Мониторинг СМИ

Мент бьет хасида Мишу и по лицу, и по паспорту

Капитан Ващенко, заседающий в Комиссии по правам человека, сживает со свету своего соседа по коммуналке

Питерский милиционер, инспектор Северо-Западного ГУ МВД по связям с полпредством президента России в Северо-Западном федеральном округе, стал участником отвратительного скандала. Еще и с националистическим душком. Его сосед по коммуналке, хасид по религиозным убеждениям, пожаловался "Известиям" - как последней инстанции: житья не дает ему супостат в погонах!

Питерские коммуналки - ад кромешный: крохотные клетушки, запах соседского борща, очередь в сортир, бои местного значения... Но у 50-летнего Михаила Давидовича Кантора, глубоко верующего человека, не было даже этой малости, когда он с чемоданчиком сошел с поезда на Московском вокзале родного Питера.

Зато у него были свобода и чистая совесть. Михаил Давидович подвергал ее очистке шесть раз. В общей сложности он потратил на это 25 лет - половину жизни. В последний раз гражданин начальник условно-досрочно смахнул слезу: Михаил Давидович твердо решил проститься с ним навсегда.

- Только вот идти мне было некуда, - разводит он руками. - Жить мне было негде, впору снова идти воровать...

Прежде все так и заканчивалось: Михаил Давидович вскоре возвращался в зону ответственности гражданина начальника. Но теперь на пути исправления его удерживала религия, к которой он приобщился, отбывая последний срок за разбой.

И вот случилось чудо: Михаил Давидович получил комнату в коммуналке. Комнатка маленькая и темная. Единственное окошко выходит во двор-"колодец" и наполовину закрыто выступом на стене. Но Михаил Давидович был счастлив совершенно! Впрочем - недолго. Ровно до тех пор, пока жизнь не свела его с капитаном милиции Виктором Ващенко. Тот воспринял явление соседа очень болезненно. Для соседа.

"Сегодня День милиции, сегодня сдохнешь!"

Из письма Михаила Кантора уполномоченному по правам человека в Санкт-Петербурге: "Все происходившее зафиксировано фото- и видеосъемкой, проведенной моими друзьями. В их присутствии пьяный Ващенко набрасывался на меня, наносил мне удары руками и ногами, душил меня... В кадре видно, как Ващенко вырывает мне бороду, а я не только сам не бью его, но и друзьям не позволяю..."

Это был кульминационный момент во взаимоотношениях соседей. Он пришелся на прошлогодний День милиции. Ващенко, воодушевленный и разгоряченный, поджидал врага возле ванной.

- Он ударил меня ногой в бок с криком: "Ну что, петух жидовский! Сегодня День милиции, сдохнешь сегодня!" - вспоминает Кантор. - Я упал, и тогда он начал со всей силы бить меня железным ключом, который держал в руке. Вся ванная была в крови. Я уже просто молился, потому что ждал, что сейчас он достанет пистолет и как шмальнет... Я смог подняться, руки ему купировал, заскочил к себе в комнату и позвонил друзьям...

Дальше все происходило, как пишут иногда в протоколах, при наличии видео- и аудиофиксации. Ващенко тоже успел вызвонить друзей. Сигнал домофона каждый связал с прибытием своего подкрепления. При этом хасид бросился к двери, а милиционер - к хасиду. Принявшись опять колотить несчастного, Ващенко заорал маме: "Открывай, мои пришли!" Старенькая мама побежала выполнять... За дверью стояли друзья Кантора с видеокамерой.

Оцепенев на секунду, но не выпустив бороды хасида, Ващенко с визгом кинулся на маму: "Не тем открыла!" Старушка в ужасе пятилась. Окровавленный Кантор с полу кричал друзьям, чтоб не трогали мента - себе дороже будет. Ващенко одной рукой все еще держал бороду, а другой тянулся к видеокамере... Такой и застала сцену бригада "скорой помощи". Как выяснится позже, ее успел вызвать один из друзей Кантора.

Последней явилась милиция. И деловито устремилась в комнату Ващенко, чтобы принять за основу его интерпретацию. Потом милиция, конечно, захотела арестовать рецидивиста-хасида. По счастью, опоздала: Кантора уже увозила "скорая". У него были диагностированы перелом носа, травма гортани и ушиб мозга.

Признаться, отчасти я милицию понимаю, я ведь тоже поначалу готова была поверить ее сотруднику Ващенко. Когда я явилась в квартиру, то тихий бритоголовый иудей, спокойный, как удав, демонстрировал боксерские бицепсы, подчеркнутые спортивной майкой. В то время как щуплый капитан милиции семенил по коридору, болтаясь внутри махрового халата. При словах "корреспондент" и "Известия" жидкий ежик на милицейской голове сделал стойку, бровки на узком лбу поднялись домиком, глазки забегали.

- Это он на меня напал! - фальцетом тараторил Ващенко. И тыкал пальцем в пустую картонную коробку. - На чемоданах живу, мечтаю сбежать отсюда!

Короче говоря: в спарринге я бы на капитана против хасида не поставила и мятой десятки.

Но неожиданно прямо при мне Ващенко-мама простодушно выдала сына с головой. Хасид интеллигентно упрекнул ее: дескать, вы же сами все видели, кровь замывали, когда милиция приехала...

- Неправда! - кинулась в бой мама. - Я ПРИ ВСЕХ кровь не замывала!

Я мысленно аплодировала.

С Торой по зоне

После пассажа капитанской мамы я прониклась доверием к Мише Кантору. Мы сидели в его спартанской комнатке (матрац, компьютер и стул), и безукоризненным языком коренного ленинградца он рассказывал мне историю своих мытарств.

- Мой папа был известным адвокатом, - начал он издалека.

Мама умерла, когда он был маленьким. Подростком Миша занялся боксом ("Времена такие были - романтические, 70-е годы", - комментирует) и связался с дурной компанией. За первую кражу благодаря папиным связям он отделался условным сроком. Но скоро папа умер, и в 19 лет Миша остался один. За вторую кражу он уже сел. Ненадолго, но хватило, чтоб его лишили квартиры.

- Такой был закон: полгода не живешь - тебя выписывают, - вздыхает он. - Пропали все вещи, новые жильцы их выбросили. У меня не осталось даже ни одной фотографии родителей...

Потом Мише довелось еще пять раз побывать на зоне. Статьи у него были с каждым разом все "краше": кражи, грабежи, наконец - разбой. На котором его душа и потянулась к религии предков.

- Я отошел от всей этой блатной жизни, - воздевает он глаза.

- Ходили по зоне в кипе и с пейсами? - встреваю с вопросом. - Не было с этим проблем?

- Наоборот, - улыбается, щурясь. - Проблемы были до этого...

В итоге даже "хозяин" хлопотал о его условно-досрочном освобождении. И 2 апреля 2007 года Миша с чемоданчиком и, повторим, чистой совестью сошел с поезда в Питере.

- Возвращаться на зону я не собирался категорически, - качает он головой. - Но жить-то где-то надо было! Друзья помогли найти работу, а я стал писать письма - вплоть до администрации президента: просил предоставить жилье взамен отнятого.

Через полгода он получил свою выстраданную комнатенку с матрацем и цветком на тусклом окошке. Абсолютно по закону. Есть в Питере Комиссия по профилактике бездомности, и ее секретарь в Центральном районе Владимир Королев объяснил мне: те, кого когда-то неправедно лишили квартиры, могут претендовать на маленькую компенсацию. Как правило, им и дают такие вот не очень обустроенные или требующие ремонта комнаты в коммуналках. Многие долго выбирают.

- А Кантор согласился на первую предложенную, - продолжал Владимир Королев. - Но какое же там было непростое вселение...

Без тормозов

Еще не ступив на жилплощадь обетованную, Миша вынужден был страдать за нее. Побоищу на День милиции предшествовало полтора года издевательств со стороны соседа. Уже с пропиской в паспорте Миша смог проникнуть в свою комнату только под ручку с участковым и местными чиновниками. А без них Ващенко не пускал нового соседа дальше домофона.

- Когда я вселился, то предложил ему мировую: все равно ведь я уже здесь, надо как-то уживаться, - рассказывает Миша. - Но он с первых дней стал крыть меня лагерными ругательствами, оскорблял по национальному признаку. В лицо плевал. По голове ударял - раз, другой... Несколько раз избивал...

- А вам религиозные убеждения не позволяли ответить? - перебила я, покосившись на упомянутые бицепсы.

- Так ему только этого и надо было, он меня провоцировал! - рассудительно ответил Кантор. - Меня бы тут же и посадили.

Вообще-то причина поведения капитана лежит на поверхности. Мне как-то не верилось, что все дело только в национальной нетерпимости и остром неприятии хасидов. И мою догадку подтвердили в райжилотделе.

Это, конечно, коммуналка, но расположена она в чудесном "тихом центре", в доме дореволюционной постройки. Потолки три двадцать. Из четырех комнат капитан Ващенко и его мама там занимают две. Третья и четвертая до появления Миши Кантора несколько лет пустовали: одна давным-давно выставлена владельцем на безнадежную из-за непомерной цены продажу, другую время от времени предлагали людям, нуждавшимся, как Миша, в жилье. И пять человек не смогли даже взглянуть на эту комнату: они возвращали смотровой ордер через пару дней. Можно представить, как встречал непрошеных соседей Ващенко, привыкший жить фактически в отдельной квартире.

Миша Кантор не то чтоб молча терпел, как его выживают. После первого избиения, которое случилось больше года назад, он сходил в травмопункт, а потом написал заявление в милицию. Закончилось все предсказуемо: отказом в возбуждении уголовного дела. Коллеги капитана Ващенко не усмотрели признаков преступления в том, что милиционер избивает зека.

Миша стал по квартире ходить с диктофоном, чтоб записывать издевательства. Капитан "убрал звук": стал издеваться молча.

- Мне нетрудно было просто не обращать внимания, - пожимает плечами Миша. - Рожу состроит, газ мне выключит...

Не выдержал "холодной войны" Ващенко. В День милиции он съехал с катушек и вернулся к боевым действиям. На этот раз увечья, которые он нанес соседу, были нешуточными и сулили вполне конкретное уголовное дело. Кантор несколько недель пролежал в больнице. Но... В действиях капитана его коллеги опять не увидели состава преступления. Ни обращения Кантора в милицейское УСБ, ни письма в прокуратуру, ни даже личное общение с руководством капитана не помогли. Более того: недавно Ващенко стал еще и членом Комиссии по правам человека.

- Если что - обращайся! - покровительственно пнул он Мишу на днях.

А тому уже не до шуток. Чем дальше - тем больше его соседа распаляет поддержка сослуживцев. Того и гляди, пистолет пойдет в ход. Как это водится нынче у нас в органах.

От редакции

Просим считать эту публикацию официальным обращением в следующие инстанции: начальнику Главного управления внутренних дел по Северо-Западному федеральному округу генерал-майору Вячеславу Красавину - с просьбой о проведении служебной проверки в отношении капитана милиции Виктора Ващенко; в прокуратуру Центрального района Санкт-Петербурга - с просьбой о проверке законности вынесенных постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел по заявлениям Кантора Михаила Давидовича в отношении Ващенко Виктора Ивановича; в Комиссию по правам человека при губернаторе Санкт-Петербурга, членом которой называет себя гражданин Ващенко, - с просьбой о проверке целесообразности его пребывания в рядах уважаемой комиссии; а также - в РУВД Центрального района по Санкт-Петербургу, в Следственный отдел по Центральному району Следственного управления Следственного комитета при Генпрокуратуре - с просьбой о возбуждении уголовного дела в отношении гражданина Ващенко по фактам, изложенным в публикации.

Мы искренне благодарны сотрудникам аппарата Уполномоченного по правам человека по Санкт-Петербургу и лично питерскому омбудсмену Игорю Михайлову - как единственному, кто пытается помочь Михаилу Кантору.

И еще. Мы очень просим нашу уважаемую милицию перестать наконец делить нас на "своих" и "чужих". Что-то слишком часто в последнее время приходится писать о том, что человек в погонах считает, будто он больше, чем человек.

А нашим читателям, которым не удалось добиться правды в официальных инстанциях, мы предлагаем обращаться в "Известия".

Ирина Тумакова (Санкт-Петербург)

26 августа 2009

Источник: "Известия"

Ваше имя: *
Ваш e-mail:
Отзыв: *
Введите символы, изображенные на рисунке (если данная комбинация символов кажется вам неразборчивой, кликните на рисунок для отображения другой комбинации):