Великий, несчастный храм... Его строили всем миром - на деньги, собранные по подписке всенародно, и на деньги казны. Потому что это должен был быть не просто храм, а храм-памятник в честь победы России в войне 1812 года. И в высочайшем манифесте Александра Первого было сказано: «Да простоит сей храм многие века и да курится в нем перед святым престолом Божиим кадило благодарности до позднейших родов вместе с любовию и подражанием к делам их предков». Но не сбылось. И полувека храм не простоял. Взорвали его большевики.

 

 

Заложили храм 12 октября 1817 года - день в день, как 5 лет тому назад французы бежали из Москвы. Чуть не вся Москва сошлась, чтобы присутствовать при великом действе...

 

Проектов на конкурс представили множество, а победила работа академика живописи Карла Витберга, впервые в жизни взявшегося за архитектурный проект. И ведь попал! Да еще как, если сам император пишет ему: «Вы угадали мои мысли, мое желание для этого храма, которое я тайно хранил в себе...» И место выбрали замечательное - Воробьевы горы, откуда храм величественно смотрелся с любой точки Москвы.

 

А дальше - сплошные несчастья. Подрядчики бессовестно воровали деньги и материалы. Включились завистники и недруги Витберга. Дошло до того, что даже хотели судить за воровство, а он ни рубля не присвоил - не тот человек был. Потом спецкомиссия пришла к выводу, что место для храма выбрано архинеудачно: кромка Воробьевых гор, мол, не выдержит колоссальной нагрузки и поползет храм прямо к реке... И совершенно правой оказалась комиссия. 

 

Прекратили строительство. И все сначала пошло: новый конкурс, новый победитель - академик Константин Тон, создатель Большого Кремлевского дворца и Оружейной палаты. А новое место выбрал уже Николай Первый, в одной панораме с Кремлем - на холме Чертолья. В 1833 году заложили фундамент. Снесли старые дома вокруг, спрямили кривую Волхонку, убрали женский Алексеевский монастырь, перенеся его на новое место.

 

Строили храм более 40 лет. И стал он самым высоким в Москве и главным в России.

 

 

Конечно, не просто так задумал Сталин  снести главный храм, не только для высвобождения места для Дворца Советов. Думается, хотел бросить пробный камень, посмотреть, перетерпит ли народ такое издевательство.

 

Сначала  принялись снимать листовую медь, покрытую золотом. Потом и за кресты принялись. Их скидывали двумя мощными грузовиками, протянув от машин к куполам корабельные тросы. Кресты падали, скользя по кровле и стенам, все в искрах и огне.

 

Жителей окрестных домов предупредили, что ночью, под утро, храм будет взорван. И взрыв действительно город потряс.

 

А храм остался стоять.

 

Два человека в Кремле, стоя на Боровицком холме, смотрели на происходящее в бинокли и не верили глазам. Сталин и Каганович желали увидеть падение храма. А он противился.

 

Пришлось усилить заряды и разрушить храм по частям, подрывая по отдельности опоры и несущие стены.

 

Что было дальше - знаем и помним. На том месте соорудили бассейн. Дворец Советов, слава богу, не воздвигли. Бассейн закрыли и закопали, как будто его и не было. А храм снова поднялся. Есть, значит, сила и в нем самом, и в тех, кто хотел, чтобы он был. Вот и получается, что память о подвиге, особенно если подвиг народный, не изжить и не взорвать.

 

 

17 июля 2006