Почему именно монашеской жизни, а не другим формам женских обетов был посвящен особый день в церковном календаре?

Архиепископ Джанфранко Агостино Гардин: 21 ноября Церковь празднует Введение во храм Пресвятой Богородицы. Ныне это еще и День затворниц, посвятивших свою жизнь молитве и созерцанию, поскольку папа Иоанн Павел II решил его посвятить «тем, кто молится» (pro orantibus). Образ Марии, всецело предавшей себя Господу, точно выражает идеал, к которому стремятся сестры, ведущие созерцательный образ жизни - те, кто призваны «быть с Господом», «сосредоточить на Боге» все свое внимание.

День затворниц — это жест внимания по отношения к монахиням, ведущим созерцательный образ жизни. Хочется сказать им: мы знаем о вашем присутствии в Церкви, мы нуждаемся в ваших молитвах и благодарим вас за ваше безмолвное свидетельство; за то, что вы напоминаете нам — Бога нужно любить всем своим сердцем, всей своей душей, всей своей крепостью, и всем своим разумением (ср. Лк 10, 27). 

Есть опасность, что христианское сообщество не только начнет постепенно забывать об этом молчаливом присутствии, но и перестанет понимать сам смысл монашеского призвания. Порой верующие даже считают подобный образ жизни бесполезным. В обществе, которое заботится об эффективности (а может быть, и в Церкви, озабоченной «деланием» — хотя бы даже и деланием «апостольским»), выбор этих женщин может показаться пустой тратой человеческих и духовных ресурсов, которые можно было бы употребить на многие полезные дела. Иоанн Павел II приводил это возражение в своем послании Vita consecrata, относящимся ко всем формам посвященной жизни: «Не является ли, быть может, посвященная жизнь своего рода "тратой" человеческой энергии, которая может быть более эффективно употреблена для большей пользы, на благо человечества и Церкви?». И он же отвечал, указывая на евангельское событие помазания в Вифании, когда Мария помазала ноги Иисуса драгоценным миром: «То, что в глазах людей может выглядеть как ненужная трата, для человека, покоренного в глубине сердца красотой и благостью Господа, является очевидным ответом любви».

Бенедикт XVI напомнил об этом Дне в молитве Ангелус 16 ноября, выразив от имени всей Церкви «благодарность тем, кто посвящает свою жизнь молитве в затворе и является красноречивым свидетельством первенства Бога и Его Царства», призвав также всех верующих оказывать им материальную и духовную поддержку.

 Стоят ли сегодня перед Церковью какие-либо вопросы монашеской жизни, требующие неотложного решения?

Архиеп. Дж. Гардин: Прежде всего, нужно отметить, что монашество, как мужское, так и женское, необходимо Церкви. Оно напоминает о том, что является сутью жизни каждого христианина; о том, что Бог — это высшее Благо.

Но, конечно, в некоторых регионах мира затворническая жизнь испытывает тот же самый недостаток количества призванных, который затронул сегодня вообще все виды религиозной жизни. И раз уж речь идет о радикальном жизненном выборе, который требует глубочайшей веры — отнюдь не удивительно, что там, где происходит определенный процесс дехристианизации, люди гораздо реже желают ответить на призвание монашества. Если сравнивать со вчерашним днем, то сегодня у нас все больше затворнических монастырей имеют совсем скромные общины, значительную часть которых составляют сестры пожилого возраста. Не скрою: то, что молодых женщин едва ли привлекут общины, состоящие почти исключительно из пожилых сестер — довольно естественно.

Но закрытые монастыри даже с самыми маленькими общинами, состоящими из людей преклонного возраста, все равно могут быть местом истинного созерцания и ориентиром для ищущих оазиса молитвы, безмолвия и духовного обновления в местной Церкви.

Достаточно ли почувствовавших за последнее время призвание к монашеству женщин для того, чтобы остановить и повернуть вспять кризис монашеской жизни?

Архиеп. Дж. Гардин: Если вести речь о ситуации в Италии, то можно с уверенностью сказать — обратной тенденции не будет. По данным статистики, в 2005 году в Италии было около 550 монастырей, 7000 монахинь, 200 постуланток и 250 послушниц. К 2008 году ситуация не сильно изменилась. Без сомнения, новых монахинь недостаточно для того, чтобы компенсировать число умирающих.

Причины уменьшения числа поступающих в монастыри сегодня являются объектом пристального рассмотрения. И ответ на вопрос, почему так происходит, уже известен: проблему спровоцировала низкая рождаемость, а также более широкие возможности для реализации женщины в различных сферах жизни, возникновение новых форм евангельской жизни, иное восприятие религиозной жизни на социальном уровне и секуляризация со всеми ее последствиями. Немаловажно и то, что в пределах одной географической зоны зачастую действует довольно много монастырей, — слишком много для того, чтобы гарантировать им смену поколения.

С учетом этих наблюдений, одним из возможных выходов из положения может стать обеспечение монастырей новыми монахинями из других стран. Конечно, в этом отношении необходимо проявить осторожность — не исключая, однако, подобного решения, поскольку религиозная жизнь уже давно довольно «мобильна». Не следует также забывать, что и новые Церкви, и страны недавней евангелизации нуждаются в монашеской жизни и тоже имеют «право» на присутствие монахов и затворников. В целом, мы не должны опасаться, если «география» монашества изменится.

Следовательно, основной заботой, касающейся религиозной жизни, является никак не количество монахинь. Иоанн Павел II в уже цитированном послании Vita consecrata писал, что более всего нам стоит избегать «поражения, которое выражается не в численной убыли, а в утрате духовного слияния с Господом и со своим собственным призванием и своей миссией».

Что Вы можете сказать о тех, кто недавно пополнил ряды монашествующих? Остается ли у них после того, как они сделали свой выбор, возможность контакта с современным обществом?

Архиеп. Дж. Гардин: В нашем обществе молодым женщинам совсем не просто познакомиться с жизнью закрытого монастыря поближе. Одна из причин, вероятно, в том, монастыри кажутся им чрезвычайно далеким от реальности явлением. Тем не менее, среди тех, кто обращается с просьбой провести период молитвы и размышлений в монастыре, не так уж и мало молодых людей. В обществе, где царят спешка, гам, суета и волнение, подобные просьбы не должны удивлять. У многих рождается стремление к «отдыху для души», к общению с людьми, свидетельствующими о жизни, щедро почерпнутой из источника покоя; с людьми, которые нашли себя после встречи с Христом и научились в ежедневной суете сочетать Слово Божие, молитву и труд; с людьми, способными на истинное и нелицеприятное сочувствие, духовную близость и бескорыстную помощь.

Молодые женщины, созревшие для того, чтобы принять свое призвание, вполне сознательно делают этот выбор — в том числе основанный на иных формах жизненного опыта. Ведь именно благодаря своему опыту они осознали необходимость расстаться с прежними привычками и поведением, подвергнуть их определенному очищению и преобразованию для того, чтобы влиться в монашескую жизнь и войти с ней в гармонию. И мне кажется, что зачастую именно этот предыдущий опыт — не отвергнутый, а принятый именно как опыт жизни — после дает им возможность войти в контакт с обществом, с людьми, проявлять понимание и открытость к диалогу со всеми.