Ранняя история Пантелеимонова на Афоне монастыря исследователям почти не известна из-за отсутствия достаточного количества документальных источников. Увы, в XIII веке во время большого пожара на Афоне все документы сгорели. Теперь историки вынуждены лишь реконструировать события, используя сведения косвенного характера.

От Древодела к святому Пантелеимону

Первое общеизвестное письменное упоминание русского монастыря на Афоне датируется 1016 годом. Это подпись игумена «монастыря россов» Герасима, которую он поставил под одним из афонских документов. Ныне этот памятник хранится в библиотеке Великой лавры Афанасия Афонского.

Несомненно, сам монастырь появился раньше. Устная легенда относит появление обители ко времени крестителя Руси великого равноапостольного князя Владимира и его супруги византийской принцессы Анны, то есть к периоду от 988 до 1015 года. В это время у монастыря еще не было конкретного названия. Как полагают некоторые исследователи, он назывался Древодел, или Плотник (по-гречески — Ксилургу), поскольку его постройки были сооружены самими монахами из дерева. Для них этот материал был гораздо привычнее камня.

О существовании русского монастыря на Афоне уже в конце X века свидетельствует и житие святого Антония Печерского. Согласно ему, приблизительно в 1000 году знаменитый основатель Киево-Печерского монастыря познакомился с особенностями монастырской жизни именно на Афоне. Потом, в 1013 году, он вернулся в Киев и занялся созданием здесь своей обители — Печерского монастыря в честь Успения Богоматери.

Можно предположить, что благодаря покровительству великого князя Владимира и его супруги Анны у русского монастыря на Афоне появились средства для строительства собора. Он был посвящен Успению Божией Матери, как и первая каменная Десятинная церковь, возведенная крестителем Руси в 996 году в Киеве.

В 1030 году Афонский «монастырь россов» уже именовался «Богородицы Ксилургу» (Древодела). В этом нет ничего удивительного. Общеизвестно, что на Руси с первых веков принятия христианства особенно почиталась Богородица. Произошло это в том числе под влиянием принцессы Анны Романовны, которая знала: Богородичные соборы в Византии считались вторыми по значимости после официальных Софийских храмов, где проходило богослужение с участием патриарха и императора. Богородичные храмы при этом предназначались для членов императорской семьи. Там хранились величайшие христианские святыни, как в Фаросском храме, построенном при константинопольском императорском дворце.

Как известно из официальных афонских документов, в 1169 году «монастырь россов» был перенесен на более просторное место подальше от моря — в заброшенную греками обитель Фессалоникийца. Изменилось и его название — он стал монастырем Святого Пантелеимона. Так подписывался его игумен Лаврентий. На старом же месте остался скит Богородицы Ксилургу. Перемещение монастыря на новое место свидетельствовало о том, что у братии появились значительные средства, чтобы обустроиться получше. При этом щедрый вкладчик, судя по всему, захотел, чтобы обитель поменяла свое название.

Обет Анны Харальдовны

Кто же был этим богатым и влиятельным дарителем? Принявший мученическую смерть в 305 году от императора Максимилиана римский святой врачеватель Пантелеимон на Руси в первые века христианства был известен мало. Однако с конца XI — начала XII века положение меняется: святой мученик становится популярным в княжеской среде. С его именем крестят второго сына великого князя киевского Мстислава Великого — Изяслава, родившегося приблизительно в 1097 году. Став великим князем киевским в 1146 году, тот приказывает изобразить святого на своем шлеме и печати. Около Новгорода по княжескому повелению был основан и монастырь Святого Пантелеимона. Затем и на фресках Софийского собора в Киеве появилось изображение этого святого. Ставленник Изяслава Мстиславича Климент Смолятич был рукоположен в митрополиты в день памяти Пантелеимона — 27 июля 1147 года1.

Исследователи выяснили, почему вдруг в это время в Русском государстве так стал популярен Пантелеимон. Оказывается, глубокой почитательницей этого святого была первая супруга великого князя Владимира Мономаха Гида Харальдовна, урожденная англосаксонская принцесса. Она поддерживала тесные связи с монастырем Святого Пантелеимона в Кельне и неоднократно делала в него вклады2.

Несчастный случай, в результате которого ее старший сын Мстислав, был ранен, а затем выздровел, заставил Гиду еще больше уверовать в могущество своего любимого святого. Об этом исследователи узнали из «Похвального слова святому Пантелеимону», написанного в 1120 году немецким богословом Рупертом из монастыря в Дойце. В этом сочинении писалось, как во время охоты на диких зверей на Мстислава Великого напал медведь и очень серьезно ранил его в живот. Увидев состояние сына, Гида Харальдовна тут же начала истово молиться святому Пантелеимону, зная, что он покровитель врачебного дела и сам был врачевателем. Вскоре раненому князю приснился прекрасный юноша, который пообещал ему быстрое исцеление. Предсказание сбылось, и все поняли: Мстислава излечил сам святой Пантелеимон. В благодарность княгиня Гида тут же поклялась, что совершит паломническую поездку по святым местам и в Иерусалим3.

К сожалению, в «Слове» нет сведений, когда был покалечен Мстислав, живший в 1076–1132 годах, и когда Гида отправилась в паломническую поездку. Можно лишь предположить, что Мстислав во время борьбы с медведем был уже взрослым, женатым человеком (с 1095 году он был женат на шведской принцессе Христине). В его семье подрастал первенец Всеволод, получивший крестильное имя Гавриил. Поэтому после выздоровления князя крестильное имя Пантелеимон получил его второй сын, Изяслав, появившийся на свет приблизительно в 1097 году. Значит, описанные в «Слове» события происходили чуть раньше.

Получается, Гида должна была отправиться в паломничество после 1097 года, тогда, когда европейскими рыцарями готовился Первый крестовый поход в Палестину. Его участниками, вероятно, были многочисленные родственники Гиды. Именно они могли сообщить княгине о своем грандиозном мероприятии и пригласить ее присоединиться к ним. Вместе с войском крестоносцев она могла бы достаточно безопасно посещать самые различные святые места.

Следует отметить: в паломничестве женщин в Иерусалим не было ничего необычного. Мать императора Константина императрица Елена отправилась на Святую землю в IV веке и там активно занималась церковным строительством. Паломничество совер­шали также жена императора Феодосия Евдокия, датская королева Бодила и др.

Во время своего паломничества Гида не могла не посетить Константинополь и его окрестные святыни. Она, несомненно, должна была знать о Святой горе Афон и о русском монастыре в этом месте. Естественным для нее было сделать в обитель щедрый вклад и попросить монастырские власти построить на него храм или придел в честь святого Пантелеимона. Ведь свое паломничество она посвящала именно этому святому. Хотя княгине не полагалось самой посещать Афонскую обитель, она могла отправить туда кого-либо из своих спутников и через него решить вопрос о передаче вклада. Кроме того, если Гида была в составе войска крестоносцев, то от них она могла получить некоторые захваченные святыни, в частности голову святого Пантелеимона, и передать ее в Афонскую обитель для сохранения.

На обратном пути княгиня, возможно, собиралась забрать святыню с собой, но сделать это не смогла. Судя по всему, она погибла в Палестине. На Русь она уже не вернулась, поэтому приблизительно в 1099 году Владимир Мономах снова женился.

Таким образом, есть все основания предполагать, что именно княгиня Гида, в крещении Анна, первая русская паломница по святым местам, стала инициатором переименования обители россов на Афоне в Пантелеимонов монастырь. Благодаря ее щедрым вкладам русские монахи смогли переехать из тесной обители у края скалы в просторный и безопасный монастырь Фессалоникийца и, возможно, через нее получили некоторые святые реликвии, оказавшиеся в руках крестоносцев.

Паломничества XII столетия

В домонгольский период, когда русский монастырь на Афоне активно развивался, Гида вряд ли была его единственной вкладчицей. Щедрые дары сюда могли приносить многие русские люди, посещавшие Византию. Например, в 1089 году в Константинополь на поиски кандидатуры нового киевского митрополита взамен скончавшегося архипастыря Иоанна ездила сестра Владимира Мономаха княжна-монахиня Анна-Янка.

Целый год она провела в Византии в поисках знающего славянский язык высокообразованного богослова. У нее, несомненно, было время, чтобы связаться с русскими монахами на Афоне, попросить их совета и оказать им посильную помощь. Возможно, по инициативе княжны-монахини и на ее средства около Афонского монастыря был построен Андреевский скит, ведь сама она была монахиней киевского Андреевского монастыря, основанного отцом — великим князем киевским Всеволодом Ярославичем, во святом крещении Андреем (†1093).

Самым же последовательным покровителем Афонского монастыря, видимо, был великий князь киевский Изяслав Мстиславич, во святом крещении Пантелеимон. Он правил в Киеве несколько раз, начиная с 1146 года и до кончины в 1154 году.

Можно также предположить, что вклады в Афонский монастырь делали все русские паломники по святым местам. Это и путешествовавший в 1106–1108 годах игумен Даниил, и святая Евфросиния Полоцкая (1176–1178), и архиепископ Новгородский Антоний, в миру Добрыня Ядрейкович (1200–1204), и многие другие паломники.

Несомненно, посещали Афонский монастырь высланные Мстиславом Великим в Византию в 1130 году почти все полоцкие князья. На родину из них вернулись очень немногие. Были в этом монастыре и изгнанные в Византию сыновья Юрия Долгорукого: Мстислав, Василий и Всеволод, будущий великий князь Всеволод Большое Гнездо, с матерью Еленой, византийской принцессой.

Всё это говорит о том, что Афонский монастырь был хорошо известен русским князьям и княгиням с первых лет своего существования. Братия получала от них материальную помощь для церковного строительства и обустройства монашеского быта. Всё это косвенно подтверждается и упадком Пантелеимонова монастыря после монгольского нашествия. Новый же расцвет обители начался только после того, как возродилось Русское государство.

Примечания

1 Древняя Русь в свете зарубежных источников // Под ред. Е.А. Мельниковой. М.: Университет Дмитрия Пожарского, 2013. С. 252.

2 Там же. С. 375–378.

3 Там же. С. 376–377.

СПРАВКА ОБ АВТОРЕ

Людмила Евгень­евна ­Морозова — доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института россий­ской истории Российской академии наук. Выпускница исторического факультета и аспирантуры МГУ им. М.В. Ломоносова. Автор семи монографий и около двух десятков научно-популярных книг, учебников, пособий по истории России с X по XVII в.

Людмила Морозова

 

27 апреля 2016