Выставка «Цветы — остатки рая на земле» — главное событие этого сезона Третьяковки. Коллектив музея, преимущественно женский, отнесся к задаче рассказать о цветах в русской живописи с безудержным энтузиазмом и раскрыл тему с невиданной щедростью.
Кроме того что в Третьяковке пересмотрели свои собственные необъятные фонды — живописный, графический и скульптурный, к участию в выставке привлекли Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного творчества, частных коллекционеров, флористов-дизайнеров из Московского архитектурного института и даже выписали японского мастера Тетсунори Кавана для создания цветочных инсталляций.
Мастера вдохновила картина Аркадия Пластова «Сенокос», и он сплел вокруг нее веселую паутину из зеленых листочков и сушеных цветочков. Получилась гламурная рама для классической советской картины о возрождении послевоенной деревни.
Без инсталляций, кажется, можно было бы и обойтись, не все они кажутся уместными и достаточно изящными, почти все диссонируют своей материальностью с условностью живописи и проигрывают ей — на холстах цветы естественнее и прекраснее, чем в сложных конструкциях флористов.
Но не хочется разбираться в просчетах и переборах, разумности концепции и точности ее раскрытия, когда речь идет о цветах — бескорыстной красоте, «остатках рая на земле», как назвал их однажды Иоанн Кронштадтский. И есть, как известно, в русском характере стремление насадить побольше — пусть растут все цветы — и наслаждаться их буйным цветением, не заморачиваясь прополкой и селекцией. Выставка собрана по-русски.
Цветы в залах Третьяковки расцветают на иконах, прялках, в народных костюмах, в агитфарфоре и на жостовских подносах, но главное — на холстах. Нет в истории искусства национальной школы, не имеющей своих великих букетов. Наши шедевры — это мистическая обморочная врубелевская «Сирень», упитанные гроздья натуралистической «Сирени» Кончаловского, трогательные бледные «Лесные фиалки и незабудки» Левитана, томно-туманные декоративные «Голубые гортензии» Сапунова, цветущая липовая веточка, как живая, на виртуозном рисунке Федора Толстого. Выставка добавила к ним еще и сумасшедший цветочек Владимира Яковлева, глядящий на зрителя голубым немигающим глазиком.
Цветы в иконах и народном творчестве, цветы в портретах и портреты цветов, поодиночке, зарослями и в букетах — во всех разделах выставки есть работы очаровательные и нежные, от которых глаз отвести невозможно. Есть, кажется, совсем уж простые по задачам художнические упражнения — пишем, что видим: сирень в саду, розы в букете, агаву в горшке, примулу на окошке, — но все равно получается хорошо, красиво, таков уж сам предмет изображения, райский.
Больше всего цветов, попавших в экспозицию, легко и свободно написала Наталья Гончарова: не то чтобы сюжет лучше давался женщинам, но так уж выставка сложилась.
