Мониторинг СМИ

Церковнославянский язык и современность

24 мая Православная Церковь празднует память святых равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия, учителей Словенских, которые считаются создателями славянского алфавита и церковнославянского языка. Церковнославянский язык – это литургический язык Русской Православной Церкви, богослужебный, ставший основой русского литературного языка. Сейчас в обществе продолжается дискуссия о переводе богослужения на русский язык. В рамках проекта «Говорим» Духовно-просветительского центра Сретенского монастыря с профессором, доктором филологических наук, заведующей кафедрой древних и новых языков Сретенской духовной академии Ларисой Ивановной Маршевой разбираемся: как адаптировать церковнославянский язык для человека? Можно ли это делать и нужно ли? Имеет ли он действительно сакральность?

– Давайте начнем с истоков. Что сделали Кирилл и Мефодий с лингвистической точки зрения? Что такое церковнославянский язык? Правду ли говорят, что это «церковное эсперанто» для славянских народов того времени и якобы все славяне могли тогда понимать этот язык? Чем отличается церковнославянский от старославянского?

– Эти вопросы чрезвычайно многомерные. Пока на них не нашли однозначного ответа в науке. Тем не менее существуют какие-то сложившиеся мнения и концепции. В 863 году святые равноапостольные братья Кирилл и Мефодий создают так называемый старославянский язык. Получается, что в этом году мы отмечаем маленький юбилей. С определенной долей оговорок его можно назвать «церковным эсперанто» того времени. Это был первый общеславянский книжно-письменный литературный язык, целью которого было объединить всех славян и христиан. Этот язык имел наддиалектный характер, то есть он был приспособлен изначально под книжно-письменные нужды всех славян, вне зависимости от тогдашнего разделения их на наречия. Прежде всего он создавался для жителей Великой Моравии на юго-западе Славии, но он стал консолидирующим, объединяющим все славянские земли всех славян. В силу структурной близости к имеющимся тогда устно-разговорным языкам он триумфально шагнул по всем славянским землям. Но я еще раз подчеркну, что это исключительно книжно-письменный язык, на нем никто не говорил. На каждой из славянских земель он оброс локальными, местными чертами. Постепенно сложились четыре извода идеального старославянского языка. Они в разной степени отошли от системы старославянского языка и в разной степени приблизились к устно-разговорному языку той или иной славянской земли. Это чешско-моравский, болгарский, сербский и восточнославянский, или русский. Это и называется церковнославянским языком.

Письменная история, как и вообще история церковнославянского языка, отсчитывается с конца IX века. С тех пор церковнославянский язык, несмотря на непростые перипетии своего развития, живет и существует. Этим изменяемым церковнославянским языком мы пользуемся до сих пор.

– Если ли все-таки разница между старославянским и церковнославянским? Или это синонимы?

– Здесь есть разные терминологические точки зрения. В принципе, большой ошибки не будет называть то, что создали Кирилл и Мефодий, церковнославянским языком, потому что они прежде всего создавали богослужебный язык, который является переводом греческих богослужебных книг. Тем не менее общепризнанным термином, который широко использовался даже в советское время, стал именно термин «старославянский язык». Церковнославянский язык возник позже, и он является локальным территориальным изводом старославянского языка. Старославянский язык по существующим языковым классификациям считается мертвым, поскольку на нем никто никогда не говорил. Более того, на нем не написано ни одного текста с конца X века. Церковнославянский язык живой, поскольку он существует по сей день и мы пользуемся им в Церкви.

– Поговорим о кириллице и глаголице. Я был в Риме в храме, в котором мощи святителя Мефодия и плита с надписью на глаголице. Я ничего не понял…

– Это большая проблема и даже некая драма славянской письменности, особенно на начальном этапе ее существования. Дело в том, что от Кирилла и Мефодия от середины IX века до нас не дошло ни одного памятника письменности. Иными словами, кирилло-мефодиевское наследие утрачено. То, что мы называем памятниками старославянского языка, – это приблизительно 20 книг. Все они имеют богослужебный характер, являются более поздними редакциями того, что было переведено и создано святыми братьями Кириллом и Мефодием и их ближайшими соратниками.

Эти первые старославянские памятники написаны двумя азбуками: либо глаголицей, либо кириллицей. И нигде нет ни одного указания на то, какая азбука была создана непосредственно Кириллом. Была ли создана им вторая азбука и где была создана эта азбука? И главный вопрос: была ли у славян какая-то письменность до Кирилла и Мефодия? Существуют разные точки зрения. Основных четыре, я не буду их излагать. Общепринятой является та, что первой все-таки была создана глаголица. Глаголица очень витиеватая, очень красивая и, действительно, для нас совершенно непонятная. Ученые полагают, что это так называемая символическая азбука. Неслучайно первая буква глаголического алфавита имеет форму креста. Такой первой буквы нет ни в одном алфавите мира. Но довольно быстро создатели глаголицы понимают, что это слишком сложная для использования и функционирования азбука, и создают кириллицу. Считается, что глаголицу создал Кирилл, а кириллицу создал кто-то из учеников святых равноапостольных братьев, и эту азбуку назвали в память о первоучителе Кирилле. Кириллица – это стопроцентно так называемая историческая азбука, которая была создана на основе греческого алфавита.

В греческом алфавите в середине IX века было 24 буквы. Все они без исключения были взяты в кириллицу в стилизованном виде. Если мы сравним греческие и кириллические буквы, мы увидим очевидное сходство. «Альфа» греческая – наша буква «аз», «каппа» греческая – наша кириллическая буква «како». Мы взяли 24 буквы у греков, а 19 было создано специально. У греков не было таких звуков, которые были у славян. Например, на тот момент у греков не было звука «бэ», поэтому была создана буква «буки». Не было знаменитой буквы «ять», поэтому ее создали наши далекие предки.

Согласно общепринятой точке зрения, до Древней Руси глаголица уже не дошла. На Древнюю Русь пришла только кириллица, и мы пользуемся ей до сих пор, как и некоторые другие страны мира. Конечно, не так много, как хотелось бы, но все равно кириллица – это живой, развивающийся алфавит.

– Пойдем дальше по хронологии. Геннадиевская Библия 1499 года – это кириллица русского извода?

– Это рукописный кириллический памятник. Это первый полный свод библейских книг на Руси. До этого библейские книги были, но они были разрознены. И архиепископ Геннадий Новгородский вместе со своими соратниками собрал по всем приходским храмам и монастырям Руси все библейские книги. Так получилось, что некоторые книги не были обнаружены, и они были переведены уже на церковнославянский язык на Руси.

– Как происходит отделение русского литературного языка, более-менее близкого к нам, от церковнославянского? Обычно мы даем отсылку на Пушкина, но все-таки он не первым начал писать на русском языке. У Державина и Жуковского тоже полноценный русский язык.

– И старославянский, и церковнославянский языки были литературными. Они обслуживали все важнейшие социальные, культурные и религиозные потребности славян, в том числе восточных. С конца X века до начала XVIII века церковнославянский язык выполнял роль полноценного литературного языка. Он был прежде всего языком богослужения, но он был и языком великой древнерусской художественной литературы, деловой письменности. Был языком переводов, которые осуществлялись уже с греческого языка непосредственно на Руси, то есть он обладал всеми основными функциями литературного языка. Но грянули Петровские реформы, которые были направлены на интеграцию России в западноевропейский мир. Петр I своей волей, как считается, решил, что литературным языком более не может быть церковнославянский и им должен стать разговорный русский язык. Его политическую волю обосновал в российской грамматике Михаил Васильевич Ломоносов. Это первая полноценная грамматика русского языка, созданная в 1755 году.

– А грамматика Мелетия Смотрицкого?

– Это грамматика церковнославянского языка. Русский язык с конца X века вплоть до наших дней развивается в добром соседстве двух мощнейших стихий: книжно-письменного церковнославянского и устно-разговорного языков. Грамматика Мелетия Смотрицкого пережила большое число переизданий. Интересно, что Михаил Васильевич Ломоносов, будучи гениальным ученым и энциклопедистом, прекрасно понимал, что русский язык совершенно не представим без церковнославянизмов, поэтому вдогонку русской грамматике он написал рассуждение «О пользе книг церковных в российском языке». В этом рассуждении говорится о трех штилях: высоком, среднем и низком. Это еще античная теория, тем не менее именно к высокому штилю относятся церковнославянизмы, без которых немыслим церковнославянский язык.

Дальше русский язык развивается. Величайшая заслуга Александра Сергеевича Пушкина состоит в том, что он по праву является создателем русского литературного языка. Хотя до этого, действительно, уже набирает силу русский литературный язык. В нем есть мощнейший фонд церковнославянизмов.

Грамматика Мелетия Смотрицкого

– А язык преподобного Паисия Величковского – это разговорный язык того времени или это определенный извод русского языка?

– Существуют разные взгляды на природу русского литературного языка, на то, что в нем преобладает. Некоторые даже говорят, что как раз в эпоху Паисия Величковского мы имеем дело с гибридным русским и церковнославянским языком. Отчасти с этим можно согласиться. Малорусский украинский диалект и наречия оказали значительное влияние на русский литературный язык и церковнославянскую письменность. Был момент в XVIII веке, когда русский язык находился в очень динамичном состоянии. В него входило огромное количество иноязычных заимствований. И такая мощная бурлящая перестройка завершилась в творчестве Пушкина, когда язык приобрел устоявшуюся систему,

– Давайте поговорим о символизме и сакральности церковнославянского языка. В творчестве некоторых церковных писателей, например преподобного Варсонофия Оптинского, есть попытка дать символическое обоснование тех или иных букв церковнославянского алфавита. Это личное благочестивое творчество того или иного церковного писателя или есть повод говорить о некой модели, заложенной в эту азбуку?

– Сакральность церковнославянского языка нельзя ни преуменьшать, ни преувеличивать. Разумеется, это язык высоких богословских Божественных истин. Вопрос очень острый и актуальный многие века: уступает ли он в этом русскому языку? На русском языке можно передать высокие богословские истины, но церковнославянский приспособлен для этого лучше, ведь для этого он и был создан. Сам по себе язык как структура и система не является сакральным. А вот содержание, которое излагается на этом языке, – да.

Концепция сакральности церковнославянского языка имеет свои слабые и сильные стороны. Излишняя сакрализация приводит к тому, что в церковнославянский язык нельзя вносить никаких изменений. Это противоречит самой логике развития церковнославянского языка. В разное время и в разных славянских землях он подвергался многочисленным книжным справам. Это святой язык, потому что на нем у нас написано Священное Писание и все наше православное вероучение, на нем проходят богослужения.

– Если взять, допустим, Псалтирь на церковнославянском языке, то она во многом отличается от той, которую читали, скажем, в XII веке. Какие главные редакции претерпел церковнославянский текст до нашего времени и с какой редакцией мы сегодня имеем дело?

– История церковнославянского языка – это история так называемых образцовых текстов, библейских текстов. Главный вопрос в том, что до сих пор доподлинно не установлен оригинал, с которого осуществлялись первые славянские переводы, поэтому из века в век возникают вопросы, связанные с греческим оригинальным текстом. История церковнославянского языка знает несколько образцовых Библий. Мы уже упомянули Геннадиевскую Библию 1499 года. Есть Библия 1581 года – это первая печатная Библия. И есть Елизаветинская Библия 1751 года. Именно этими текстами Священного Писания, которое существует в двух основных типах – Четьи и служебном, – Елизаветинской Библией мы пользуемся до сих пор. Это церковнославянский перевод Священного Писания.

Елизаветинская Библия

– Как я понимаю, редакция церковнославянского текста происходит до сих пор. Недавно я обратил внимание на два молитвослова, которые есть у меня дома. В одном в акафисте Божией Матери написано: «Радуйся, гобзование щедрот». А в другом: «Радуйся, изобилие щедрот». Как это объяснить?

– Последняя масштабная системная книжная справа, которая была благословлена высшим священноначалием и царем, светской властью, – это так называемая Никоновская книжная справа в рамках большой церковной реформы патриарха Никона. Это вторая половина XVII века. Все мы прекрасно знаем, что Никоновская реформа вообще и его книжная реформа в частности привели к очень противоречивым последствиям и, к сожалению, породили до сих пор не уврачеванный раскол. Кстати говоря, Никоновская книжная справа базировалась на греческом оригинале. Другое дело, что греческий оригинал по факту оказался греческим текстом, который был издан в Венеции в XVII веке. Это последнее масштабное исправление церковнославянского текста. Более таких справ не было.

В рамках подготовки к Поместному собору 1917–1918 годов была предпринята попытка редактирования Триоди Постной и Цветной в сторону серьезной русификации церковнославянского текста. По политическими причинам из-за событий 1917 года это не получило должной церковной и научной оценки, и поэтому к настоящему времени фактически забыто. При этом вы говорите о замене «гобзования» на «изобилие». Здесь нужно признать, что в определенный момент все мы понимаем, что церковнославянские тексты не слишком нам понятны. И начинаются во многом стихийные попытки сделать их более понятными, что-то прояснить. Эти попытки, к сожалению, не носят сейчас системного характера, но отдельные исправления попадают в печатные издания, и отсюда вот такие разночтения.

– Раз уж мы подобрались к проблеме непонимания церковнославянского языка, можно услышать Ваше мнение, что с этим делать? Русифицировать эти книги, редактировать, привлекать церковных людей к академическому изучению церковнославянского языка? Или это должна быть домашняя подготовка? Или можно фрагментарно переводить на русский язык?

– К сожалению, почти за сорокалетний период с середины 80-х годов ХХ века церковнославянский язык как современный богослужебный язык Русской Православной Церкви не стал достойным объектом научно-исследовательского внимания. Это очень печально. В силу драматичности и даже трагичности результатов Никоновской книжной справы все очень боятся редактировать церковнославянские тексты. Но это на деле оборачивается все большим ветшанием церковнославянского текста. Он все больше отрывается от русского языка, становится все более и более непонятным. Эта проблема остро встала в конце XIX – начале XX века. Тогда архиереям были разосланы анкеты о состоянии церковной жизни в Российской империи. Интересно, что в этих анкетах не было вопроса о богослужебном языке. Но все до одного епископы написали о том, что проблемы есть, и они существенные. И даже предложили пути решения этих проблем. Они действительно могут заключаться в полнейшем отказе от церковнославянского языка в богослужении в пользу русского языка. Этот путь совершенно неприемлемый, поскольку он противоречит церковной традиции, славянской традиции и самой природе литургического языка.

Есть вариант, связанный с тем, что нужно осуществить полный новый церковнославянский перевод. Но возникает вопрос, каким должен быть этот перевод. Здесь надо говорить о том, что это процесс во многом объективный. Если мы сейчас будем что-то исправлять в церковнославянском языке, мы объективно будем его русифицировать. Только тогда он станет понятнее. Но встает вопрос о границах русификации. Как исправить церковнославянский текст в целом или исправить конкретные слова, словоформы, фрагменты, чтобы он стал понятным, но остался церковнославянским?

– Это реально?

– Теоретически это реально, практически это трудновыполнимая задача. Кроме того, есть путь, связанный с параллельными изданиями. На одной стороне – церковнославянский текст, на другой стороне – русский перевод. Есть путь (и он кажется в настоящее время наиболее адекватным и востребованным), который связан с комплексным комментированием церковнославянских текстов. По этому пути мы в последние три года идем в рамках нашего монастырского и академического проекта «Всегда живой церковнославянский» – это научно-просветительский проект, научным руководителем которого я являюсь. Куратором этого проекта является Константин Цырельчук. Проект пользуется огромной популярностью, он реализуется в разных направлениях и исключительно силами наших интересующихся студентов. В нем есть богословское, лингвистическое, историческое, литургическое направление с использованием святоотеческого наследия, разноязычных словарей и комментирование простым, доступным языком. Наверное, сейчас это единственный срединный путь.

– Что бы Вы порекомендовали человеку, который только пришел в Церковь и которому непонятен церковнославянский язык? Начать с того, чтобы купить азбуку или учебник по церковнославянскому языку? Или просто часто ходить в храм, чтобы уши постепенно привыкали к этим словам? Многие спрашивают, как начинать читать дома Псалтирь: на русском или на церковнославянском?

– С одной стороны, все индивидуально, с другой стороны – важен навык. Нужно постоянство и система. Конечно, познавать, особенно сегодня, церковнославянский язык с покупки учебника не стоит. Лучше всего приобрести себе ту же Псалтирь с параллельным церковнославянским и русским текстом.

– Как Псалтирь Бирюковых?

– Да, например. Перед службой это можно рекомендовать даже священнослужителям и мирянам. Заранее пытаться знакомиться с теми текстами, которые будут прочитаны, спеты и так далее. Понятно, что Священное Писание людям привычнее читать в русском синодальном переводе. В этом нет ничего плохого. Наоборот, это единственный перевод Священного Писания на русский язык, который благословлен высшим священноначалием. Изучать грамматику церковнославянского языка можно и даже нужно. Но нужно полюбить этот язык, прочувствовать его. Нужно вникнуть в основы православного вероучения и понять для начала, зачем человеку ходить в храм, для чего он молится, что такое Евхаристия. Надо признать, что проблема церковнославянского не совсем языковая. Это проблема церковного благочестия в принципе. Если человек не понимает, что происходит в храме в тот или иной момент, ему неинтересно и трудно понять, что читается и поется. Переход на русский язык в богослужении существенным образом ничего не изменит. Человек должен вникнуть в церковную жизнь, в ее суть.

– Поговорим о художественном значении церковнославянского языка. Ведь это очень красивый язык.

– Если мы говорим о гимнографии на церковнославянском языке, то это, безусловно, художественные произведения высочайшего уровня. Я все время говорю студентам, что, как и любая художественная литература, они обладают двумя основными признаками: образностью и особого рода вымыслом. То, что церковнославянский язык и произведения на нем являются произведениями возвышенного регистра, – это безусловно. То, что это создает определенный эмоциональный молитвенный настрой, – это тоже безусловно. Неслучайно в русской литературе и во всех основных славянских литературах существует очень большая и плодовитая традиция, связанная с переложением литургических текстов на поэтический язык. Мы упоминали Ломоносова, Державина, Пушкина, Крылова. Они перекладывали на русский язык и адаптировали в художественной форме псалмы. Это очень интересно, и до сих пор существует духовная поэзия, в том числе с музыкальным сопровождением. Она продолжает традицию религиозной поэзии.

– Существует ли подобная ситуация в других Поместных Церквях? Какие-то из них служат на «мертвом» языке? Допустим, Греческая или Грузинская Церкви служат на византийском или на современном разговорном языке?

– Хочу подчеркнуть, что в Церкви нет разговорного языка. Когда мы сталкиваемся с богословием и вероучением, то во многом неосознанно мы начинаем создавать богослужебный язык. Большой ошибкой будет считать, что синодальный перевод XIX века – это перевод на разговорный русский язык того времени. В ходе создания русского синодального перевода святитель Филарет (Дроздов) со своими соратниками параллельно создает так называемый богослужебный русский язык. Когда мы говорим о положении с богослужебными языками в разных Поместных Церквях, мы сталкиваемся с разными ситуациями. Положение в Русской Православной Церкви можно охарактеризовать как срединное, золотое. Русская Православная Церковь надежно хранит свой литургический язык. Если мы говорим, например, о Сербской Православной Церкви, то там сложилась вариативная ситуация, в которой приходам разрешается служить либо на сербском языке, либо на церковнославянском, либо совмещать эти два языка. Совмещение оборачивается тем, что то, что читается, читается по-сербски, а то, что поется, поется по-церковнославянски.

Святитель Филарет (Дроздов)

– Греки служат на византийском?

– Греки с течением времени развили свой богослужебный язык и довольно трепетно к нему относятся. Но этот язык нельзя воспринимать как застывший, как некий музейный экспонат. Он живой и развивающийся, как и наш церковнославянский язык. Это показывают молитвословия, прославляющие новомучеников и исповедников Русской Церкви XX века. В этих текстах развивается язык, поскольку гимнографы Новейшего времени сталкиваются с необходимостью отражать реалии времени. Разумеется, подобных слов нет в традиционном церковнославянском, потому гимнографы ищут выходы, таким образом развивая церковнославянский язык.

Беседовал Сергей Комаров

24 мая 2023

Источник: Московский Сретенский монастырь

Ваше имя: *
Ваш e-mail:
Отзыв: *
Введите символы, изображенные на рисунке (если данная комбинация символов кажется вам неразборчивой, кликните на рисунок для отображения другой комбинации):