Репортажи

Новые сведения по истории православной Москвы представили на конференции в ОЦАД

Фото: uchkom.info

Общецерковная аспирантура и докторантура Русской Православной Церкви (ОЦАД) провела первую Всероссийскую научно-богословскую конференцию «Православная Москва в прошлом и настоящем» при участии Общества любителей церковной истории. В конференц-зале ОЦАД на Пятницкой прозвучали 17 докладов исследователей из Москвы, Минска, Оренбурга, представляющих учебные заведения Русской Православной Церкви, Института Российской истории РАН, Государственного института искусствознания, а также автономную некоммерческую образовательную организацию.

Выступления в основном касались состояния церковной жизни Москвы в первые годы советской власти. Многие исследования посвящены св. Патриарху Тихону, столетие со дня кончины которого отмечается в этом году. В докладах прозвучали ранее не известные факты, часть из них связана с изучением истории приходов, где служат выступавшие на форуме священники. Краеведческая конференция осветила такие страницы церковной  жизни столицы, как создание сразу после революции множества христианских братств, которые вскоре были жестоко подавлены, а власти в качестве контрмер организовали союзы воинствующих безбожников, насаждали новые церковные обновленческие структуры и просто уничтожали неугодных.

Верные Патриарху Тихону миряне  

Изучая архивы и следственные дела, исследователи открыли новые сведения о пребывании Патриарха Тихона в Москве и обстоятельствах последних дней его жизни. Впервые подробно рассказано  об избрании святителя сначала московским архиепископом, а через пять месяцев – уже Патриархом. Весь календарь и адреса патриарших служб, особенно после возвращения его из тюрьмы, когда газеты прекратили публиковать материалы о нем, удалось получить благодаря Елене Раковой (1904–1978). Постоянная прихожанка Троицкого подворья, патриаршей резиденции, она вела записи служб предстоятеля Церкви, теперь известных как «Богослужебный дневник Патриарха Тихона». Установлено место упокоения Раковой в 1978 году на Пятницком кладбище – об этом сообщил в своем докладе старший специалист Отдела новейшей истории Русской Православной Церкви ПСТГУ Наталья Кривошеева.

Фото: tvereparhia.ru

Из другого исследования на основе следственных дел и встреч с потомками удалось узнать о людях, которые поддерживали Патриарха в последние годы жизни, опекали овдовевшую семью его келейника Якова Полозова, убитого на пороге патриаршей комнаты. Это семья генерала Александра Ивановича Беляева, впоследствии расстрелянного. Его сын Алексей – тот самый человек, который за три месяца до кончины Патриарха Тихона принес ему в палату по его просьбе икону Благовещения, о чем говорится в книге Краснова-Левитина. Сведения представил священник Александр Морозов, соискатель степени кандидата теологии на кафедре истории МДА, клирик Гуслицкого Спасо-Преображенского мужского монастыря Балашихинской епархии, рассказывая о московском храме Спаса Преображения на Большой Спасской улице, главой приходского совета которого и был генерал Беляев.

Патриарх Тихон совершил более 1100 богослужений в московских храмах; многие из них были вскоре закрыты или разрушены, сообщила Наталья Кривошеева. «В современной литературе, посвященной жизни и деятельности Патриарха Московского и всея Руси Тихона имеется существенный пробел. Он касается очень важного, хотя и краткосрочного (с 21 июня по 21 ноября  1917 года) его церковного служения собственно на московской кафедре», – отметила Кривошеева. Выборы митрополита Московского и Всероссийского патриарха, по ее словам,  имели много общих черт – «выборы на московскую кафедру явились как бы генеральной репетицией избрания на патриарший престол».

Сразу после назначения 4 марта 1917 года обер-прокурором Святейшего синода Львова с кафедр были удалены два видных церковных деятеля – митрополиты Петроградский Питирим (Окнов) и Московский Макарий (Невский). Поэтому встал вопрос об избрании новых архиереев. 3 мая 1917 года Синод, признавая большое значение московской кафедры, принял решение об участии в выборах архиереев из других епархий. Кандидаты – архиепископ Платон (Рождественский), епископ Андрей (Ухтомский), архиепископ Сергий (Страгородский), также рассматривались кандидатуры епископов Литовского Тихона (Беллавина), Кишиневского Анастасия (Грибановского), Дмитровского Трифона (Туркестанова), Тверского Серафима (Чичагова) и еще некоторых иерархов. На московскую кафедру был также выдвинут мирянин – бывший обер-прокурор Синода, активный церковный деятель Александр Дмитриевич Самарин.

В конце мая 1917 года были проведены выборы на петроградскую кафедру – избран епископ Вениамин (Казанский). В Москве Съезд духовенства и мирян в начале июня собрал тысячу делегатов. В это же время проходило собрание демократического духовенства, ими на московскую кафедру был предложен грузинский иерарх Платон (Рождественский) и архиепископ Литовский Тихон. Миряне единодушно высказывались за Самарина. После двух дней дебатов большинство голосов получили архиепископ Тихон и Самарин. Выборы в храме Христа Спасителя начались с литургии, перед которой в 8 утра сюда пришел крестный ход из Успенского собора Кремля с иконой Московских святителей. В итоге при подсчете голосов (выборщиков было 845 человек,  участвовало –  793) архиепископ Литовский получил 481 голос, Самарин – 303 голоса.

Александр Дмитриевич Самарин (1868–1932) вскоре стал председателем Совета объединённых приходов Москвы, по делу которого и был арестован 15 августа 1919 года. Его старшая сестра Софья Дмитриевна (1863–1934) возглавила Союз православных женщин. Об этих выдающихся  представителях дворянского сословия в контексте деятельности Совета объединённых приходов рассказала в своем докладе сотрудник музейно-выставочного комплекса КПЦ «Преображение» Светлана Андреевна Яшина, специалист кафедры церковной истории СФИ.

Акт об избрании 21 июня 1917 года чрезвычайным епархиальным съездом на московскую кафедру преосвященного Тихона, архиепископа Виленского и Литовского, прочел протодиакон Константин Розов. Новоизбранному послали телеграмму с вызовом в Москву, он тогда находился не на территории, занятой немцами, а в Петрограде. 28 июня 1917 года он прибыл в Москву и поселился в прежнем помещении московских архиереев – на Троицком подворье Сергиевой лавры, у Троицы на Самотеке.  Через два месяца в Москве открылся Поместный собор Православной Российской церкви. За короткий сорок подготовлены для делегатов здания Московского епархиального дома и Московской духовной семинарии.  (В то время семинария размещалась в Божедомском переулке, ныне Делегатская улица, дом 3). В общежитиях этих учреждений жило большинство делегатов Поместного собора. Однако большевики, реквизируя многие церковные здания, отобрали в июне 1918 года корпус семинарии, и участникам пришлось переезжать в другие места, в частности в гимназию при Скорбященском монастыре, сообщил священник Владислав Пшибышевский, преподаватель Оренбургской духовной семинарии в подробном докладе о проживании участников Всероссийского поместного Собора 1917–1918 годов в Москве.

О богослужениях Патриарха Тихона в 1917–1918 годах можно почерпнуть много сведений в периодической печати, затем хроника служб из периодики исчезает, отмечает Кривошеева. Однако, благодаря благочестивым христианам, удалось восполнить этот пробел. Современник Патриарха Тихона Михаил Ефимович Губонин (1907–1971), человек необычной биографии – художник на фабрике «Красный Октябрь», автор известных логотипов советских конфет, в то же время был глубоко церковным человеком, подвергался репрессиям, но выжил, писал материалы по истории Церкви. Он нашел дневник девушки с инициалами Е.С., которая «положила себе за правило кратко фиксировать в тетрадь все места и даты этих богослужений, на большинстве которых она имела счастье присутствовать лично». Таких записей оказалось более тысячи. Этой хроникёршей оказалась Елена Сергеевна Ракова. Еще девочкой она была прихожанкой Троицкого подворья. В 1922 году в мае во время арестов на Троицком подворье арестовали и 18-летнюю Елену, продержав несколько дней в тюрьме. Год Патриарх Тихон находился в заключении, и записей в дневнике нет. Но после его освобождения появляется запись: «27 июня 1923 года пение тропаря Донской иконе Божией Матери Донского мужского монастыря в связи с освобождением из заключения. Благословение народа до вечера». Записи продолжаются вплоть до последнего богослужения, совершенного Патриархом 23 марта/5 апреля 1925 года в воскресенье: «Божественная литургия в сослужении сонма архиереев в храме Большое Вознесение у Никитских ворот. Последнее богослужение, совершенное Святейшим Патриархом Тихоном».

Фото: uchkom.info

В некоторых местах Патриарх служил по многу раз. Так, в храме Василия Исповедника у Рогожской заставы он был девять раз, сообщила историк Покровского благочиния Елена Леонидовна Петровская. Есть версия, что Патриарх был крещён в честь Василия исповедника и, почитая его, регулярно приезжал в храм. Столько же богослужений совершил Патриарх Тихон в храме Спаса Преображения на Большой Спасской улице. «Во-первых, храм находился рядом с Троицкой слободой, а во-вторых, из анализа следственных дел председателя приходского совета храма генерала Александра Ивановича Беляева и его сына Алексия обнаружилось наличие дружеской связи между Патриархом Тихоном и генералом Беляевым», – сообщил священник Александр Морозов. Он делал доклад о приходской  жизни Спасского храма, разрушенного большевиками. Приход Спасской слободы, центром которой был храм Спаса Преображения, простирался от 1-й Мещанской улицы до Красных ворот, и от Садового кольца до Каланчевского поля, примерно от Домниковки (ныне улица Маши Порываевой) до института Склифосовского. В храме пел хор под управлением  известного регента Москвы Никиты Никаноровича Грачева, исполнялись и песнопения Чеснокова, Кастальского. Напротив храма в Докучаевом переулке жил  во время Поместного собора у своего сына Михаила Соловьева старец Алексий Зосимовский, вынимавший жребий об избрании, когда он уже не мог жить в монастыре Кремля из-за обстрела. Старостой храма был генерал Александр Иванович Беляев.

Фото: tvereparhia.ru

На фотографии времён Первой мировой он еще полковник; боевой офицер, награждён Георгиевским крестом. Звание генерала получил при временном правительстве. Он стал работать во Всероссийской эвакуационной комиссии, занимался передислокацией войск обратно в тыл. Он остался в России, в конце января 1919 года был зачислен в главное военное управления всеобщего обучения и формирования резервных частей Всероссийского главного штаба. В этой должности он пробудет на особых поручениях до 1926 года. С 1919 года Беляев становится председателем приходского совета и старостой Спасского храма, одновременно служа в Красной армии. Быть может, это единственный генерал-майор, который служил в Красной армии и при этом был старостой храма в годы гонений. «Плюс ко всему, он имел особую дружественную связь с Патриархом Тихоном – эти данные новые, нигде ни в какой литературе они не отображены, о них стало известно из следственного дела Александра Ивановича и его сына Алексея», – подчеркнул докладчик.

Генерала арестовали в 1937 году по показаниям штатных доносчиков НКВД диакона Михаила Толузакова и священника Стефана Маркова из храма Адриана и Натальи. По их показаниям было арестовано и расстреляно очень много мирян, священников и епископов, отметил исследователь. Александр Иванович на следствии держался спокойно и твёрдо, на допросе заявил, что он «гражданин своего Отечества, вины в антисоветском настрое и контрреволюционной агитации не признал и решительно отказался называть знакомых, служивших в царской армии, а также духовных лиц, с которыми имел общение». Он не назвал даже диакона Михаила Толузакова, которого приютил  у себя в квартире на Большой Спасской, подчеркнул докладчик. Беляев был арестован  в конце августа, а 21 октября его уже расстреляли на Бутовском полигоне. В это же время был разрушен храм на Большой Спасской.

Семья ничего не знала о судьбе генерала, и когда в 1940 году начал меняться состав НКВД, появилась возможность подать на реабилитацию, его жена подала записку на имя Берии, но против всей семьи генерала открыли новое дело и всех арестовали. Снова был привлечён священник Марков, который все организовал: он отмечал свой день ангела в семье Беляевых и Горделевских (дочь генерала Ольга вышла замуж за Анатолия Горделевского), и в этот день были арестованы и сосланы все присутствовавшие. Жена генерала умерла в тюрьме во время следствия.

Взаимные пересечения Церкви и ряда советских деятелей

На краеведческой конференции прозвучали любопытные факты о взаимных пересечениях Церкви и советских деятелей, в частности о том, как церковнослужители опекали своих гонителей.  Так, секретарь Антирелигиозной комиссии при ЦК ВКП(б) Тучков жил несколько лет на московском подворье Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского женского монастыря. «Внезапно на подворье поселился всемогущий разрушитель Церкви Евгений Александрович Тучков, начальник 6-го отдела ГПУ Москвы, в компетенции которого как раз находилась борьба с религиозными организациями. Он поселился на подворье со своей престарелой сестрой, своей супругой, и оставшиеся монахини Дивеевского подворья обслуживали семью Тучкова. Но благодаря этому Дивеевское подворье просуществовало дольше всех московских подворий, – сообщил в докладе Иван Олегович Щутских, студент I курса магистратуры Николо-Угрешской духовной семинарии. –  После закрытия подворья осенью 1929 года Тучков собирался переселить старшую сестру подворья Анфию в Среднюю Азию; он сказал монахиням, если возьмете Анфию к себе на свою жилплощадь и на поруки, то она останется в Москве. И ее взяла на жительство сестра Елена Куликова. Престарелая, но бодрая духом монахиня пошла работать уборщицей в ближайший Знаменский храм в Переславской слободе и отошла ко Господу 24 марта 1952 года; погребена на Пятницком кладбище».

Новые аргументы, подтверждающие легенду о вмешательстве наркома Красной армии Климента Ворошилова в трижды принимаемое решение о сносе храма святителя Климента в Замоскворечье привел священник храма Алексей Марченко, профессор ОЦАД.  Он служил до 2023 года в Перми и рассказал, что в этих краях много слышал о религиозности наркома. «В годы первой русской революции Ворошилов находился в ссылке на севере Пермской губернии, в Чердыни. И до сих пор там экскурсоводы показывают дом, где он проживал вместе с супругой,  и показывают храм, в котором венчался. До сих пор вспоминают, как чета Ворошиловых потихонечку посещала богослужения в чердынских церквях. То есть не лишено оснований утверждение, о том, что он был втайне верующим человеком, – отметил докладчик. – И доля правды может быть в предании, когда в 1931 году к Ворошилову пришли Грабарь и Барановский, спросив позволит ли Климент Ефремович взорвать храм в честь его святого, нарком молча взял бумагу, дошел до кабинета Сталина и получил резолюцию: храм не взрывать». О масштабе активизации верующих в защиту своих святынь в первый год прихода к власти большевиков свидетельствует, например, такой факт: при неоднократных попытках закрытия храма на Даниловском кладбище, церковный приход составил до 15 тысяч москвичей, сообщил священник Илья Соловьев, доцент ОЦАД.

В эсхатологическим контексте представил свой доклад ректор ОЦАД протоиерей Максим Козлов, рассказывая о захоронениях Введенского (Немецкого) кладбища, где вместе покоятся гонители и гонимые. Здесь и французы, воевавшие в 1812 году, и пилоты «Нормандии-Неман», и православные пастыри, и католический доктор Гааз, которого поминал святитель Филарет (Дроздов), и легендарная пианистка Мария Юдина, и филолог Андрей Козаржевский. Он показал на экране могилу протоиерея Николая Голубцова, клирика храма Ризоположения на Донской улице – «именно он крестил Светлану Аллилуеву, дочь Сталина, не побоялся, хотя она обращалась ко многим клирикам». Докладчик уделил внимание прототипам картин Корина «Русь уходящая» и «Реквием» – в их числе митрополит Трифон (Туркестанов), протодиакон Михаил Холмогоров, схиигумения Фамарь (Марджанова). «Святая Фамарь была канонизирована, и ее мощи перенесены в подмосковный Серафимо-Знаменский скит. Княжна Тамара Александровна Марджанова была невестой одного из лучших женихов Грузии, мечтала о консерватории, но однажды посетив обитель, коренным образом изменила свою жизнь. Ее ценили Иоанн Кронштадтский и Алексий Зосимовский. После покушения на неё в Грузии она была переведена в устроенный ею Серафимо-Знаменский скит, а 1939 году арестована. Рассказывают, как в тюрьме всегда была бодра, молилась по ночам, утешала всех. Когда она молилась, смотрящие требовали полной тишины. После пяти лет ссылки в Иркутском крае она вернулась с туберкулезом. Могилка ее тоже никогда не была забыта церковными людьми», – отметил протоиерей Максим Козлов, подчеркнув ценность верности простых мирян.

Елена Дорофеева