Благовест-Инфо | www.blagovest-info.ru info@blagovest-info.ru |
| Версия для печати. Вернуться к сайту |
Москва, 11 марта, Благовест-инфо. При рассмотрении вопроса о канонизации того или иного подвижника недостаточно сведений о его насильственной смерти и широкого народного почитания. Необходимо кропотливое изучение всей жизни человека, основанное на источниках подтверждение его подлинно христианской нравственной мотивации. На этом настаивали участники научной конференции «Политические репрессии против духовенства и мирян в России ХХ века», которая состоялась 10 марта в Институте российской истории РАН.
Об особой ответственности церковного историка, работающего над архивными материалами по прославлению святых, рассказал член Синодальной комиссии по канонизации, председатель регионального общественного Фонда «Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви» игумен Дамаскин (Орловский) – составитель и издатель множества житий новомучеников и исповедников Российских. По его словам, методология подобного изучения отличается от светского исследования: историк Церкви обязан изучить не только исторические факты, но и их «влияние на нравственное состояние личности». В то же время церковному историку необходимы навыки профессионального общеисторического исследования, так как для понимания религиозно-нравственной составляющей жизни подвижника необходимо знание широкого исторического, культурного, социально-политического и бытового контекста. К сожалению, этим зачастую готовы пренебречь современные церковные историки, отметил о. Дамаскин.
Главная особенность подобных исследований – это анализ максимального числа сохранившихся источников о жизни самого мученика с точки зрения того, «насколько человек дал место в своей жизни действовать Богу». О. Дамаскин неоднократно подчеркивал в своем выступлении, что самого факта насильственной смерти христианина от безбожной власти еще недостаточно для признания его кончины мученической. Так же как недостаточно и принадлежности человека в этом случае к категории священнослужителей.
Важно оценить всю «полноту устроения внутреннего мира» человека. Необходимые факторы, которые перечислил о. Дамаскин, дают представление о чрезвычайной сложности работы церковного историка, отдаленного от «объекта» своего исследования многими десятилетиями и архивными лакунами. Так, по словам выступавшего, необходимо понять, не проявлял ли человек богоотступничества «в практических поступках своей жизни» в период, предшествовавший заключению и следствию, не пренебрегал ли церковной жизнью. «Положение пренебрегателя веры Христовой хуже, чем положение не пришедшего ко Христу», – отметил о. Дамаскин, сравнивая мученичество ХХ в. с гонениями на первых христиан. Он подчеркнул также, что беспрецедентные по длительности и последовательности гонения ХХ в. в России заставляют прослеживать жизнь подвижника в течение всего этого периода: «Бывало, что устоявший в 20-е годы падал в 30-е, а устоявший в 30-е проявлял малодушие в 40-е».
Для прославления новомученика необходимо учитывать все обстоятельства кончины. Так, нередко бывает, что, «выдержав мужественно следствие, христианин проявляет в заключении или в концлагере такое уныние и малодушие, которое характеризует уже не минутную слабость, а едва ли не отречение от Христа». Кроме того, материалы следственного дела далеко не всегда дают точное представление о том, не был ли человек осведомителем НКВД, «исповедник он или предатель». О. Дамаскин привел красноречивые примеры подобных дел, свидетельствующих о том, что большевистская власть уничтожала не только мучеников за веру, но и сотрудничающих с ней агентов. «От насильственной смерти в эту эпоху погибали и трудившиеся для Церкви, и воевавшие с ней, и бывшие орудием ее расстройства и причиной смущения народа Божия. Важно, какую жизнь – христианскую или антихристианскую – проводил человек», -- сказал историк.
Исследуя нравственную сторону жизни человека, его соответствие христианскому образцу, церковный исследователь поверяет свою собственную совесть евангельскими заповедями. По словам о. Дамаскина, «научная недобросовестность исследователя, искажение исследования в угоду каким-либо конъюнктурным соображениям является в данном случае нарушением заповеди Христовой о любви к ближнему». В изучении материалов для прославления нельзя пренебречь всей совокупностью информации ради соблюдения «принципа неосуждения». «Церковный исследователь как христианин не осуждает, но как исследователь должен изучить все до конца», потому что «речь идет уже не просто о недостатках того или иного человека, а о неповрежденности церковного предания». «Личность подвижника – образец христианского поведения, поэтому рассматриваются все эпизоды его жизни», дабы не нанести вреда Церкви, подчеркнул докладчик.
Тема беспристрастного и ответственного изучения архивных материалов по антицерковным репрессиям ХХ в. была продолжена в докладе монаха Оптиной пустыни Платона (Рожкова). Насельники монастыря поставили перед собой задачу найти архивные материалы о судьбе 370 оптинских монахов знаменитой обители, ликвидированной в 1923 г. Поисковая работа проводилась на основании принципов, изложенных о. Дамаскиным: объективная методика прочтения всей совокупности документов эпохи была направлена на составление «нравственного портрета человека, ищущего опору в тисках обстоятельств».
Говоря об итогах этой работы, о. Платон отметил, что помимо «ярких примеров высочайшего христианского мужества» наибольшее впечатление произвел «неожиданно большой процент христиан, поведение которых не соответствовало евангельским критериям частично, или даже полностью им противоречило». Выявилось очевидное несоответствие некоторых изданных агиографических трудов данным архивно-следственных дел. По словам выступавшего, это еще раз подтверждает вывод о том, что «народное почитание, само по себе, не является доказательством святости и праведности».
У современных исследователей из оптинской братии даже появился рабочий термин «подвижничество второго рода» – «это когда человек производит добродетельное впечатление, в глазах современников (что видно по мемуарам) предстает углубленным, неотмирным, печальным аскетом, что на деле (и это подтверждается архивными документами) связано с переживаниями совести, отягощенной грехом предательства». «Прельщенных подвижников» (т.е. с деформированным духовным устроением) бывает весьма трудно определить, что полезно знать издателям православной литературы, подчеркнул о. Платон.
Он также заметил, что объективное исследование жития новомучеников ХХ в., основанное на документальной базе, «с трудом» воспринимается нашими современниками. Причина – в мифологизации истории Церкви и Отечества, в «живучести мифов», что является «серьезной проблемой». Братия Оптиной пустыни сталкивается с этим ежедневно: в известный монастырь устремляются тысячи паломников, представляющих весь спектр религиозных мнений народа. Докладчик представил классификацию вопросов, задаваемых пытливыми богомольцами. Это, например, нравственные характеристики политических лидеров прошлого, религиозные корни коммунизма, духовный смысл репрессий и «потепления» отношений власти с Церковью в период Великой Отечественной войны, «и в общем – теория заговоров, вопросы «закулисы».
Представитель Оптиной пустыни отметил также, что объективное изучение архивных материалов периода гонений позволит пролить свет на проблемы внутрицерковных отношений и расколов, а также на взаимоотношения Церкви и государства. «При изучении этих проблем нецелесообразно замалчивать и «деликатные» темы, как, например, негласное сотрудничество части духовенства и мирян с НКВД. Правильно сделанными выводами можно будет руководствоваться в тех или иных сложных церковно-канонических обстоятельствах, от которых мы не застрахованы в будущем», -- сказал докладчик.
Ряд докладов на конференции были посвящены теме духовных предпосылок российской катастрофы 1917 г. Священник Олег Митров полагает, что «точкой отсчета» для многих негативных процессов в российской истории являются реформы Петра I, разрушившие «выдающееся открытие московского периода – сочетание централизма с широким местным самоуправлением», а также подлинную симфонию светской и духовной власти. Опираясь на сочинения Льва Тихомирова, священник нарисовал почти идеальный образ допетровского государственного устройства. Начиная с Петра, он проследил развитие антицерковной государственной политики и сделал вывод о том, что к началу ХХ в. в России наличествовал «процесс развала государства, принижение Церкви и духовное оскудение народного сознания», что и привело к катастрофе.
Историк, публицист и сценарист Петр Мультатули говорил о подготовке и обстоятельствах гибели семьи последнего российского императора, проецируя «все это беззаконие» на отношение новой власти ко всему народу. Автор доклада уверен, что «государственный переворот» февраля 1917 г. был совершен в интересах «финансовых кругов США», при «содействии беззаконию» со стороны союзников России по Антанте. С основными выводами П. Мультатули не согласился игумен Дамаскин (Орловский).
Заместитель директора Института российской истории РАН Владимир Лавров посвятил свой доклад концепции А.И. Солженицына, который рассматривал февральскую революцию как «духовную катастрофу», предопределившую Октябрь и антирелигиозные репрессии. Докладчик особо остановился на проблеме критической оценки Солженицыным роли Русской Церкви в революционную эпоху. Со слов В. Лаврова, писатель полагал: если бы «иерархия уперлась» и не поддержала Временное правительство, исход событий был бы другим. «Эта беда не преодолена и сейчас – и сейчас есть «красные» в Церкви», -- сделал вывод историк, подчеркнув, что реформы только тогда могут быть успешными, когда они сопровождаются «духовным возрождением».
Замдиректора также обратил внимание на успешное сотрудничество светских и церковных историков в изучении политических репрессий ХХ в. против духовенства и мирян. Подобное сотрудничество проявилось как в программе конференции (выступали как академические историки, так и представители церковной науки), так и в обсуждении ряда докладов. Выступления будут опубликованы в сборнике ИРИ РАН.
Юлия Зайцева
