Мониторинг СМИ

ЧП по контракту

Евгения Твардовская изучает ситуацию с реставрацией памятников на примерах, которые пока не перешли в уголовную плоскость, но имеют все шансы на это

В XXI век Бгоявленский собор в Авраавмиевом монастыре, одно из высших достижений ростовского зодчества, вступил в аварийном состоянии. Фото: Сергей Беляков

На прошлой неделе грандиозный скандал потряс Минкульт: под уголовное дело о хищении бюджетных средств попали крупные чиновники министерства, курировавшие реставрационные проекты федерального значения, а также их ключевые партнеры по доходному бизнесу. В числе «подозрительных» следствием были упомянуты программы восстановления Новодевичьего монастыря, Изборской крепости, Эрмитажа... Впрочем, этот список пополняется едва ли не каждый день, растет и число фигурантов скандального дела. Даже термин появился — Росохрангейт. При сложившейся порочной системе, однако, иного и быть не могло — в этом убедился «Огонек», проведя свое параллельное исследование «реставрационной действительности»

Ростовский районный суд оштрафовал фирму-подрядчика за обрушение части сводов и паперти-галереи Богоявленского собора XVI века в Авраамиевом монастыре. Для реставрационной отрасли это прецедент: ЧП случаются регулярно, но до суда доходят редко, а разрушители как ни в чем не бывало продолжают работы. Почему такое возможно?

Чудеса и реальность

 «Чудо, что древний собор все еще стоит»,— так в один голос о Богоявленском соборе говорят специалисты. В нем никогда не было комплексной научной реставрации. Частично что-то делали в 1960-е, еще немного в 1980-е, пытались укрепить фундаменты в начале 2000-х. «Но это не помогло: фундамент собора имеет просадки и серьезные деформации, а кладка в таком состоянии, что тронь — и начинает сыпаться»,— говорит завотделом Ростовского историко-архитектурного музея-заповедника Александр Мельник, обследовавший памятник в начале 1990-х.

А ведь Богоявленский собор — жемчужина Авраамиева монастыря, история которого насчитывает тысячу лет. Первый, еще деревянный, храм в честь Богоявления был построен около 1080 года преподобным Авраамием, сокрушившим, по преданию, в здешних местах языческого идола Велеса, из-за которого Ростов «пребывал в идольском соблазне» и не готов был принять святое крещение. Позднее здесь, как считают, был крещен Сергий Радонежский.

В камне собор отстроили по повелению и на средства Ивана Грозного в благодарность за победу в Казанском походе: отправляясь в него, царь взял из монастыря чудотворный жезл Иоанна Богослова — тот самый, что помог сокрушить идола и одолеть всех врагов. Иван Грозный присутствовал и на освящении собора в 1553 году. По другой версии, жезл царем был взят при освящении храма, когда Казань была уже завоевана, и он с этим жезлом ходил покорять Астраханское царство. Как бы то ни было, но после победы над Казанью архимандрит Иоаким II повелением царя заложил на месте деревянного Богоявленского храма «церковь каменну с четырьма приделама».

В приделах Богоявленского собора отразилась история чудотворной трости. Один из приделов посвящен преподобному Авраамию Ростовскому, он украшен стройным шатром; другой — святому апостолу Иоанну Богослову, чей жезл забрал с собой царь, в XIX веке ростовские каменщики, подражая древним мастерам, пристроили к нему звонничную башню; ну а третий — покровителю самого царя, святому пророку Иоанну Предтече, он увенчан горкой кокошников. Четвертый придел, как считается, был посвящен Введению Божией Матери, но был упразднен после построения отдельного храма в честь этого праздника.

В архитектурном плане это один из первых многопридельных храмов в России XVI века. Богоявленский собор был возведен почти одновременно с московским храмом Василия Блаженного (1555-1560) и считается его «близким родственником».

В XVIII веке стены основного помещения, а также придела преподобного Авраамия и папертей были искусно расписаны. Роспись датируется 1736 годом. «Закройщика Алексея дети ево Егор да Иван Алексеевич Пахоловы приложили в вышеписанную обитель по своему обещанию ризы камчатые,— говорится во вкладной книге монастыря.— Да они же Егор да Иван в соборной церкви Богоявления Господня стены письмом написали».

Частично древняя роспись была записана в конце XIX века. Фрески фрагментарно сохранились до сих пор, хотя уникальный храм круглогодично открыт для дождя и снега. Оставалось констатировать: в XXI век Богоявленский собор, одно из высших достижений ростовской школы зодчества конца XV-XVI веков, вступил в остро аварийном состоянии.

Те же лица, только в профиль

И вот в июле 2015-го в Богоявленском соборе начались противоаварийные работы. Дело, казалось, сдвинулось с мертвой точки, но...

Оказалось, что двухмесячный контракт Министерства культуры РФ достался ООО «ЭШЕЛЪ». Его генеральный директор — Евгений Загоскин, также известный как руководитель ООО «Альфарекон». А это уже фирма, печально известная в реставрационном бизнесе, особенно в Ярославской области. Там в 2013 году она стала фигурантом громкого дела о хищении 12 млн бюджетных средств, выделенных на реставрацию Ротонды Гостиного двора Ярославля. В ходе следствия сотрудники МВД выяснили, что бюджетные деньги, выделенные на реставрацию десятков объектов, через день после поступления оказывались на счетах фирм-однодневок. «Альфарекон» объяснила, что это якобы подрядчики, но выяснилось, что на самом деле они ничего на памятниках не делали. К этим же «подрядчикам» в конечном итоге ушли деньги, выделенные на реставрационные проекты в Москве — церкви Знамения на Шереметьевском дворе, усадьбы Яковлева на Тверском бульваре, исторических зданий на Знаменке и Большой Дмитровке, дома Филиппова на Тверской улице, Дома-музея Герцена и т.д. В однодневки же поступили средства, предназначенные для реставрации Кремля в Рязани, Борисо-Глебского монастыря, Дома Салтыкова, Храмового комплекса в Коровниках (где «Альфарекон» работал без соответствующих разрешений), церкви Кирилла и Афанасия Афанасьевского монастыря — в Ярославской области.

Уголовное дело ООО «Альфарекон», однако, подвисло. А Евгений Загоскин тем временем активизировал «ЭШЕЛЪ», которая и пришла в Авраамиев монастырь вытаскивать из аварийного состояния Богоявленский собор.

В госконтракте (N1836-01-41/10-15 от 07.05.2015 года) на почти 8,2 млн рублей, естественно, указан ряд конкретных противоаварийных работ на памятнике. В устных беседах причастные к этой ситуации признаются, что по-хорошему на них нужен год, но никак не прописанные в контракте два месяца. А некоторые пункты документа были неосуществимы в принципе: скажем, невозможно покрыть медью западное крыльцо летом 2015 года, так как воссоздание крыльца запланировано на 2016 год. Также предполагалось покрыть медью крыши южного и западного приделов, хотя в аварийном состоянии были своды, и именно их надо было спасать в первую очередь.

Александр Калинин — инженер, реставратор, который на тот момент был управляющим по реставрации и реконструкции Авраамиева монастыря (вся ситуация развивалась у него на глазах), считает, что собственно противоаварийных работ в контракте — минимум, по определенным частям памятника они вообще не могли быть доведены до конца и никак не обеспечивали устойчивость старинного собора. Эти соображения были изложены в письме, отправленном в Минкультуры от имени Ярославской епархии, они были также изложены Департаменту охраны объектов культурного наследия Ярославской области. Не помогло: 13 августа 2015 года произошло обрушение. Рабочие зачем-то стали демонтировать старые противоаварийные крепи, что абсолютно недопустимо, да и никто им такого указания не давал. Работы приостановили, начался суд, который оценил ущерб уникальному памятнику в 200 тысяч рублей.

Сухой остаток: ООО «ЭШЕЛЪ» освоило 2 373 531 рубль, состояние памятника еще больше ухудшилось, следующим реставраторам придется исправлять ошибки предшественников.

Специально или случайно?

 «Могу это объяснить только крайне жесткими условиями контракта по срокам выполнения реставрационных работ, не позволяющего в непредвиденных ситуациях увеличить срок производства и заставляющих подрядчика рискованно форсировать реставрационный процесс»,— объясняет случившееся автор проекта реставрации, осуществлявший авторский надзор на памятнике, Александр Епифанов.

Но есть и оборотная сторона вопроса. Невозможность завершить контракт в срок и грозившая крупная неустойка могли спровоцировать несанкционированные действия.

— Главное нарушение — это несоблюдение элементарной технологии реставрационных работ, что и привело к обрушению свода,— считает Калинин.— ООО «ЭШЕЛЪ», преподнося сложившиеся обстоятельства как форс-мажорные, пытается прекратить дальнейшие ремонтно-реставрационные работы, несмотря на полученный денежный аванс, который значительно превышает объем работ по госконтракту, которые на сегодня выполнены.

Ну и для полноты картины добавим: до обрушения ООО «ЭШЕЛЪ» успело произвести ряд работ, которые исказили подлинный облик храма.

— Основной ущерб памятнику был нанесен вследствие применявшихся реставраторами антинаучных методов работы. В частности, они не производили инъектирование кладки стен (заполнение трещин жидким раствором под давлением по специальной технологии.— «О») и сводов западной и южной папертей собора,— говорит завотделом Ростовского историко-архитектурного музея-заповедника Александр Мельник.— Они просто перекладывали их новым кирпичом. Был утрачен ряд подлинных элементов. На южной паперти не были восстановлены широкие арки второго яруса, вместо них появились окна с перспективным оформлением амбразуры. На западной паперти реставраторы уничтожили лестничный проем, который вел на крышу западного крыльца. После этих псевдореставрационных работ собор получил тот облик, который никогда не имел ранее.

Конечно, ответ на вопрос, специально или нет начался бессмысленный демонтаж в Богоявленском соборе, повлекший разрушение, могло бы дать только расследование. Оно установило бы и конкретных виновных, скорее всего — «стрелочников». Однако о расследовании можно только мечтать: зачастую случаи, подобные ростовскому, до суда вообще не доходят. Куда чаще все решается полюбовно, без шума и привлечения внимания с контролирующими инстанциями. А бывает, что и сами эти инстанции не в курсе: есть понятие скрытых работ, когда, скажем, рухнувший фрагмент кладки может быть быстро заложен новым кирпичом и оштукатурен, так что об обрушении узнают через много лет при следующей реставрации.

В суд же попадают те случаи реставрационного вандализма, которые стали достоянием гласности, когда благодаря журналистам или блогерам возникает такой резонанс, что не реагировать местные департаменты по охране культурного наследия уже не могут. Но и тогда нарушители платят минимальные штрафы — чаще по статье 7.13 КоАП «Нарушение требований законодательства об охране объектов культурного наследия», до отзыва лицензий дело доводится редко, ну а уж до статьи 243 Уголовного кодекса «Уничтожение или повреждение объектов культурного наследия» — почти никогда.

Но сейчас разговор не о причинах, по которым суды назначают минимальные наказания, и не о том, почему госорганы не проявляют настойчивости. Речь о том, почему в принципе в реставрации стал возможен вандализм такого масштаба, почему он набирает обороты, да еще и оплачивается за казенный счет. Каким образом к объектам федерального значения допускаются неквалифицированные фирмы? В чем причина «падения нравов»?

Система сложилась в 2006 году, когда на реставрацию объектов культурного наследия, находящихся в собственности государства, по закону N 94-ФЗ (затем N 44-ФЗ) стали заключать госконтракты, а подрядчиков выбирать на основе тендеров. В результате деликатную реставрационную отрасль, «не терпящую суеты», приравняли к строительству или ЖКХ. Результат: в выигрыше раз за разом оказываются те, кто при сниженном пороге качества и контроля соглашается делать быстро и дешево.

Ремонт по цене реставрации

Вот три ярких случая работы контрактной системы. Самым скандальным и дорогостоящим пакетом госконтрактов остается, пожалуй, пакет на производство ремонтно-реставрационных работ, выигранных ЗАО «БалтСтрой» в рамках «1150-летия российской государственности». Сумма сделки составила почти 861 млн рублей, включая работы по реставрации ансамбля Изборской крепости (297 млн рублей) и Народного дома (Государственного бюджетного учреждения культуры «Псковский академический театр им. А.С. Пушкина») — 504,108 млн рублей.

Независимая экспертная комиссия под руководством члена Федерального научно-методического совета Минкультуры по культурному наследию Михаила Мильчика опубликовала свое заключение. Там констатируется, что качество работ — низкое, шли они с серьезными нарушениями методики и технологий, производились неквалифицированными рабочими, что в итоге привело к утрате подлинности и серьезным диссонансам в облике многих памятников. Однако работы были приняты Министерством культуры РФ и сполна оплачены из госбюджета. Наиболее зримо финальный результат и качество этой реставрации явил храм Николы на Труворовом городище: его белоснежные средневековые фасады, отреставрированные за 11 млн рублей, к январю 2015 года позеленели от плесени (фотоподтверждение — http://arch-heritage.livejournal.com/2031158.html). Не успели их привести в порядок, как аналогичные пятна пошли по стенам Никольского собора уже в самой Изборской крепости. Очевидно: для устранения ошибок юбилейной реставрации нужна новая масштабная реставрация.

Еще пример — празднование 1050-летия Белозерска в Вологодской области, обернувшееся ураганной реставрацией с плачевными последствиями. Из федеральной казны выделили огромную для провинциального города сумму — 2,53 млрд рублей, по каждому из реставрируемых объектов был заявлен бюджет от 12 до 60 млн. Вот только сроки контрактов предлагались такие, что серьезные реставрационные фирмы не соглашались. Скажем, собрать деревянную Ильинскую церковь XVII века (ранее разобранную — это первый этап реставрации) предлагалось за 4,5 месяца. Тендеры проходили практически бесконкурентные. Участник одного из них, руководитель ООО «Промпроект», в местной прессе так и заявил: «Других таких дураков нет, чтобы соглашаться на подобные сроки».

Возьмем показательный случай — реставрацию трехарочного кирпичного моста XVIII века над Кремлевским рвом в Белозерске в июне 2011 года. Тендер выиграло то самое ООО «Промпроект». Оно получило 8 615 189,87 рубля, и через пять месяцев мост стоял как новенький. Он и правда был по сути отстроен заново, что подтверждают фотоотчеты, которые градозащитники выкладывали в режиме онлайн (фотоотчет1 и фотоотчет2). Из них ясно, что старую кладку дробили перфоратором, делали новые арки, а исторический кирпич продавали как строительный мусор. К маю 2012-го мост покрылся следами высолов (солевые разводы на кладке, возникают при выходе наружу солей из раствора или из кирпича) и был срочно оштукатурен. Чиновники утверждают, что работы проведены корректно, но профессионалы уверены: по цене реставрации был сделан самый настоящий ремонт.

Ну и последний пример — противоаварийные работы в знаменитом Ропшинском дворце в Ломоносовском районе Ленинградской области, где в ночь на 8 января 2015-го обрушились фронтон и центральный портик. Договор на противоаварийные работы стоимостью в 8 млн рублей был заключен с ООО «Феррумленд», которое начало демонтаж рухнувших частей дворца XVIII века... экскаватором. Многие эксперты назвали откровенное разрушение подлинных частей здания «варварством». «С моей точки зрения, это подсудно,— заметил член Федерального научно-методического совета при Минкультуры РФ Михаил Мильчик.— Разбирать аварийный портик можно и нужно, но аккуратно, при условии сохранения всех демонтируемых элементов. А здесь такое впечатление, что дешевле и проще сломать и построить заново». Однако гендиректор Государственного музея-заповедника «Петергоф» Елена Кальницкая, в ведении которой с 2012 года находится Ропшинский дворцово-парковый комплекс, заявила, что такова технология и она никакого криминала не видит.

От редакции

Пока мы готовили эту публикацию и гадали, кому в Минкультуры адресовать вопросы по ЧП в ростовском монастыре, череда громких арестов чиновников, отвечавших за реставрацию в этом ведомстве, не только указала нам адресатов, но и подтвердила наш вывод: увы, схема «ремонт вместо реставрации» — авторская.

А компетентным лицам Минкульта сейчас не до прессы: они общаются с не менее компетентными, чем они, органами. Вопросы тем не менее остаются, и «Огонек» просит считать их официальным запросом в пресс-службу Министерства культуры РФ.

1) Считают ли в Министерстве культуры адекватным решение Ростовского районного суда о наказании ООО «ЭШЕЛЪ» за обрушение части сводов и паперти-галереи Богоявленского собора в Авраамиевом монастыре в ходе реставрационных работ штрафом в 200 тысяч рублей? Сопоставимо ли оно с точки зрения министерства с тем уровнем ущерба, который нанесен храму XVI века, и тем усилиям и средствам, которые потребуются в дальнейшем на устранение последствий такой реставрации?

2) Отслеживает ли Минкультуры РФ качество и результаты работы каждой компании-подрядчика, существует ли их «черный список»? Почему фирмы, неоднократно замеченные в низком качестве работ, а то и в прямом вредительстве объектам культурного наследия, продолжают получать госконтракты на реставрацию и участвовать в тендерах?

3) Сформировался своего рода пул корпораций, которые систематически получают крупнейшие госзаказы на реставрацию. Как преодолевается и кем контролируется коррупционная составляющая в этом вопросе? Как пресекается возможность сговора при выборе подрядчика?

4) Не планируется ли реформирование существующей системы госзаказа и тендеров, чтобы искоренить сложившуюся в последние годы порочную практику в реставрационном деле?

Евгения Твардовская

21 марта

Источник: "Коммерсантъ"

Ваше имя: *
Ваш e-mail:
Отзыв: *
Введите символы, изображенные на рисунке (если данная комбинация символов кажется вам неразборчивой, кликните на рисунок для отображения другой комбинации):