они мученически погибли, это Христова война. Это война за сохранение райских смыслов, против ада, который вышел из подполья». Эта «икона» совершала вояж по ряду епархий, но примечательно, что две митрополии – Белгородская и Саратовская - выпустили «достаточно жесткие официальные заявления, в которых отказались признавать это изображение иконой и осудили тех священников, которые совершали перед ней молебен». Однако известный член «Изборского клуба» архимандрит, а ныне епископ Тихон (Шевкунов) промолчал – он «не только не вышел из клуба после заявлений Проханова, но даже не выступил с критикой», отмечает докладчик.

По мнению С. Чапнина, приведенные примеры подтверждают две важные тенденции. Во-первых, в государстве и обществе сохраняются и даже растут «симпатии к советскому и ностальгия по сильной стране – империи». Во-вторых, формируется новая «гибридная религиозность», которую он называет «постсоветской гражданской религией»: церковная лексика («священное», «святые») камуфлирует идеологическое содержание, в котором Богу нет места. Эту тенденцию докладчик считает опасной.

Возвращаясь к тезису о «божественном оправдании» насилия, С. Чапнин обратил внимание на то, что концепция прот. Всеволода Чаплина сугубо «авторская», но она была подхвачена и ярко проявилась в молодежной работе. Имеется в виду движение «Божья воля», для лидера которого Дмитрия Цорионова насилие «стало одним из основных коньков». По мнению автора доклада, громкая хулиганская акция Энтео и его единомышленников на выставке в Манеже привела к тому, что «православные активисты», вместо того чтобы быть осужденным церковным общественным мнением, стали «фактически героями. Теперь они определяют тренды в церковной среде». Это вскрывает серьезную проблему в самой РПЦ: «Одна из линий напряжения, которая сегодня возникла внутри Церкви – это отношение к силе и насилию. Оказывается, что есть достаточно много тех, кто симпатизирует насильственным действиям не только во имя политических или экономических целей, но и в том, что мы называем свидетельством о Христе, в проповеди. Насилие оказалось для значительной группы и священников, и мирян очень притягательным».

Разумеется, такой доклад не мог не вызвать активного обсуждения. Далеко не все участники семинара согласились с выводами С. Чапнина. В ходе доклада он упоминал о том, что «настоящая жизнь Церкви сконцентрировалась сегодня в приходах». Именно это считает самой важной тенденцией научный сотрудник Института Европы РАН, религиовед Роман Лункин. Даже «молчание нового епископата» он трактует как конструктивный фактор: «Хорошо, что они молчат и просто игнорируют «православный сталинизм». Главная их забота – «социальная революция» на местах и новая евангелизация народа». Более того, Сергей Филатов (ИВ РАН, руководитель проекта «Энциклопедия современной религиозной жизни России») считает, что РПЦ сегодня оказывает «главное противодействие советской реставрации». «Молчание» Церкви в отношении действий власти также можно оценить позитивно: «Слава Богу, что Церковь не поддерживает власть активно, что она не строит политических доктрин, а привыкает жить в приходах», сказал С.Филатов.

В дискуссии также приняли участие религиоведы, социологи, публицисты.

Юлия Зайцева