Мониторинг СМИ

Салафизм: богословские истоки Аль-Каиды и ИГИЛ

Размышления итальянского исследователя

Вероятно, в идеологии и практике ИГИЛ[1] более всего поражает теоретически обоснованное насилие по отношению к немусульманам и тем мусульманам, которые не согласны с фанатизмом новообразованного «халифата». Это насилие, которое в случае "Исламского государства" принимает особо извращенные формы (массовые убийства, порабощение и этнические чистки), уходит корнями в салафитское истолкование ислама, которому следует не только ИГИЛ, но и ряд других группировок и движений.

Салафизм (салафийя) ─ это направление в суннитском исламе, которое основывается на буквальном и дословном прочтении священных текстов и настаивает на возвращении ислама к первоначальной чистоте праведных предков (ас-саляф ас-салихун). Салафизм отвергает как идолопоклонство любую идею или практику, которая входила бы в противоречие с абсолютным монотеизмом (таухид). Салафитские идеи и учение присутствовали в исламе в течение всей его истории, но за последние десятилетия они получили особенно широкое распространение. На причинах этого мы здесь не будем останавливаться, благо что среди ученых нет единой точки зрения на эту проблематику. Один из главных авторитетов для салафитов ─ это суннитский богослов Ибн Таймийя (ум. 1328), который в ответ на смуту, вызванную завоеванием Багдада монголами в 1258 и Крестовыми походами на Ближний Восток, возложил на себя миссию очистить ислам от любых отклонений, оправдав вразрез с преобладавшей правовой традицией джихад против мусульманских правителей, не соблюдающих строго норм шариата.

На протяжении веков «пуританское» богословие школы Ибн Таймийи было теоретическим основанием для множества фундаменталистских движений.  Среди последних выделяется ваххабизм, салафитское течение, возникшее на Аравийском полуострове в XVIII веке и ставшее официальной идеологией Саудовской Аравии. В XX веке богословие Ибн Таймийи заново открывают и делают актуальным, в частности, в Египте и мусульманской Индии, двух крайних полюсах исламской цивилизации, которые сначала вошли в контакт, а затем ─ и в прямое столкновение с европейской культурой Нового времени. Причины обращения к богословию Ибн Таймийи понятны: он дает убедительное теоретическое и текстуальное обоснование мыслителям и политическим деятелям, которые отвергают заимствование западных идей и институтов во имя превосходства и самодостаточности ислама по сравнению с любой другой системой ценностей.

Аль-Каида, ИГИЛ и немусульмане

Выводя из монотеизма необходимость установить единообразие в светской жизни, идеологии, основанные на салафитской исключительности, чуждаются или противятся любому проявлению плюрализма. Такие организации, как Аль-Каида или ИГИЛ, представляют собой самые крайние проявления монотеистического фанатизма, и их отношение к немусульманам и мусульманам-«еретикам» обусловлено идеей исключительности. Для Аль-Каиды, которая действует как международная сеть джихадистов и не управляет какой-либо территорией, отношения с остальным миром подчинены принципу перманентного джихада против «неверных по рождению» (Западный мир в войне против ислама), «вероотступников», управляющих мусульманскими государствами, и «лицемеров», т.е. мусульман, не полностью соблюдающих религиозные предписания. Речь идет о трехчастной структуре, вдохновленной принципом «верности и отречения» (аль-вала ва-ль-бара), доктрине, возникшей парадоксальным образом в шиитской среде, но подхваченной салафизмом. Она предписывает исповедание только ислама и радикальный отказ от всего, что ему чуждо. В контексте глобальной войны конкретная идентичность немусульман размывается, будучи поглощенной гендиазисом «евреи и крестоносцы».

Ситуация меняется, если от глобального и идеологического уровня перейти на практический и территориальный, на котором действуют филиалы Аль-Каиды. В случае Сирии, например, идентичность немусульманина и обращение с ним становятся более точными и конкретными, как мы видим в казуистических построениях Аль-Джулани, лидера Ан-Нусры, в частности, в интервью каналу Аль-Джазира. Аль-Джулани призвал алавитов и друзов исправить свои доктринальные заблуждения и принять истинный ислам, чтобы сохранить жизнь. Христианам же он предложил гарантии, предусмотренные для зимми (собирательное название немусульманского населения в исламских странах, живших по законам шариата, кроме законов о личном статусе [брак, развод]) ─ защиту при соблюдении определенных условий, среди которых выплата налога (джизья), установленного исламом для «людей Писания». Впрочем, он добавил, что на территориях под контролем Ан-Нусры христиане пока что налогом не облагаются.

Позиция так называемого Исламского халифата не сильно отличается от взглядов Аль-Каиды, если только не в сторону еще большей жестокости. Мировоззрение Аль-Каиды и ИГИЛ одержимо борьбой против трех главных грехов мира: неверия (куфр), идолопоклонства (ширк) и вероотступничества (ридда). В эти категории попадают не только немусульмане или мусульмане-«еретики», но и «теплохладные» сунниты. Поэтому тот факт, что ИГИЛ установил свою власть на территориях, где живут (или жили) немусульмане, придает вопросу об инаковости в салафитско-джихадистской идеологии драматическую конкретность. 

Риторика ИГИЛ наполнена проклятьями в адрес шиитов и алавитов, которых называют «предателями» или «нусайритами». Они еще со времен иорданца Аз-Заркави, отца-основателя так называемого "Исламского государства", занимают первое место в иерархии подлежащих уничтожению врагов. Однако группа, которая, вероятно, заплатила самую высокую цену с тех пор, как ИГИЛ захватил земли на границе Ирака и Сирии, ─ это йезиды-«идолопоклоники», чьи человеческие потери достигли масштабов геноцида.

На первый взгляд, ситуация с христианами может показаться менее трагичной. Некоторые аналитики полагают, что в их случае насилие со стороны джихадистов должно быть ограничено шариатом, особенно, его нормами, которые, как мы уже видели, гарантируют защиту в обмен на выплату налога. Применение этих норм, которые содержатся в стихе Корана (9,29), подробно описано в так называемом договоре Умара ─ перечне условий, заключенных между вторым халифом (634-644) и христианским населением Иерусалима в момент сдачи города в 637[2]. Когда в 2013 "Исламское государство Ирака и Леванта", ставшее на тот момент просто "Исламским государством", захватило сирийский город Ракку, местным христианам был выдан документ о защите. Он был выдан и христианам Эль-Карьятейна. В нем повторяются условия договора Умара: во обмен на защиту жизни, имущества, церквей и детей христиане обязываются соблюдать 12 условий. Тем не менее, условия договора и способ, с которым он был навязан христианам, красноречиво доказывают, что его положения скорее служат запугиванию, чем защите. Неслучайно в Мосуле, где большой размер христианской общины раздражал боевиков "Исламского государства", фанатично одержимых религиозным единообразием, условия, навязанные джихадистами, были очень «эффективными» и принудили христиан к изгнанию. Они предпочли оставить свои дома, чем стать гражданами второго сорта и претерпеть унижение и притеснения.

Ислам ли это или нет?

Религиозное оправдание действий "Аль-Каиды" и ИГИЛ, которые выводят из религии не только идеологию вооруженной борьбы, но и целую политическую и юридическую систему, подняло вопрос, являются ли эти организации исламскими. Это очень сложная проблема, потому что, как и все салафитские движения и организации, ИГИЛ постоянно ссылается на исламские источники, подкрепляя любое свое действие текстуальной ссылкой, но используя при этом методологию, отличную от той, которая принята большинством суннитов. Как показала исследовательница исламского богословия Сохайра Сиддики, этот механизм очевиден в случае насилия и войны, потому что классическое право безусловно рассматривало, а также регламентировало и ограничивало применение [жестких методов] в случае боевых действий. Напротив, цель ИГИЛ заключается в том, чтобы «сеять насилие и расширять территорию халифата, не считаясь с возможными человеческими потерями […]. Их юридическая система создана для выполнения этой миссии вопреки преобладающим взглядам всей исламской правовой мысли».

Тем не менее, несмотря на объективные отличия салафитско-джихадистской герменевтики от классической суннитской, мусульманские авторитеты не осмеливаются до конца отвергнуть экстремистскую идеологию: не только потому, что их репутация часто скомпрометирована зависимостью от коррумпированных и авторитарных правителей, но и потому, что они сами хотят хранить то наследие, к которому обращаются, хотя и другими методами, салафитские идеологи. Вот почему некоторые мыслители прямо призывают к реформе, которая смогла бы смело совершить эпистемологический разрыв с прошлой традицией. В исламском мире полемика открыта, вероятно, даже в большей степени, чем мы это часто себе представляем.

Перевод В. Степанова, "Благовест-инфо"

Микеле Бриньоне – ученый секретарь Международного фонда «Оазис» и главный редактор одноименного журнала. Закончив университет Триеста по специальности «международные отношения», он в 2008 году защитил докторскую диссертацию по истории, институтам и международным отношениям неевропейских стран в университете Пизы. С 2009 года Микеле Бриньоне работает доцентом на факультете иностранных языков Католического университета Святейшего Сердца в Милане, где он ведет курс по истории исламской политической мысли.

[1] ИГИЛ («Исламское государство») и "Аль-Каида" – запрещенные в ряде стран, в том числе в России, террористические группировки

[2] Христианское население сдало город халифу Умару без боя.

Источник: "Atlantide"/Благовест-инфо

Ваше имя: *
Ваш e-mail:
Отзыв: *
Введите символы, изображенные на рисунке (если данная комбинация символов кажется вам неразборчивой, кликните на рисунок для отображения другой комбинации):