Благовест-Инфо

Дела о словах и рисунках. Скомканный скандал

Отменен приговор Вологодского городского суда в отношении главного редактора газеты "Наш Регион +" Анны Смирновой

Вологодский областной суд отменил приговор Вологодского городского суда в отношении главного редактора газеты "Наш Регион +" Анны Смирновой. В своем кассационном определении облсуд вновь признал ее виновной в совершении преступления, предусмотренного статьей 282 УК РФ, выразившемся в публикации 15 февраля этого года "датских карикатур" на пророка Мухаммеда, но освободил от наказания в связи с изменением обстановки (ст. 80 УК РФ). Изменение обстановки, согласно закону, означает, что личность преступника и его преступление утратили общественную опасность. Эти изменения суд усмотрел в том, что публикация не вызвала никаких протестных акций, а сама газета была закрыта учредителем - Михаилом Смирновым, мужем преступницы (сейчас я имею полное право так называть Анну Смирнову, поскольку она признана виновной и приговор вступил в законную силу). Это кассационное определение в моем восприятии оставляет какой-то неприятный душок. Как будто Вологодский облсуд послал мусульманам сигнал, что, дескать, в нынешней социально-политической обстановке никто беречь их религиозные чувства не будет.

Нет, формально, разумеется, сделано совершенно иное утверждение. Дескать, после публикации можно было ожидать, что мусульмане проведут, скажем, пикет, а этого не произошло. Но невысказанность возмущения еще не означает, что верующим не причинен моральный вред. Верующий может смиренно претерпевать душевную травму, явно не выказывая своих чувств. Просто он будет пребывать в глубоком унынии какое-то время, а потом... пойдет и повесится, например. И это может наступить очень нескоро, так что карикатуры, возможно, станут лишь одним из факторов. Но даже если он не повесится, разве подавленные душевные страдания ничего не стоят? А формирование в обществе негативных стереотипов восприятия мусульман, которое еще может потом взорваться конфликтами! Чем измерить подобное последствие? Поэтому применительно к тем видам преступлений, объектом которых является психологический мир человека, недопустимо заключать, что деяние утратило общественную опасность, простодушно ссылаясь только на отсутствие очевидных последствий.

Утверждать, что личность преступницы более не опасна, также нельзя. Смирнова не признала свою вину и не раскаялась. Возможно, она вообще до сих пор не разобралась, в чем дело. Никто не поручится, что завтра она не возглавит другую редакцию и не повторит свое преступление. Быть может, конечно, ее остановит страх перед наказанием. Вполне возможно, что она считает, что поступила правильно, исходя из собственного социально-нравственного идеала, но прочно усвоила, что у государства на этот счет другое мнение. Суду следовало бы это установить, изучив личность обвиняемой.

Кроме того, облсуд дал повод строить гипотезы о зависимости судебной власти от исполнительной. "Сначала суду дали команду "фас", потом - команду "фу", - скажут теперь критики. Хотя на самом деле, я полагаю, обе ветви власти, исполнительная и судебная, просто слишком зависимы от флюктуаций общественного мнения, что опять-таки плохо. А общественное мнение в Вологде, как утверждает по крайней мере одна моя знакомая, выросшая в этом городе, еще при советской власти "южан" не жаловало. "Вологодский конвой шутить не любит".

И, похоже, Анна Смирнова не одинока в своих заблуждениях. Среди российской интеллигенции еще необходимо проводить колоссальную просветительскую работу. "Все стандарты журналистики в данной публикации идеально выдержаны, политический вектор подобранных мнений и иллюстраций политически не ангажирован, что в наибольшей степени соответствует принципу объективности - важнейшему принципу журналистики", - заявил, выступая в суде первой инстанции в качестве специалиста, член Союза журналистов России и Международной академии общественных наук Михаил Скляр.

Интересно, что сказал бы он о гипотетической публикации подборки материалов про "кровавый навет"? Допустим, в какой-нибудь газете напечатали бы выдержки из скандальной книги Владимира Даля, в которой утверждается, что евреи пьют кровь христианских младенцев. А рядом обнародовали бы мнение, например, Аллы Гербер о том, что это чудовищная клевета на еврейский народ. Сама же редакция снабдила бы подборку комментарием: "Выбирайте сами, читатели дорогие, какая из позиций вам ближе". Сказал бы Михаил Скляр, что в такой публикации все стандарты журналистики выдержаны идеально? В действительности объективность, то есть нейтральная позиция в дискуссии, уместна лишь как общее правило журналистики. Ни журналист, ни редакция не имеют права занимать нейтральную позицию, если в дискуссии звучит нечто, явно содержащее признаки деяния, которое российский законодатель рассматривает как преступление, совершись оно в современной России.

"Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства" по указанным в законе групповым признакам может быть объективным свойством определенного текста или рисунка. Как свойство холодного оружия резать и колоть, как свойство спущенной с цепи собаки кусать случайных прохожих, как свойство вируса возбуждать болезнь. Конечно, для этого в нем должны содержаться не только спорные высказывания, но и форма этих высказываний должна характеризоваться использованием специальных языковых или изобразительных средств, нацеленных на психоэмоциональное воздействие. Как раз по этой причине изложение спорных научных гипотез не является преступлением, так как академический язык - сухой и нейтральный, он не призван никого возбуждать. Ссылаясь на это обстоятельство, прокуратура отказалась возбуждать уголовное дело в связи со скандальным "письмом 500". Карикатура - другое дело, она по определению нацелена на психоэмоциональное воздействие.

Идеи, содержащиеся в тексте или рисунке, являются дискурсом, а действие по их объективизации посредством слов или линий - дискурсивным действием, оно-то и квалифицируется с позиций уголовного права. Последнее по своей целевой направленности может полностью совпадать с дискурсом, совпадать с ним частично и быть ему противоположным. Например, я могу опубликовать в своем сетевом дневнике в качестве примера высказываний оппонентов листовку "Русского национального единства", прямо указав, что ее содержание враждебно моим убеждениям и что распространение таких взглядов я считаю общественно опасным. В этом случае мое дискурсивное действие (обнародование текста листовки) будет иметь целевую направленность, противоположную дискурсу, то есть содержанию распространенного текста.

Вину никогда не следует отождествлять с мотивом. Вина, то есть психологическое отношение действующего (или бездействующего) лица к своим действиям (или бездействию), а также их реальным либо возможным последствиям является обязательным элементом состава любого преступления, в ней-то и состоит его субъективная сторона. Тогда как мотив может быть в некоторых случаях признаком, квалифицирующим разновидность преступления, а также обстоятельством, смягчающим либо отягчающим наказание. Вина Анны Смирновой имела форму прямого умысла, направленного на публикацию изображений, возбуждающих ненависть и вражду к мусульманам, унижающих их достоинство путем отождествления Мухаммеда, почитаемого ими в качестве главного пророка, с террористом и, следовательно, отождествления с террористами их самих. В Дании и ряде других европейских стран это действие не считается преступлением, а в России - считается.

Иными словами, Смирнова выпустила джина из бутылки, а он сделал и, возможно, продолжает делать свое дело. Ведь последствия таких публикаций сказываются не только на читателях, но и на тех, до кого со временем доходят блуждающие слухи. (Теперь эти слухи, возможно, дополнятся еще и известием, что суд главного редактора якобы "фактически оправдал".) В отношении возможных последствий своего действия Смирнова имела косвенный умысел: она, возможно, и не стремилась к возбуждению ненависти, но допускала и такой результат. Опубликовав различные мнения и не выразив редакционную точку зрения, она как бы перемешала яд и противоядие, полагая, что конечный итог их взаимодействия в сознании читателей не является предметом ее забот.

Мотивом ее действий было ошибочное понимание профессионального долга полно и объективно информировать читателей. Этот мотив можно и нужно учитывать как обстоятельство, смягчающее наказание. Но куда тут смягчать?! В первоначальном приговоре ей назначили минимальное наказание, предусмотренное за такое преступление, - штраф в размере ста тысяч рублей. Теперь облсуд отменяет и это минимальное наказание, так как обстановка якобы изменилась.

Кстати, тем временем на родине скандала, в Дании, обстановка тоже изменилась. Но в противоположную сторону. Группа экспертов из датских университетов, привлеченных правительством для оценки программы диалога с мусульманскими нациями, пришла к выводу, что в "карикатурном скандале" виновата даже не столько газета "Юлландс Постен", опубликовавшая скандальные карикатуры, сколько правительство, высокомерно отвергнувшее саму возможность обсуждения этой публикации как "покушение на свободу слова".

Лев Сигал

31 мая 2006

Источник: "Русский журнал"