Репортажи

Странники как «профессионалы эсхатологии»

Книга «Вечный побег» об одном из течений старообрядчества представлена в Москве

Фото: Юлия Зайцева/blagovest-info.ru

Москва, 23 декабря, Благовест-инфо. Презентация книги историка и религиоведа Игоря Кузинера «Вечный побег. Старообрядцы-странники между капитализмом, коммунизмом и апокалипсисом» (М.: Новое литературное обозрение, 2025) состоялась 18 декабря в Культурном центре «Покровские ворота». Автор исследует социальную историю радикального религиозного течения странников, опровергает сложившиеся о них стереотипы и показывает их способность интегрироваться в меняющийся мир, сохраняя при этом свои религиозные убеждения.

Cтранники – небольшое религиозное движение внутри многообразного мира староверов, они появились в конце XVIII века. Самоназвание – «истинно православные християне странствующие», недоброжелатели чаще называли их «бегунами». По словам автора, их никогда не было много, счет шел скорее на тысячи, чем на десятки тысяч. Он называет их радикальными «мироотреченцами», «партизанами духа»: они верили, что церковные реформы XVII века ознаменовали собой начало царства антихриста, и теперь нужно бежать и скрываться от государства, не платить налоги, не обзаводиться собственностью, не вступать в брак. «Они хотели, чтобы такими их видел мир», – пишет Кузинер. Но при этом государство они «понимали гибко»: или как высшую власть, или как соседей-чиновников. Такая разница в трактовке «создавала пространство для прагматического действия»: странники «неожиданно преуспели в условиях позднеимперского и раннесоветского режимов» – автор говорит о первой трети ХХ века, том периоде, который он избрал для исследования.

«Удивительная способность странников к интеграции в широкие социальные пространства ставит под сомнение привычные представления о радикальных религиозных группах, раскрывая как адаптивность маргинальных сообществ, так и неожиданную гибкость модернизирующихся политических режимов» – это главный вывод, который делает Кузинер, опровергающий стереотипы восприятия странников.

Он раскрывает тему на примере трех героев – странников разных поколений. Они родились в 1850-х,1870-х и 1890-х годах, но их активность приходится на начало – первую треть ХХ века. Это то время, когда странники открылись внешнему миру, и «это открытие запустило цепь событий и процессов, которые изменили их сообщество навсегда», – говорит историк. Все они родились в провинциальных русских крестьянских семьях, рано стали частью «полулегального религиозного сообщества». Они не имели систематического светского образования, но были грамотны, и грамотность их была «литургическая и богословская». Странникам была присуща «неистребимая склонность фиксировать свой опыт в письменной форме», и их обширные тексты стали источником для анализа историка. Каждый из них занимал в разное время высокие позиции в страннической иерархии, и они были «профессионалами эсхатологии».

Фото: Юлия Зайцева/blagovest-info.ru

Старший – Александр Васильевич Рябинин, один из ведущих страннических богословов. Он родился на Урале, был крещен как странник. Этот обычай предполагал, что сразу после крещения странник должен отправиться в путь, однако он несколько лет после этого работал лавочником. Ряд обстоятельств привел его в Ярославль, где к 1910 году он стал лидером всего сообщества странников и «идеологом ограниченного открытия миру». Под руководством Рябинина странники запустили паровую мельницу, основали религиозную школу, издавали книги для широких слоев населения. Эта открытая экономическая и духовная деятельность продолжалась почти 20 лет, даже после 1917 года, пока большевистская власть не загнала странников в подполье.

Второй герой – Христофор Иванович Зырянов, младший сподвижник Рябинина, один из главных проповедников его идей. После 1917 года участвовал в создании трудового кооператива странников, активно общался с советскими чиновниками, вплоть до замнаркома юстиции СССР. Но будучи выдавленным в подполье со своими единоверцами, инициировал волну самоубийств. По мнению автора книги, около 60 странников расстались с жизнью не потому, что были «радикальными подпольщиками, решившимися на такой шаг в ожидании Судного дня», а потому, что после нескольких десятилетий интенсивной и открытой экономической деятельности не смогли вынести существование в подполье.

Третий герой – оппонент Рябинина, Максим Иванович Залесский, который не принимал идеи открытой экономической деятельности для странников. Сам он с 16 лет стал странником, жил полулегально и за 20 лет сделал значительную духовную карьеру. Но когда в 1931 году община вынуждена была уйти в подполье, Залесский сам открылся внешнему миру и стал агентом ОГПУ. Он верил, что тем самым сможет очистить странническое сообщество от капиталистов, которые в нем засели. Со временем он сделал гражданскую карьеру, «странным образом оставаясь частью сообщества странников», пишет Кузинер.

Можно ли делать обобщающие выводы на основе трех этих биографий, трех «микроисторий»? Отвечая на этот вопрос, историк отмечает, что его герои, с одной стороны, – это «экстремальные крайности», с другой – «за их спинами есть сотни единоверцев, которые проходили похожие пути». Такое пересечение обычности и уникальности историк называет «нормальным исключением», которое позволяет «подсветить исключение как вариант социальной нормы».

Как было отмечено на презентации, не только в обыденном сознании, но и в историографии, особенно в западной, русских старообрядцев чаще представляют как «экзотическое» явление. В своей книге автор стремился к деэкзотизации старообрядцев, это понятие не раз встречается в тексте. По его словам, странников нельзя отнести к крайним полюсам: ни к капиталистам и меценатам типа Морозовых и Рябушинских, ни к семейству Лыковых, скрывавшихся от внешнего мира в тайге до конца 1970-х годов. «Мои герои – между Морозовыми и Лыковыми, это обычные люди», – сказал Кузинер. Он напомнил слова Бердяева: «Русские – странники, ищущие Божьей правды». «Моя задача – на примере моих героев показать, что русские (а все известные странники именно русские, как утверждает авто – Прим. ред.) скорее прагматики и реалисты, но это ни в коей мере не отменяет их тяги к поиску Божьей правды. Герои книги искали и занимали эти ниши не в силу большой любви к старому или новому режиму. Занимая их, они предполагали воспользоваться политическим или экономическими возможностями этих ниш, чтобы расширить, консолидировать или очистить свои сообщества, то есть чтобы оставаться странниками», – пишет он.

Есть ли странники сегодня? По словам историка, в Сибири в небольших изолированных скитах ещё доживают пожилые странники. Но других странников он встретил … в интернете. Они живут в крупных городах, работают на светских работах, поддерживают единоверцев из отдаленных скитов, «а богословские споры давно переместились в интернет».

В презентации приняли участие ученые-«полевики», которые в экспедициях общаются со староверами разных направлений и согласий: кандидат философский наук Елена Воронцова (МГУ, ПСТГУ) и кандидат исторических наук Наталья Душакова (РАНХиГС, Архив РАН). 

Юлия Зайцева