Мониторинг СМИ

“Твой о Господе друг”, — памяти протоиерея Михаила Шполянского

Он смотрел на жизнь с доверием, интересом, нежностью. Такой взгляд меняет действительность, скучное становится смешным, досадное — веселым, и даже самое обыденное, незначительное - важным и значимым

Кому: Иерей Михаил Шполянский Тема: Ааа! Бааатюшка! 230 входящих. 236 отправленных. Три года. Две встречи. Одна дружба.

Только одна дружба. А сколько их было у отца Михаила – детей, чад, прихожан, друзей, крестников, кумовей, приятелей, знакомых, «френдов», читателей, почитателей. Всех и даже недоброжелателей он любил и хранил в своем большом добром сердце. О каждом помнил, думал, вникал в проблемы, выслушивал беседы и исповеди, читал письма и комментарии, и, прострадав, пережив все до предела, говорил доброе слово – не назидания или вразумления, а только лишь слово дружбы. Но слово это было весом с любовь! Как это возможно – непонятно! Где взять силы не только вырастить своих троих, но и одиннадцать…тоже своих. Как писал батюшка: «мы родили троих, а других детей Господь нам давал другим путем». Матушка Алла всю жизнь была не просто помощницей отца Михаила, она была частью его, жизнью, душою, музой и героиней — трепетной, нежной художницей с сильным и мужественным сердцем — матушкой Гелендухой… Их отношения – образ подлинной супружеской любви, когда каждый, не теряя собственной личности, растворяется – умирает и оживет в другом.

В 34 года отец Михаил принял священный сан и получил назначение на приход в селе Старая Богдановка, которому он отдал много лет служения. Он поднимал храм, переселившись в село вместе с семьей из Николаева, строил дом, сажал сад, растил детей. А потом возникли неприятности, о которых не хочется говорить сейчас. Отец Михаил вынужден был уйти за штат. Но приход его только вырос: батюшка стал писать, причем так, что от каждой его книжки загорались огоньки веры и радости в тысячах сердец.

Как говорят физики-оптики — все зависит от угла зрения. Отец Михаил Шполянский смотрел на жизнь с доверием, интересом, нежностью. И такой взгляд меняет действительность, скучное становится смешным, досадное — веселым, и даже самое обыденное, незначительное — важным и значимым. Отец Михаил присматривал за такой многотрудной, многосложной жизнью, но в то же время много- интересной, красочной, яркой, веселой, полной — с любовью, как отец за детьми, а потом записывал, сочинял. “С какого-то момента я понял, что опыт нужно передавать не благочестивыми поучениями, а самой жизнью, — говорил мне батюшка в интервью, — И уже несколько лет все, что я пишу, — это небольшие истории, как правило, из собственной жизни, не всегда умные, но почти всегда веселые. И так уж сложилось, что состоит она из каких-то дурацких — ну ладно, скажем политкорректно — забавных ситуаций. И они, несмотря на свою курьезность, меня многому научили. В основном об этом я и пишу в своих книгах серии «Мой анабасис».

Как пояснял батюшка в изданиях своих книг, «Анабасис» — в переводе с греческого означает «восхождение и спуск», а в литературе нередко употреблялось в юмористическом ключе как синоним похождений и приключений, например «Будийовицкий анабасис Швейка». Вся жизнь отца Михаила была сложной дорогой спусков и восхождений, о которых мы знаем из откровенных, искренних, смешных и остроумных рассказов, повестей, сценариев кинофильмов. Да-да, кинофильмов, правда, в большинстве случаев, продюсеры не могли оценить их потенциал. Почти все – триллеры, с невероятно сложно закрученным сюжетом, непредсказуемыми поворотами, абсолютно парадоксальным финалом и каждый раз – с глубоким духовным смыслом, выраженным не прямой нотацией, а символом, образом.

Как легко он владел языком, языком Пушкина, которого очень любил. Как был остроумен, всегда самокритичен и антипафосен. Например, на вопрос что вас привело к сочинительству, он отвечал: “Фантастика и лень (смеется). По отдельности. Фантастику я с детства читал тоннами и, видимо, так навык к книжной жизни. Потом уже было другое чтение, самое важное для меня, — Пушкин, ну и не только он, конечно. А позже, уже в священническом служении, стало лень каждому вновь приходящему все время повторять одно и то же. Стал что-то записывать, а потом с удовольствием говорил: «А вы вот это прочитайте, а потом приходите, поговорим». Так и начал писать…”

Я помню тот день. 24 января 2011 года. В церковной книжной лавке купила первый “Анабасис” в мягком переплете. Поморщилась от обложки не самого высокого вкуса, посмотрела на улыбающееся лицо автора, вспомнила, что друзья мне говорили: “Это надо читать!”. Купила, села, открыла книгу, прочитала, закрыла. Час или полтора радости, восторга, удивления, узнавания, счастья от полного совпадения пролетели как мгновение. В этот день я обрела друга. Открыла ЖЖ отца Михаила: фотографии радостного празднования Рождества с близкими друзьями и детская песенка:

Черепаха — аха-аха
У воді сиділа-діла.
Черепаха — аха-аха
Свої ніжки мила-ила…

Сейчас нашла этот пост… точку начала, в которой навсегда запечатлелся образ друга, жизнерадостного, честного и такого открытого, почти детского отца Михаила. Я тут же отыскала адрес батюшки, написала ему, сразу же ответил, разделив мою радость о счастье взаимопонимания и похожести. А потом попросил помочь вычитать новые «Анабасисы». Я призналась, что плохой редактор и с радостью взялась за работу. Завертелась деловая, творческая и дружеская переписка. Это было счастье совместного труда и общения! С каждым днем все открытее и откровеннее. «Алиса, Аля, Алечка» — как я радовалась новому письму, тексту, заданию. Четвертый «Анабасис» вышел под названием «Средний Спасатель», а пятый, кажется, до сих пор не издан.

…Анабасис: удачи-провалы, находки-потери, горе-радости — просто жизнь, полная абсудра и самых невероятных коллизий, а, как свидетельствовал батюшка: “абсурдные явления жизни — убедительное доказательство существования Бога и Высших планов бытия”.

Сегодня отец Михаил взошел на вершину своего Анабасиса. В мире, в окружении семьи он ушел в пространство жизни вечной.

Он ушел, а нам тут так больно! Невозможно понять, принять. «Ааааааааа! Батюшкаааааа! Неужели никогда больше увижу в почте конвертик с твоим именем?! Неужели ты никогда больше не обнимешь меня по-отцовски, как тогда, когда я уезжала с Кинбурнской косы, пережив невыносимое известие о гибели мужа?! Ведь только рядом с тобой я могла пережить пронзающий нож этой вести! Неужети никогда не увижу тебя?! Ты так звал меня в гости, а я все собиралась… Прости меня, дорогой батюшка! Прости! И я, и мои дети, друзья – мы очень любим тебя! А любовь никогда не умирает!».

Сижу, плачу, молюсь, перечитываю нашу переписку и вдруг:

«Здравствуй, Алечка! Ну что поделаешь, то, что нам послано — уметь принять, хотя и просто замерев и оглохнув, но все же – принять, это и есть отношения с ОТЦОМ. Полнота любви есть полнота доверия.

Прости за банальность этих слов, но ведь действительно иного не скажешь. И банальность не перестает от своей избитости быть правдой.

Все пройдет и все будет, потому что есть и будет с нами Спаситель! Ну, дождемся, что делать? А пока дадим ту каплю добра, любви и опыта, на которые способны, тем, кто нам вручен – их охранять и любить.

Твой о Господе друг иер. М.”.

Ей, гряди, Господи Иисусе!

Алиса Струкова

27 апреля 2014

Источник: "Православие и мир"

Ваше имя: *
Ваш e-mail:
Отзыв: *
Введите символы, изображенные на рисунке (если данная комбинация символов кажется вам неразборчивой, кликните на рисунок для отображения другой комбинации):