Мониторинг СМИ

Приговор один – расстрелять

К 1933 году все храмы на Южном Урале закрыли

Сразу после победы Октябрьской революции большевистская власть начала «военные действия» против Церкви. По большому счету, это была война за умы и души людей. Мало победить классового врага на фронте, надо сделать так, чтобы люди поверили новой власти и пошли за ней.  

Религия в этом смысле была мощным идеологическим конкурентом идеи коммунизма. До революции практически все жители Российской империи были верующими. К примеру, в Челябинске 77% горожан были православными, мусульмане составляли 12,5%, католики – 3%, остальные были представителями других конфессий.

В феврале 1918 года Совет народных комиссаров принял декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Затем большевики обрушили на население антирелигиозную пропаганду, а священнослужителей стали попросту расстреливать без суда и следствия.

Безбожные пятилетки

«Документы, которые хранятся в нашем архиве, позволяют объективно воссоздать картину событий того времени, узнать о методах антицерковной политики, о фактах преследования людей за веру», – говорит ведущий археограф ОГАЧО Елена Рохацевич.

По словам Елены Рохацевич, сначала антирелигиозная пропаганда была направлена на обрядовую сторону религии: например, в архиве можно найти партийные постановления о проведении антирелигиозных праздников – анти–пасхи, анти–рождества. Вполне закономерно и то, что партия старалась привлечь на свою сторону учителей и вообще всех, кто занимается воспитанием молодежи.

Агитационно–пропагандистский отдел Челябинского обкома ВКП(б) не раз принимал постановления об антирелигиозной пропаганде среди педагогов. В фондах ОГАЧО хранятся документы о созыве совещаний и подготовке конференций по антирелигиозной работе среди учителей и клубных работников.

«Все пятилетки в Советском Союзе можно назвать безбожными, – считает собеседница. – Нападки на религию начались задолго до провозглашения пятилетних планов и долгие годы оставались одной из главных тем государственной пропаганды».

Пожилой ксендз как заговорщик

Но агитация и пропаганда – это только одна, видимая часть борьбы с церковью. Практически сразу после революции началась и «невидимая» война, которая велась силами ВЧК–ОГПУ–НКВД…

«Мы сталкиваемся с трагедией целого сословия, с трагедией священнослужителей, которых выкинули из жизни, – говорит Елена Рохацевич. – Доказательство этому – огромный массив документов, касающихся преследований как священнослужителей, так и самих верующих».

В архиве хранится фонд Управления Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР по Челябинской области. Фонд содержит большое количество следственных дел священнослужителей разных конфессий. В делах – анкеты, протоколы обысков и допросов, обвинительные заключения, приговоры и т.д.

Одно из первых дел, связанных с политическими обвинениями в адрес священников, – дело ксендза Челябинского римско–католического собора Фомы Пашкевича. В 1919 году началась война с Польшей, и, следовательно, чекисты принялись искать «польский заговор».

Главным «заговорщиком» оказался Фома Пашкевич, которому было уже под 70. Дело в том, что тогда – вследствие войн и революций – появилась масса беспризорников. Около десятка голодных бродяжек в приходили в костел, их там кормили, присматривали за ними. В общем, какой–то народ прибился к костелу – вот тебе и организация. А по «Декрету об отделении церкви от государства и школы от церкви» религиозные организации не имели права работать с детьми. В итоге Фому Пашкевича обвинили не только в участии в польской националистической организации, но и в создании детского приюта.

КСТАТИ

Народ тогда еще был смелый, непуганый, поэтому за Пашкевича вступились местные католики – немцы и поляками, и даже православные. Писали в ЧК ходатайства с просьбой освободить ксендза. Эти письма и листы с сотнями подписей под ними тоже хранятся в архиве.

«Не получив официального и при том утешительного ответа на наши два предыдущих ходатайства, мы берем на себя смелость вновь обращаться в Чрезвычайную Комиссию об ускорении расследования дела ксендза и его освобождении на поруки, – говорится в письме. – Мы, нижеподписавшиеся, со всей уверенностью заявляем, что ксендз Пашкевич по своим личным качествам и как особа духовная за все 18 лет своего служения в Челябинске ни в каких организациях, а тем более польских, участия не принимал».

В лице ксендза мы имеем 68–летнего старца, проводящего дин за работой, в заботе о многочисленной семье своей сестры (11 человек), а также в молитвах и чтении благочестивых книг».

Времена тогда были, конечно, не вегетарианские, но до массовых репрессий было еще далеко. Война с Польшей закончилась в 1920 году, вопрос о польской повстанческой организации стал неактуальным, ксендза Пашкевича освободили.

Группа церковников и монашек

Отношения церкви и новой власти к концу 20–х – началу 30–х годов приобрело новое качество: помимо тотальной антирелигиозной пропаганды и закрытия храмов власть перешла к репрессиям и посадкам, пока – выборочным. В конце 20–х годов в Челябинске органы ГПУ попытались организовать процесс по делу якобы существующего в городе «Союза спасения России».

Во главе «Союза», по мнению организаторов процесса, стоял Челябинский епископ Сергий (Васильков), по делу проходили известные в городе священнослужители В.Я. Русанов, А.Н. Муравцев, АЯ Карташев, бывшие монахини Одигитриевского монастыря Т.Н. Подкорытова У.Д. Жидкова и другие.

«Расследованием установлено, что группа церковников, монашек и торговцев под руководством Русанова В.Я и Муравцева А.Н., концентрируя вокруг себя кулацкий элемент, распускала слухи о войне и скором падении советской власти», – говорится в материалах дела.

ФАКТ

Правда, никаких доказательств «подрывной» деятельности, кроме обычных встреч и личных разговоров в узком кругу, в деле не обнаруживается.

Вот, например, одно из деяний «преступной» группы: «7 февраля 1929 года во вовремя перевыборов в горсовет в Никольском поселке Русанов, Муравцев, Мокеев собрали женщин, чтобы отвлечь их от явок на собрание и провели с ними беседу тверже стоять за веру православную и не поддаваться антихристам–коммунистам».

А бывшие монашки Подкорытова и Жидкова оказались виноваты в том, что «изъявили желание собирать подписи против закрытия Свято–Троицкой церкви», а также ходили «по домам верующих перед закрытием молитвенного дома и убеждали верующих стоять до последнего и не отдавать молитвенный дом. А если молитвенный дом будут брать насильно, то надо всем подняться за веру православную».

В начале 30–х дело «Союза спасения России» было направлено в вышестоящую инстанцию ГПУ, которая признала преступные действия священнослужителей недоказанными. Они находились под арестом несколько лет, затем были выпущены на свободу.

Тогда еще сохранялась практика приговаривать арестованных священников к относительно небольшим срокам. В конце 30–х все будет иначе.

Священники–троцкисты

В 1937 году следственные дела были поставлены на поток, обвинения формулировались стандартно, приговоры выносились быстро. Так вот и появлялись, к примеру, на просторах Агаповского района политически подкованные «монашки–террористки», агитирующие за Троцкого.

Читаем в материалах дела № 3325: «В Агаповское районное отделение НКВД поступили сведения, что в Агаповском районе существует к–р (контрреволюционная –ред.) группа, возглавляемая благочинным Гулиным и священником Чайковским, участники группы ведут к–р агитацию среди верующих и населения».

Чем же занимались агитаторы? «Гулин с 1935 года вел к–р агитацию, для этой цели в 1936 году организовал группу, куда вовлек Сергееву, Лаврову, Чайковского…В основу работы группы входили следующие задачи: вести агитацию среди колхозников за выход из колхоза, клеветнической агитацией скомпрометировать советскую власть. В апреле 1935 года в разговоре с Сергеевой Гулин высказывал мысль, что положение народа улучшится только после войны, также высказал о готовности Папы Римского пойти войной против советской власти…».

И далее: «На основе этих данных группа была ликвидирована и к ответственности привлечены следующие лица:

Гулин Алексей Пантелеймонович – благочинный

Чайковский Петр Адамович – священник

Сергеева Анна Михайловна – в прошлом монашка

Лаврова Акулина Ефимовна – странница

Лисов Николай Кононович – бывший кулак».

Выписка из протокола заседания тройки УНКВД по Челябинской области:

«Дело № 3325 по обвинению Лавровой А.Е, 1982 г.р, монашка, без определенных занятий, являлась участницей к–р повстанческой группы, распространяла листовки и к–р слухи о голоде в СССР, восхваляла врага народа Троцкого, высказывала террористические намерения по адресу руководителей партии и правительства.

Дело № 3325 по обвинению Гулина А.Н., 1869 г.р. служитель культа. Организатор к–р группы, систематически вел троцкистскую агитацию, восхвалял контрреволюционную деятельность врага народа Троцкого, высказывал террористические намерения в адрес руководителей партии и правительства, лично им организована группа в 5 человек».

Приговор для всех был один – расстрелять.

В конце 30–х от пропагандистской работы государство перешло к массовому физическому уничтожению священников – носителей «враждебной идеологии».

ВАЖНО

На сегодня нет точной статистики, сколько священнослужителей подверглись репрессиям в нашей области в 1937–1938 годах. Речь идет о тысячах репрессированных, расстрелянных, сосланных служителей церкви. А с храмами «решили вопрос» еще раньше: в Челябинской области к 1933 году все храмы и молитвенные дома всех религиозных конфессий были закрыты.

Инна Панкова

6 июля 2017

Источник: "Аргументы и факты - Челябинск"

Ваше имя: *
Ваш e-mail:
Отзыв: *
Введите символы, изображенные на рисунке (если данная комбинация символов кажется вам неразборчивой, кликните на рисунок для отображения другой комбинации):