Мониторинг СМИ

Эффект Георгия

Как священник с помощью "Фейсбука" восстанавливает заброшенные храмы

В жизни, имеющей контуры безысходности - разрухи, запустения, отсутствия средств - особенно в тех местах России, которые мы именуем ставшим почти географическим названием "дыра", есть одно малозамечаемое преимущество: ею не управляют лозунги, реклама, копирайт. Здесь наступают пределы манипуляции. Может быть, поэтому здесь возможны почти чудодейственные сюжеты воссоздания дома, храма, духа, культуры, жизни. Как это произошло в истории отца Георгия (Парфенова) из села Кутуково Владимирской области.

К отцу Георгию нас сопровождает Стас - человек, ушедший из шоу-бизнеса. Работал с Параджановым, знает Михалкова, вместе со Стасом Наминым выпускал журнал, зарабатывал "бешенные бабки". Однажды понял, что все - не то. Бросил работу, с верой в Бога ушел ни с чем, в никуда. Теперь снимает свадьбы и документальное кино. Один из его фильмов будет об отце Георгии.

По пути к храму Стас бесконечно философствует о причинах падения морали в современном обществе. Убежден, что во время СССР с нею дела обстояли лучше.

- Тогда душа человека была заполнена. Ее грамотно заполнили идеологией, а сейчас? - рассуждает Стас. - Она начинает заполняться самой собой и получается хаос. А все потому, что все резко захотели денег.

Пока свадебный оператор объяснял причины деморализации общества, мы добрались до села Кутуково, где живет и служит отец Георгий.

На улице ни души. На вершине холма - храм. У ворот - священник. Он очень серьезен, но в бороде тщательно прячется улыбка.

У входа в храм крупными буквами маячит объявление: "Все таинства совершаются бесплатно. Все записки подаются бесплатно".

Храм святителя Николая отцу Георгию передали 10 лет назад. Ему удалось вернуть измученной церкви прежний облик. Правда, привести в порядок удалось лишь одну половину. Другую еще предстоит отремонтировать.

- Вот здесь, - отец Георгий показывает на сохранившиеся перегородки, - были кабинеты, а там, где алтарная часть, - указывает он на подгнивший пол, - туалет. В 95-м году у меня было рукоположение, тогда же меня десантировали сюда, без копейки в кармане. Этот храм был заперт, а недалеко стояла старая столовая, мне велели сделать из нее храм. У меня даже эскиз остался - где расположить алтарную часть, как купол сделать.

Чтобы восстановить один из залов храма, отцу Георгию пришлось научиться выкладывать плитку. Распиливая собственноручно керамическую плитку, он надышался вредной пыли и заработал силикоз легких. Профессиональную болезнь шахтеров. Как нормальный земной человек я не совсем понимаю, как можно было заполучить тяжелую болезнь, совершая столь Богоугодное дело?

Но потом было исцеление. Отец Георгий показывает на иконы святых Георгия Победоносца и царя-мученика Николая II и говорит, что они появились в храме благодаря болезни.

- Написал как раз в период обострения, когда Господь меня поставил между небом и землей. Чем ближе к смерти, тем ближе к Богу. И жизнь другая, и молитва другая, и состояние. Я понимаю, что сейчас так никогда не напишу.

А тогда кисть сама писала. Бывает такое прекрасное чувство, у поэтов и художников, когда их посещает Господь. А вообще была интересная история, как я стал священником, - озорным взглядом смотрит на меня отец Георгий. - Представь, я - художник. Сижу у печки, курю "Приму", впереди вся жизнь. Одна женщина здесь была, может, блаженная, - в общем, приходит она ко мне и говорит: "Юра, ты должен ехать в епархию". Я, естественно: какая епархия?! Долго сопротивлялся... Но у нее какой-то конфликт получился с киноархивом, и она решила, что я - единственный человек, который может поехать к владыке и сказать, чтобы архив отсюда съезжал - церковь должна быть церковью. И вот я с "Примой" в зубах и нулевым знанием о вере, приезжаю в епархию. "Ну что", - спрашивает меня басом владыка. "Да вот, говорю, женщина тут одна ненормальная отправила меня к вам зачем-то, а мне на этюды надо, и козы у меня, сено...". "Ну что ты, Георгий, - говорит он, - какие козы, тебе в семинарию надо". Я говорю, у меня денег нет даже на автобус, чтобы к вам приезжать. Одежда у меня была - телогрейка и кирзовые сапоги с портянкам, богемный художник. У меня была другая задача в жизни: в первую очередь - искусство, я им жил с детских лет. Помню, мне лет 5, мы с мамой во Владимирском универмаге, я выпрашиваю у нее тюбик фиолетовой краски. Не знаю зачем, но очень хочется. Тюбик был куплен, я вымазал им деревянную линейку и наслаждался запахом краски, как женщина духами.

- Вообще я тебе как священник и как человек, который много чего пережил, так скажу: самое прекрасное - это почувствовать любовь Бога к себе. И попробовать передать ее другим. Больше в жизни вообще ничего не нужно. ...Я плохо видел оттенки цветов, нюансы. Всегда по-хорошему завидовал своим друзьям-художникам: они там где я лишь небо голубое видел, высматривали желтые, фиолетовые, зеленые оттенки! Один раз сижу, пишу этюд, козочки пасутся, девочка, домики. Вижу, что все гармонично, но увидеть нюансов не могу. А как только смирился с этим, мне как будто пелену с глаз убрали - увидел все. Даже рот раскрыл - и быстрее за кисточку схватился. Крыша - рубероид черный, - а там и фиолетовый, и блики от неба идут! Картины, что у меня дома, около 70 работ, были написаны буквально за год, а случилось это так. Я ехал из владимирской тюрьмы от зеков. "Батюшка, - говорят они мне, - мы храм построили, а ты нам, типа, в натуре, красочки не привезешь?". "Базара нет, - говорю, - привезу".

И поехал покупать браткам краски. Только что-то у меня внутри шевельнулось, и я понял, что попал. В общем, взял краски им и себе, и начал писать. И за год написал все эти картины. Когда Господь дает, все получается.

- Потом уже, правда, обратный эффект получился, - признается священник, - когда Господь мне это открыл, я понял, что рисовать бесполезно. То, что видит глаз, - невозможно передать кистью. Но поскольку я без этого уже не могу, как курильщик без сигареты, я все равно беру кисточку. Мне так спокойнее становится, а если не рисую, у меня как в песне у Ваенги "внутри все бродит-ходит и места не находит".

- Царские врата, - показывает священник храм села Подберезье, который он тоже восстанавливает, - подарок тех самых владимирских зеков, которые у меня красочки просили. Еще интересная история, до нас тут решетки с окон начали растаскивать. Так мои помощники табличку сделали: "Того, кто возьмет что-нибудь из храма, настигнет кара Божья". На следующий день сломанная решетка стояла у ворот.

Чтобы возродить храм, построенный потомственными дворянами из рода генерала Орлова, священнику пришлось зарегистрироваться на "Фейсбуке".

- С Божией помощью и с помощью Фейсбук нам удалось за сезон собрать 1 миллион 300 тысяч рублей, - говорит он. - Там оказалось очень много отзывчивых людей, которые по копейкам собрали эту сумму. И я понял, возродить храм можно без богатых спонсоров, была бы добрая воля простых людей.

В пустом амбаре копошатся два мужичка. С горем пополам выясняю, что в селе 86 домов, совхоз развалился, работы нет, в храм ходить некогда.

-Чем же все заняты? - не отстаю от мужиков.

- Пьют, - с вызовом бросают они. - С горя. Работать местные ездят во Владимир. Полчаса на автобусе в один конец - 41 рубль. Чтобы пачку сигарет в день купить, зарплата должна быть не меньше 15 тысяч.

И взявшись за дрель дают понять, что разговор окончен.

Через дорогу - местный магазинчик. Две дамы разговаривают через прилавок.

- Храм у вас красивый, - начинаю разговор, - бывали там?

Дама-продавец, глядя на меня с подозрением, выдавливает "нет". "А когда ходить-то?" - искренне удивляется покупательница.

Как же так - столько сил вложено в восстановление, а люди даже не желают знать, что там, за стенами. Кроме того, регулярно сочиняют доносы на "попа".

- Сейчас происходит окончательный выбор: нужен человеку Бог или нет. В 90-е годы в храме с семи утра до четырех вечера было не протолкнуться. Желающих было столько, что не успевали исповедовать. Сейчас же вокруг восхваляется комфорт - "мы достойны этого шампуня", "ты достоин этой машины". Люди, вероятно, не того искали в вере. На исповеди каются в грехах "Кусок селедки съела!". А с бабушками у меня тут такая борьба была! У меня аж сердце болело после этих разборок. Но теперь любой может войти, и никто к нему не придерется. На службе - тишина. А то, как в пчелином улье "у-у-у-у-у-у", ничего не разобрать. И давно перестал венчать и крестить без приготовления. Пока не увижу, что человек готов, крестить не буду.

- Как же вы поймете, что он готов?

- По глазам увижу. По человеку видно, искренне он хочет или для галочки. Я спрашиваю у своих прихожан: зачем ребеночка крестить, а мне отвечают: "ну чтоб не болел, не плакал". Это все язычество наше виновато. Бог, он все дает, только мы не видим и не понимаем. Нужно бы пойти за Богом, а мы говорим, не-ет, мы будем на диване лежать, но чтобы у нас все было. А надо жертвовать. Чем? Привычками, страстями. Бог среди нас, ты к нему только руку протяни, он к тебе две руки тянет. Бог говорит просто: дай мне свое сердце и все. Ему не нужны ни свет, ни золотые купола, ни красивые тексты - только сердце.

Кстати

В 1917 году в России насчитывалось 78 тысяч храмов и 1253 монастыря (по данным Wikipedia). В 1991 году в оставалось около 7,5 тысячи храмов и 16 монастырей. Множество храмов было приспособлено под музеи, склады, архивы, дома культуры и даже квартиры.

По словам Патриарха Кирилла, на восстановление храмов в России потребуется 100 миллиардов рублей.

Татьяна Владыкина

1 февраля 2012

Источник: "Российская газета"

Ваше имя: *
Ваш e-mail:
Отзыв: *
Введите символы, изображенные на рисунке (если данная комбинация символов кажется вам неразборчивой, кликните на рисунок для отображения другой комбинации):