Мониторинг СМИ

В космос — с Богом!

Наверное, все помнят атеистический аргумент хрущевских времен: «Гагарин в космос летал, Бога не видел». Хотя некоторые очевидцы (например, космонавт Алексей Леонов) утверждают, что Гагарин, наоборот, сказал Хрущеву, что видел Бога, а тот приложил палец к губам: «Тс-с‑с, никому не говори!» Есть еще «контрлегенда»: то одному, то другому церковному иерарху приписывают слова, якобы сказанные в проповеди вскоре после первого космического полета: «Гагарин Бога не видел, но Бог-то Гагарина видел!» Сейчас времена «космического» атеизма прошли, большинство космонавтов — верующие люди. Как складываются отношения с Церковью у космонавтов XXI века, мы спросили у священников, служащих на космодромах.

Если сын станет космонавтом — возражать не буду

— Я уроженец здешних пустынных мест, родился в Кзыл-Орде, — рассказывает протоиерей Сергий Бычков, настоятель храма великомученика Георгия Победоносца на Байконуре. — А мое священническое служение началось в Кокшетау. Перевод на космодром стал неожиданным событием в моей жизни. Город Ленинск (название города Байконура до декабря 1995 года. — Ред.) в ту пору в связи с развалом Союза переживал далеко не лучшие времена. Встретить священника на его улицах было весьма необычным делом. Сейчас я понимаю, насколько своевременным было строгое архиерейское благословение: «Без священнического облачения тебя не должны видеть». Мой черный подрясник призван был напоминать растерянным, потерявшим привычный уклад жизни людям о Боге. Особенно удивлялись дети: они показывали на меня пальцем, подростки шептались. За благословением никто не подходил — не умели. Но скоро всеобщее изумление прошло, к человеку в рясе все привыкли — и на телевидении, и в штабе, и в администрации, и в школах. Господь послал добрых помощников из прихожан-военных.

Служение в «космическом» городе налагает обязательство быть причастным ко всем значимым событиям, связанным с космосом. В 1998 году я впервые освятил пуск ракеты. Прис-нопамятный Патриарх Алексий II, осознавая значение освящения ракет, передал в дар байконурскому приходу Казанскую икону Божией Матери, которая полгода находилась в космосе. Теперь это одна из наших главных святынь. Тогда же, в 1998 году, космонавты начали просить благословения перед полетом. Начальство не разрешало им, но как-то ко мне вдруг обратился командир одного из экипажей: находящийся у него в подчинении космонавт захотел креститься, и я его окрестил.

Сейчас, конечно, ситуация изменилась: я бы не сказал, что верующими в нашем городе стали все, но, по моим ощущениям, процентов 70. Сегодня освящают и боевые, и коммерческие, и гражданские космические корабли, а все космонавты берут благословение. У космонавтов сложилась традиция: перед полетом, прежде чем покинуть Звездный городок, они едут в Троице-Сергиеву лавру. А здесь, на Байконуре, дня за 3-4 до старта, исповедуются, причащаются, а неправославные просто беседуют со священником.
Протоиерей Артемий Эмке, настоятель храма святого Архистратига Михаила в Мирном

После полета Гагарина все мальчишки мечтали стать космонавтами. У меня три сына, четыре дочери. Старшие мальчики думают пойти по моим стопам: один учится в семинарии, другой в православной гимназии. Третий пока в первом классе, и если захочет стать космонавтом, возражать не буду — считаю, что каждый человек волен выбирать то, к чему у него душа лежит.

Наша аудитория — двести молодых ребят

Помимо Байконура, который расположен в Казахстане и оказался пос-ле развала СССР за границей, у нас есть космодром Плесецк, а у него — город-спутник Мирный. Здесь находится храм Архистратига Михаила, построенный и освященный в 1998 году. Сейчас появились храмы и на самом космодроме. В Мирном проживают около 30 000 человек, в основном, военнослужащие и члены их семей. Еще с советских времен жителей города называют… мирянами.

— Город закрытый, и я, хотя всю жизнь прожил неподалеку, в Архангельске, знал про Мирный только то, что он есть на карте нашей страны, — рассказывает настоятель храма Архистратига Михаила протоиерей Артемий Эмке. — Было интересно сюда приехать. Оказалось, что это маленький, уютный, типичный военный городок, близость космодрома даже не ощущается. Начались обычные приходские дела, знакомство с военным руководством…

Десять лет я уже здесь, пять генералов сменились за время моего служения. Сложился алгоритм взаимодействия с военнослужащими. Здесь много частей, удаленных от города. Мы ездим туда ради солдат-срочников: они безвыездно находятся на территории части, увольнительных у них нет. Раз в полгода бывают миссионерские поездки. Собираемся на беседу, для желающих — Исповедь, Крещение, на следующий день в походном храме служим Литургию. Приходилось служить Литургию и в казармах, и в спортзале, и в фойе клуба, а один раз непосредственно в монтажном корпусе, где происходит сборка ракет. Поездки занимают целую неделю, до тысячи человек участвуют в беседах, крестим обычно от двадцати до ста человек. Нас всего двое в храме, поэтому я оставляю вместо себя второго священника и зову на подмогу кого-то или из нашей епархии, или из Москвы. У нас сложились прекрасные отношения со Свято-Тихоновским православным университетом, где я учился: студенты миссионерского факультета проходят у нас практику. Есть несколько московских батюшек, которые с радостью с нами ездят.

Динамика видна

Все меньше встречаю некрещеных. Подавляющее большинство откликаются на нашу проповедь, но многие из этого большинства никогда не были на Исповеди. В клубе на беседе двести человек молодых ребят — где еще найдешь такую аудиторию? Я говорю с ними о Церкви, о Христе, о спасении. Слишком о многом в короткое время надо сказать. И увлечь надо, чтобы не засыпали, служба-то у них тяжелая. Солдаты других вероисповеданий тоже приходят: мусульмане или католики сюда не приезжают — очень далеко. Мы просим писать нам вопросы. После беседы — исповедь, потом, если у человека есть нерешенные проблемы, он может подойти для беседы. Чаще всего ребята искренне каются в том, что не слушались родителей, делали им больно.

Среди солдат если и есть атеисты, они особенно не противостоят нам. Но бывает, что офицеры старой закалки в частной беседе резко критикуют церковников. С офицерами вообще сложнее: они присутствуют на наших беседах, но чаще просто как надсмотрщики. Да их и меньше стало в результате военной реформы, и они сильнее загружены. Хотя почти в каждой части есть пара офицеров — прихожан нашего храма, которые нам очень помогают. В двух частях уже есть храмы, построенные по инициативе командования, в двух других — возводятся.

Ближе ли мы к космосу? Не думаю. Во всяком случае, ничего особенно духовного в космосе как в физическом явлении я не вижу. На мой взгляд, важна военная составляющая: если бы не было сдерживающих сил, стратегических ракет, была бы угроза для равновесия в мире. В этом смысле исследование космоса — важно. Но очень чувствуется человеческая уязвимость: одна ошибка может привести к катастрофе. И когда мы освящаем ракету, мы не железо освящаем, а труд людей; мы молимся, чтобы Господь уберег их от аварий, от неожиданностей. Церковь — всегда с людьми: при запуске ракет, при строительстве дома, при прошении об урожае.

На фото: Протоиерей Сергий Бычков, настоятель храма святого Георгия Победоносца на Байконуре

Подготовила Татьяна Кириллина

19 января 2013

Источник: "Вода живая"

Ваше имя: *
Ваш e-mail:
Отзыв: *
Введите символы, изображенные на рисунке (если данная комбинация символов кажется вам неразборчивой, кликните на рисунок для отображения другой комбинации):