Мониторинг СМИ

Неколебим чинар могучий

Полная версия одного из последних интервью Резо Чхеидзе на русском языке

Полная версия одного из последних (по другим сведениям – последнего) интервью Резо Чхеидзе на русском языке, данное корреспонденту "Благовест-инфо" в 2014 году и опубликованное (в сокращении) в газете «АиФ-Тбилиси».

Резо Чхеидзе с автором статьи в монастырской трапезной

Договариваюсь о встрече с патриархом кинематографа, создателем бессмертной ленты «Отец солдата» и ряда других великолепных, собиравших миллионные аудитории фильмов, режиссёром и актёром Резо Чхеидзе. «Я не против, - доброжелательно отвечает мэтр. –  А по какому поводу будем беседовать? – Ну как же, - разволновался я, - открытие звезды Резо Чхеидзе на киностудии «Грузия-фильм», выход в связи с этим событием и с 50-летием со дня создания «Отца солдата» книги «Неколебимо стой, яко чинар могучий»… - А, хорошо. Позвоните завтра во второй половине дня» (мне почему-то показалось, что Резо Чхеидзе усмехается в усы – «суета, мол, суета сует»).

Звоню в условленное время. Отвечает женский голос – это его близкая родственница и помощница Додо. «Конечно, мы будем ждать вас… Сейчас закончим покупки и минут через сорок будем в монастыре». «В каком монастыре? – спрашиваю, уверяя себя, подобно столяру Джузеппе из «Буратино», что сегодня с утра ничего неподходящего не пил. «Пресвятой Троицы – Самеба», - простодушно отвечает Додо.

Что ж, в монастырь, так в монастырь. Благо, он недалеко, на взгорье.

Великий режиссёр встречает меня в уютной трапезной.

- Наш Католикос-Патриарх Илия II сам предоставил мне келью в этом монастыре… Вот уже несколько лет здесь – моя обитель. Но часто бываю в Москве, в моём возрасте без врачей не обойтись, а тамошние эскулапы меня давно пестуют… Молодость – категория безвозвратная.

- Кстати, в молодости в большое искусство вы вошли в тандеме с другим великим мастером – Тенгизом Абуладзе. Ваш «Отец солдата» и «Покаяние» Абуладзе – фильмы на все времена. А тогда, на заре туманной юности, совместное детище Чхеидзе и Абуладзе «Лурджа Магданы» произвели фурор в Каннах. Особенно отмечали эффект неожиданности – разбрильянтенные дамы и величественные господа в смокингах смотрят печальную историю грузинской вдовы-крестьянки, единственная надежда которой на ослика Лурджу, кормильца, помогающего ей продавать молоко и поднимать на ноги детей. И вдруг – оглушительный успех, главный приз, ошеломление советского киноначальства…

- Это и вправду было неожиданно. Причём узнали мы с Тенгизом о своём успехе по радио – кто бы нас в Канны отпустил… А предшествовала этому призу учёба в Москве, довольно-таки бесшабашная студенческая жизнь. Мы приехали сдавать в ВГИК с Сулико Жгенти, выдающимся кинодраматургом, он поступил на сценарный, я – на режиссёрский факультет. Сохранили дружбу на всю жизнь. Сулико ведь воевал, и история отца солдата, Георгия Махарашвили, навеяна его фронтовыми воспоминаниями, художественно переработанными в киносценарий.

Однажды, на Грузия-фильме, стояли мы в жаркий день у фонтанчика для питья, участники съёмочных групп из разных павильонов. Перемываем друг другу косточки, и тут подходит Сулико, со своей неизменной сигаретой, – он одну от другой прикуривал. Говорит, у меня поезд скоро (он в Батуми жил, туда-сюда ездил), и тычет рукописью – возьми, говорит, почитай, я тебе на днях позвоню. Тогда я жил на площади Марджанишвили, где пролегал исторический трамвайный маршрут. В трамвае-то я и прочитал первые страницы сценария фильма об отце, поехавшем проведать раненого сына. И сразу перед глазами встаёт Серго Закариадзе. Тогда уже обласканного заслуженной славой и востребованностью, я снимал его в те дни в короткометражной ленте «Морская тропа», в роли старого капитана. Из трамвая я вышел, прочитав 85 страниц – сколько дал кругов от конечной до конечной – не знаю. Но я чувствовал, что рождается ФИЛЬМ.

Находясь ещё под впечатлением, я пришёл на съёмки «Морской тропы» и – прямиком в гримёрную Закариадзе.

А дальше в трапезной монастыря Резо Чхеидзе разыграл мизансцену в духе «Театра одного актёра». Передаю её в прямой записи на мобильный диктофон:

Закариадзе сидит перед зеркалом, наша гримёрша Тося готовит его к рабочему дню. Я делаю обходной манёвр и захожу справа:

Я: - Доброе утро, батоно Серго. Ответа нет. Он: – Тося, усы у меня криво, переклей. Я: – Доброе утро, Серго-батоно. Он с неудовольствием поворачивается – чего мол, не отстаёшь?

Я: - Вот, знаете ли, я сценарий Сулико Жгенти прочитал. Он: - Тося, как у меня подбородок? Нос мне что-то не нравится. Сценарий, говоришь, прочитал? Молодец. И что там тебе понравилось? Я: - Дело в одном кахетинском селе происходит, во время Великой Отечественной, отец письмо от сына получает, парень пишет, что ранен, лежит в госпитале, по такому-то адресу. Серго Закариадзе долго смотрел на меня и вдруг рассмеялся: - Сразу видно, что хороший человек, уважает отца. Я: - Подождите, я до конца расскажу. Начинаю рассказ, Серго Закариадзе, будто и не слушая, что-то опять обсуждает с Тосей, но я вижу, что паузы в их диалоге становятся всё длительнее, и оборачивается он ко мне всё чаще. Потом внимание перетекает в настоящий интерес. Потом он стал перебивать меня репликами: «Что ты говоришь!», «А дальше?!», «Только не говори, что сын погибает!»… Я: - И вот отец по складам читает: «Здесь первыми прошли танки старшего лейтенанта Махарашвили». Нашёл! Нашёл сына! – кричит Резо Чхеидзе, бьёт кулаками по столу, потом медленно подходит к холодильнику, достаёт бутылку «Боржоми» и разливает по стаканам. Действительно, пора освежиться. Я: - И вот последний бой. (Серго Закариадзе уже давно оставил Тосю не у дел и стал весь внимание). На первом этаже берлинского дома наши, на втором немцы, и на третьем – тоже наши. И вдруг раздаётся песня грузинская. – Ты откуда, парень? – спрашивает отец. – Грузин я, из Гурджаани! – Годердзи, бичо! Это мой сын, сукин сын!  (тут я заметил на глазах Серго Закариадзе слёзы). А в конце сын умирает на руках отца. Он (долго молчит): - Да… Всё-таки умирает. А зачем ты мне всё это рассказал? Я: - Хочу, чтобы роль отца сыграли вы. Он (снова прослезившись): - Что ты говоришь! Неужели мне – такое счастье? И что теперь нам делать? Я: Выезжаю в Батуми, приеду с Сулико Жгенти, доведёте сценарий до полной готовности и начнёте сниматься в роли Георгия Махарашвили… Он (повторяет, словно не веря): - Неужели я буду удостоен такого счастья…

Серго Закариадзе был необыкновенно трудолюбивым, пунктуальным и щепетильным человеком. Бывало, выезжаем на съёмки ранним утром, а он является раньше водителя.

Однажды на футбольном матче он сказал матерившемуся болельщику: «Где твоё грузинское достоинство?». Да, судили нечестно, помню, был матч «Динамо» (Тбилиси) – «Торпедо» (Москва)… Да, особо запомнившийся болельщикам того поколения судья Усов свистел на пенальти, когда Борис Пайчадзе стоял в пяти метрах от упавшего. Но Серго не смог смириться с тем, что грузин публично оскорбляет мать – неважно, чью, всё равно это не в менталитете нашего мировосприятия. Точнее, не было в менталитете. Сейчас – на каждом шагу (Резо Чхеидзе горестно вздыхает).

- Так вы тоже «печально глядите на наше поколенье»? А как же ваш замечательный фильм «Ну и молодёжь!», где старики сокрушались – какая, мол, недостойная поросль идёт нам на смену, а потом эти вчерашние школьники геройски воевали на полях Великой Отечественной.

- Меня огорчают многие детали. Но я уверен, что если реально опасность будет грозить нашей вере, культуре, грузинская молодёжь, как и 70 лет назад, как и в более ранние века, не пожалеет жизни во спасение Отечества. Как преподаватель, я замечаю в среде студентов Театрального университета неодолимую тягу к творческой деятельности, не только на ниве искусства. Ошибаются те, кто думает, что нынешняя молодёжь аморфна, нет, они не утратили зажигательности характера, глаза у них горят. Ещё радует, что наши церкви всегда полны молящихся, среди прихожан много молодёжи. Поэтому все попытки насадить на нашу почву чуждое миропонимание через гей-парады или ещё какую чертовщину, обречены на провал. Грузия была, остаётся и будет христианской страной и не позволит агрессивно активизировать греховность, осуждаемую Библией.

Бесконечным потоком, ушатом помоев льётся на нас низкопробное кино и «мыло», как отечественное, так и российское, и американское.

- Уж и не вспомню фильм, где бы женщина предстала не голой и не мёртвой…

- Да, но ведь снимались шедевры! И в СССР, и Голливуде – один Чаплин – целая эпоха гениального кинематографа. Значит, человечеству это под силу…

- Я слышал, что Серго Закариадзе не сразу утвердили на главную роль в «Отце солдата»…

- Да, киноначальству почему-то вздумалось, что Георгий Махарашвили должен быть обладателем плакатно-героической внешности. (Резо Чхеидзе напрягается и кричит во весь голос: «Вперёд!!! За Родину!!!»). - Поэтому предложили утвердить на роль отца солдата Спартака Багашвили, прославившегося в роли благородного разбойника в фильме «Арсен из Марабды». Спартак прекрасный актёр, но юмора у него не было вообще… А Серго Закариадзе был универсал – диапазон его таланта свободно охватывал пространство от трагического до смешного.  Я не раз рассказывал, что съёмки фильма "Отец солдата" шли под Москвой, в Тбилиси, в Прибалтике, в Германии, и везде и всюду нам помогали. Но сам сценарий первоначально не хотели пропускать – говорили, что слабо представлен грузинский народ, и его образ звучит комедийно. Иногда приходилось говорить "да" тому, с чем не согласен, чтобы «дали пропуск» на следующий этап создания фильма. На студии также поставили условие, что сценарий будет запущен в производство, если Серго Закариадзе не будет играть главную роль. И я не могу объяснить почему. Он был уже выдающимся актером театра, много снимался в кино.

Когда же эти круги ада мы миновали, фильм не хотели пропускать из-за сцены, где герой Серго Закариадзе бьет офицера. В Грузии ведь виноград — священное растение.  После просмотра картины Романов — руководитель Госкино — говорит мне: «Товарищ Чхеидзе, этот фильм Советская армия смотреть не будет. У вас там солдат бьет офицера, а по уставу это строго запрещено». Дело было 31 декабря, мы уже друзей позвали в ресторан «Арагви» — гулять сдачу картины. А тут этот со своим уставом — какой уж здесь «Арагви»... Но потом он говорит: «Давайте я позвоню в Министерство обороны — пускай они решают». Через несколько дней нас вызвали в министерство. Мы приходим перепуганные. Нам говорят: «Картину будет смотреть Политуправление». В зал входит генерал-лейтенант, а с ним еще человек пятнадцать генералов. Я думаю: «Ну, все, худо дело». Начали показывать. Они смотрят картину, я смотрю на них. Вижу — там, где надо плакать, они плачут, где надо смеяться — умирают со смеху. В общем, закончилось все аплодисментами, а в том зале, оказывается, аплодисментов отродясь не было. Генерал-лейтенант меня и спрашивает: «Товарищ Чхеидзе, а что ваш министр хочет от нас?». Я говорю: «Во-первых, он не мой министр — мой министр в Грузии, и картину он очень даже одобряет. А ваш министр говорит, что, когда солдат бьет офицера, — это нарушение устава». Генерал удивился: «Разве он не понял, что это не солдат бьет, а отец?»

Я представлял фильм «Отец солдата» в США, он произвёл на зрителей сильное впечатление, это было заметно по реакции. И вот один из присутствовавших задаёт вопрос: «Почему вы, грузин, так близко приняли к сердцу войну Кремля с Третьим рейхом?». Я спросил у него – сколько было в США населения в годы второй мировой? Выяснили, что порядка 150 миллионов. – И сколько погибло в войне с Гитлером? Порядка 200 тысяч. А у нас проживало 2 миллиона 800 тысяч человек, и погибло в войне с Гитлером более 300 тысяч. Не было ни одной семьи, где бы не висела на стене фотография в траурной рамке. Вот почему я посвятил этот фильм памяти погибших героев. – Извините, я этого не знал, - сказал американец.

Резо Чхеидзе расположен к беседе, но время ограничено…

- Через полчаса заедет машина, отправляюсь в родное село Бидзины Иванишвили, в Чорвила, там состоится показ цветной версии «Отца солдата», в честь 50-летнего юбилея картины. А потом я приглашён на открытие своей «персональной» звезды на киностудии «Грузия-фильм».

- Когда вы сказали «цветная версия», у меня сердце замерло – потом понял, что это всё-таки не римейк, а то…

- А то бы вспомнили Бекмамбетова? Да, то, что происходит с римейками, со всеми этими продолжениями ставших легендами фильмов – это запрещённые приёмы.

- Римейк в моём понимании – это импровизация на определённой основе. Взять хотя бы для примера ваш фильм «Свеча с Гроба Господня». Так называется и произведение шведской писательницы Сельмы Лагерлеф, причём в оригинале действие развивается во Флоренции и Иерусалиме, во времена крестовых походов. А вы трансформируете идею фильма в современную эпоху, географически - в Грузию. Главный герой из рыцаря превратился в актера, итальянцы – в грузин, а конные повозки – в современные джипы. В результате такой метаморфозы рождается кинороман о современном, далеко не религиозном молодом человеке, который приходит к пониманию религии и вере через трудности и испытания. Такого рода творчество обогащает духовно, а паразитировать и наживаться на чужом таланте, меня бы спросить, надо запретить законодательно.

- Я не случайно дал главному герою этого фильма фамилию Багратиони, потому что по своим политическим взглядам я – монархист, а история Грузии кровью и плотью связана с этой династией. Я разделяю мнение Черчилля о том, что страна должна развиваться, опираясь на исторические корни. Герою фильма после долгих приключений удаётся привезти свечу в Грузию – как символ возрождения и грядущего процветания.

- Известно, с какой сердечной болью восприняли вы взрыв посвящённого павшим героям «Мемориала Славы» в вашем родном Кутаиси. Скульптор взорванного монумента Славы Мераб Бердзенишвили стал также автором памятника главному герою фильма "Отец солдата". После выхода фильма на экраны огромный монумент установили в поселке Гурджаани, как дань всем тем, кто победил в этой страшной войне XX века.

- Ребята, стоявшие тогда у кормила власти и отдавшие приказ взорвать Мемориал, даже не знали, что эта монументальная скульптурная композиция отображает не только подвиг советского народа, но и главные страницы истории борьбы Грузии за веру и отечество: Дидгорское сражение 1121 года, где грузинское войско под предводительством святого царя Давида Агмашенебели наголову разбило армию турок-сельджуков. А также трагическую Крцанисскую битву 1795 г. и другие вехи нашего прошлого.

- В советские времена вы были директором знаменитой на весь мир и процветающей киностудии «Грузия-фильм». В каком положении кинематограф Грузии находится сейчас?

- На сегодняшний день можно сказать, что киностудии «Грузия-фильм» не существует. Причём давно. Есть киноцентр, где в лучшем случае можно выбить минимальное финансирование сценария, а деньги на всё остальное должен найти сам – как хочешь и где хочешь. Но хотеть одно, а деньги на кино в Грузии найти – задача крайне трудновыполнимая. В интервью порталу ЮГА.ру, газете «Культура» и другим изданиям я говорил, что быть или не быть фильму, зависит теперь только от каких-то случайных богатых людей но на их вкус надеяться нельзя, поэтому и результата должного нет. То, что я сейчас вижу на экране, где полиция ищет все время преступников, убивают на каждой улице, нередко целыми автобусами…. Нравы уродуются от этих фильмов. Искусство кино существует, чтобы возвысить в человеке духовное начало, а не унижать его откровенной дебилизацией. Это позорные фильмы. Они порождают тревогу – какими духовными ценностями будут дорожить в дальнейшем православные Россия и Грузия? 

- И вот в этой связи – как на данном этапе вы смотрите на перспективу развития отношений между Россией и Грузией?

- Мне кажется, сейчас отношения стали намного лучше. Во всяком случае я не замечаю, чтобы к грузинам в России росло недоверие. В народе точно нет агрессии против грузин. В Грузии, я знаю, тоже нет антирусских настроений. И там, и тут виноваты политики. Но политика и религия тесно переплелись в наши дни. Для меня очень важной представляется здравая и мудрая позиция Католикоса-Патриарха Илии II.  Это – человек, явленный нам Богом, он способен наставить православных на путь истинного христианства.

Поэтому я с оптимизмом смотрю на российско-грузинские отношения. Все решится, я не сомневаюсь. В конце концов, вся русская классика — от Пушкина до Пастернака — связана с Грузией. А возьмите грузинское кино: все наши выдающиеся режиссеры — вгиковцы. Одним из моих педагогов был Сергей Юткевич. У него есть книга «Контрапункт режиссера», которую он посвятил своему первому учителю по режиссуре Константину Марджанишвили. То есть Юткевича учил Марджанишвили, а потом Юткевич учил меня... Это ли не показатель неразрывности наших духовных, просветительских, в целом – культурных связей?

- «Георгий Александрович Товстоногов принял на курс (всего нас было человек 8-9) – Тенгиза Абуладзе и Резо Чхеидзе – разглядел их безошибочно», - пишет в своих воспоминаниях театральный критик Натела Лордкипанидзе…

- Да, до поездки в Москву мы проучились некоторое время у Георгия Товстоногова в театральном институте, где он преподавал на актёрском и режиссёрском факультетах. И как можно забыть его школу анализа эмоций?! Это – навсегда.

 А вот в книге (Резо Чхеидзе оставляет на ней памятный автограф) – смотрите, грузинские режиссёры, творчество которых – не только национальное, но и мировое достояние – Георгий Данелия и Марлен Хуциев…

- Даже Хуциев…

- Хуциев владеет грузинским не хуже меня и самых грузинских грузин. Всю молодость он провёл в Тбилиси, и мать у него – грузинка.

Здесь заметим, что уже после этого интервью, когда Резо Чхеидзе прибыл в Москву, ему организовала праздничную встречу «Ассамблея народов Грузии» под руководством члена Общественной палаты РФ Гочи Дзасохова. Встреча прошла в «Александровском зале» московского отеля «Кортиард Мэрриот». Выступивший на ней руководитель «АНГ» поздравил грузинский народ с принятым ЮНЕСКО решением – отметить 50-летие создания фильма «Отец солдата» программными мероприятиями в международном масштабе.

- Знаем, что в России снимают документальный фильм о режиссёре Резо Чхеидзе…

- Да, съёмки вступили в активную фазу.

...Раздаётся стук в дверь, и создателя фильма-легенды приглашают в поездку. Прощаемся, фотографируемся на память. Доброго пути вам, дорогой батоно Резо!

Так и возвратился я домой, не успев поговорить с Резо Чхеидзе о книге, собравшей под одной обложкой вехи всей его долгой, щедрой на творческие свершения и богатой событиями жизни. Но от председателя Союза писателей Грузии Маквалы Гонашвили, автора проекта этой, я бы назвал её «Малой энциклопедии деятельности Резо Чхеидзе» знаю, что великий режиссёр счёл эту книгу своей исчерпывающей «визитной карточкой» для нашего и будущих поколений. И действительно, здесь можно найти всё: историю создания киношедевра, изложенную устами Резо Чхеидзе, материалы давних интервью Серго Закариадзе о работе над этой знаковой ролью. Здесь же – собрание критических цитат из статей серьёзных исследователей и летописцев отечественного и мирового кинематографа – и не только об «Отце солдата», но и обо всей фильмографии Резо Чхеидзе, здесь - стихи, посвящённые Мэтру, богатейший фотоматериал, отображающий весь жизненный и творческий путь великого режиссёра. Но главное – в книге представлен иллюстрированный сценарий фильма «Отец солдата», где на сорока страницах формата А4, кадр за кадром, сопровождаемые текстом, развиваются события этой трагедии шекспировского масштаба и мощи. Впечатление такое, что ты не просто заново пересмотрел этот шедевр – ты словно бы видишь его в ином ракурсе, более внимательно задерживаясь мыслью и взглядом уже не на движущейся ленте, а как бы на остановленных мгновениях…

Беседовал Владимир Саришвили

Источник: «АиФ-Тбилиси»

Ваше имя: *
Ваш e-mail:
Отзыв: *
Введите символы, изображенные на рисунке (если данная комбинация символов кажется вам неразборчивой, кликните на рисунок для отображения другой комбинации):