Портрет на фоне гипотез. Благовест-Инфо

Газета «Известия» опубликовала 21 апреля 2006 года материал под названием «Найдены останки Андрея Рублева?», в котором изложены обстоятельства находки погребения двух монахов в столичном Спасо-Андрониковом монастыре. Предположительно, это - останки знаменитых иконописцев Андрея Рублева и Даниила Черного. Специалист по реконструкции лиц умерших, судмедэксперт Сергей Никитин намерен воссоздать облик самого знаменитого древнерусского художника, несмотря на обилие вопросов относительно атрибуции захоронения.

Допущение первое: где

Одноглавый Спасский собор Спасо-Андроникова монастыря - одно из старейших каменных сооружений Москвы. Он был построен в 1420-х годах при игумене Александре. Расписывали его, как сообщается в летописях, Андрей Рублев и Даниил Черный по окончании большого заказа в Троице-Сергиевой лавре. Судьба собора не была счастливой: его реставрировали во второй половине XVIII века так, что уничтожили фрески (от великих мастеров уцелели лишь несколько фрагментов растительных орнаментов в оконных проемах); в 1812 году храм горел, тогда же обрушился его барабан; в середине XIX века к нему пристроили два придела. В XX веке в соборе содержали беспризорников, затем - заключенных. В 1930 году уничтожили церковное кладбище, где были погребены не только монахи обители, но и представители известных дворянских фамилий: Барятинских, Лопухиных, Толстых. Перед войной храм отдали заводу «Серп и молот». Накануне 1960 года, когда в мире праздновалось условное 600-летие Андрея Рублева (считается, что он родился между 1360 и 1370 годами), архитекторам Л.А. Давиду, Б.Л. Альтшуллеру, С.С. Подъяпольскому и М.Д. Циперовичу удалось добиться выделения средств на реконструкцию Спасского собора и восстановить его архитектурный облик.

Из рукописного жития «Начало монастыря Андроникова» (XVI-XVII век) мы знаем, что при возведении Спасского собора в нем были перезахоронены мощи первых настоятелей монастыря - преподобных игуменов Андроника и Саввы. В 1993 году во время работ по восстановлению внутреннего убранства храма недалеко от престола было обнаружено двойное погребение, вероятно, принадлежавшее как раз Андронику и Савве: «К востоку от св. престола были обнаружены на глубине ок. 3 м два мужских погребения в дубовых колодах (прямо над изголовьем одного из них был устроен св. престол сообразно символической Голгофе) со следами вскрытия в старину». Позже нашли еще три захоронения. В интервью Сергея Никитина «Известиям» сообщается, что погребение Андроника находилось «под престолом», и, по-видимому, «в остальных трех могилах похоронены Савва, Александр и Ефрем». Через некоторое время после находки этих четырех погребений обнаружилось пятое. В нем, как установили специалисты, были перезахоронены два человека, предположительно – Андрей Рублев и Даниил Черный.

Допущение второе: кто

Из летописных текстов известно, что Рублев был погребен возле соборной колокольни. По мнению Геннадия Викторовича Попова, директора музея древнерусской культуры имени Андрея Рублева, расположенного ныне в Братском корпусе Спасо-Андроникова монастыря, наверняка могила иконописца была безымянной и очень скромной, то есть определить ее точное местоположение практически невозможно. Сергей Никитин полагает, что останки Андрея Рублева и Даниила Черного могли так же, как и мощи игуменов, быть перенесены в Спасский собор. О глубоком почтении к Рублеву мы знаем из того же «Начала монастыря Андроникова», но перезахоронили ли его в действительности в соборе - вопрос открытый. В качестве аргумента Никитин отмечает, что на черепе одного из монахов видна вмятина, скорее всего, сделанная щупом при первом поиске. Но это не указывает ни на личность погребенных, ни на время переноса останков в собор.

Найденные в Спасском соборе останки принадлежат двум мужчинам, одному из которых было около 50 лет, второму - 70 или 80. Если принять во внимание общепринятые даты рождения Андрея Рублева - между1360 и 1370 годами, а также тот факт, что Даниил Черный приходился ровесником Рублеву, и умерли они почти в одно время (1428-1430 годы), то атрибутировать эти скелеты монахов как «искомых» иконописцев довольно затруднительно. Но точный возраст Рублева неизвестен, вполне возможно, что он родился, например, между 1370 и 1380 годами. Сергею Никитину эта дата кажется более приемлемой, поскольку первое упоминание об Андрее-чернеце датируется 1405 годом. Исследователь полагает, что, будь Андрей старше, то и слава его к этому времени была бы громче, чем такая скромная характеристика. Но, положа руку на сердце, признаемся, что это тоже допущение, гипотеза, а не научный факт.

Исследования костных останков, проведенные Еленой Александровской, кандидатом географических наук, показали, что оба предполагаемых инока вели схожий образ жизни - работали с красками и металлом, одинаково питались. К сожалению, детали аналитических исследований в «Известиях» не сообщаются, а жаль: интересно было бы ознакомиться с выводами, на которых делается заключение о роде работы монахов. Отметим также, что Елена Александровская, которую Никитин называет антропохимиком, является автором этой дисциплины. Она принимала участие в изучении тела бурятского ламы Даши-Доржо Итигелова и останков русских цариц, чьи саркофаги были перенесены из Вознесенского собора Московского кремля в Архангельский. В последнем случае Александровская доказывала, что Анастасия Захарьина-Юрьева и Елена Глинская (первая жена и мать Ивана Грозного, соответственно) были отравлены.

Допущение третье: как

Восстановление облика человека по его костным останкам - одна из сложнейших антропологических задач. Общие пропорции лица действительно описываются довольно строго по соотношению, например, ширины скул, высоты лба и так далее, но при неизбежной утрате мягких тканей определение таких черт, как форма носа, ушей, губ, век целиком зависит от реставратора. Безусловно, существуют общие антропологические правила и принципы, но все же реконструкция - это больше искусство, чем наука.

Сергей Никитин, судмедэксперт по профессии и художник по призванию, начал заниматься реконструкцией лиц еще в середине 1980-х в Киево-Печерской лавре. Он воссоздал облик нескольких ее известных монахов - Нестора, Ильи Муромца, лекаря Агапита. Впоследствии Никитин стал одним из экспертов при исследовании останков Романовых, участвовал в изучении погребений экспедиции атамана Дежнева, давал заключение о причине смерти Сергея Есенина.

В своих реконструкциях Никитин следует принципам, введенным еще археологом Михаилом Герасимовым в 1930-х-1960-х годах. Герасимову мы обязаны представлениями о том, как могли бы выглядеть Иван Грозный, Андрей Боголюбский, Ярослав Мудрый, Тимур, Улугбек.

Это сослагательное наклонение - «могли бы» - необходимо всегда принимать во внимание. Так что будет ли реконструированный облик Андрея Рублева напоминать нам Анатолия Солоницына, исполнившего роль иконописца в фильме Андрея Тарковского, или кого-то еще, решать Сергею Никитину. Что бы ни получилось у исследователя в результате, это будет плод его размышлений на заданную тему, основанных на сумме допущений. Скептикам и просто не слишком романтически настроенным людям нужно дождаться полноценной публикации материалов научных исследований, сделанных в ходе работы в Спасском соборе Спасо-Андроникова монастыря.

Юлия Штутина

24 апреля

Источник: "Lenta.Ru"

Отзывы

Editor - 04.10.2006 16:21
Ну, что тут скажешь? Вспоминается нечто подобное, о чем поведал архим. Макарий (Веретенников). По его словам, "о. Александр Салтыков предпринял громадные усилия, чтобы сорвать канонизацию Митрополита Макария, для чего он рассылал всем архиереям письма, порочившие Святителя" (Макарий (Веретенников), архим. Канонизация митрополита Макария // Канонизация святых на Руси. Материалы VI Макарьевских чтений. Вып. VI, Можайск, 1998. С. 13).
Клирошанин - 21.09.2006 20:26
Поскольку директор ЦМиАР Геннадий Викторович Попов злостно не выполняет решения Суда и совершает беззакония, то, сопредседательствуя с этим беззаконником на различных сборищах, протоиерей Александр Салтыков является лжепастырем, согласно церковным канонам!
Музейщик - 01.09.2006 13:29
ПРАВОСЛАВНАЯ КУЛЬТУРА СЕГОДНЯ: "ЗА" И "ПРОТИВ"
Судьба музея Андрея Рублева
Мы как-то незаметно привыкли к тому, что проблемы существования культуры в современное мире, ее развития помещаются в общественном сознании за рамками первоочередных. Теле-новости, страницы популярных изданий открываются обычно сообщениями о войне, террористических актах, преступлениях, событиях политической и экономической жизни и, только потом, вскользь, в связи с каким-либо особенным событием (премьерой в театре, вернисажем) говорится о культуре. Не приживаются на страницах ежедневных газет очерки культурной жизни, с политических трибун не произносятся речи о культурной политике государства. В расходах бюджета страны на социальные нужды упоминаются только "образование" и "здравоохранение". Культура, как феномен общественного бытия как бы перестала существовать. Единственный в стране специальный телевизионный канал "культура" (как и одноименная газета, а так же нынешнее Министерство культуры РФ) - явно не в счет. Слишком мало, невнятно и не о том - на канале и в газете. Министерство же выполняет, в основном, функцию распределителя бюджетных финансовых ручейков...
А ведь "культура" - тема, отнюдь, не периферийная. Ее не обходили великие умы человечества, все крупные государственные деятели воздавали ей должное, писатели, философы посвящали особые трактаты, обогащая интеллектуальный потенциал человечества. Наукой доказан тот факт, что от качества, направления культурной политики зависит интенсивность развития государства и общества в целом, понятие "культура" так емко, что определяет собой и искусства, и политику, и социальные отношения, морально-нравственные ориентиры общества, уровень его духовного развития, религиозные устремления его граждан. Вот почему культурную стратегию невозможно строить на основе нормального усвоения административно-бюрократических установок, аморфных, расплывчатых нравственных посылок. Но могут не понимать и нынешние "чиновники от культуры", что к каждому значимому явлению современной культурной жизни необходим особый, заинтересованный подход со стороны государства, желание не расточить, а приумножить богатство национальной культуры. Тем не менее, мы видим более чем беспомощные попытки государства, руками обветшалого, десятилетиями несменяемого, закоснелого бюрократического аппарата Министерства культуры России управлять жизнью сложнейших творческих структур. В связи с этим понятным становится резко выраженный протест кинематографической общественности против бездумной реорганизации отечественного кинематографа. Борьба гениального дирижера Светланова за свой оркестр, драматичная смена "власти" в крупнейшем в стране Большом театре. Возможно ли за этим "столкновением гигантов" разглядеть борьбу за православный музей, разворачивающуюся в небольшом, но столь же значимом для национальной культуры, музее имени Андрея Рублева?...
Русская культура и искусство, рожденные Православной Церковью воспитавшей русский народ, даже в атеистическом государстве были чрезвычайно высоко оценены. Так, в 1947 году, после кровопролитной Отечественной войны, на волне выстраданной народом Великой Победы, И. Сталин лично подписал указ о создании в Москве, на территории бывшего Спасо-Андроникова монастыря Музея имени Андрея Рублева. Уже тогда значение имени великого иконописца, ныне канонизированного Русской Православной Церковью, было неоспоримо как символ драгоценного вклада русского народа в сокровищницу мировой культуры.
Спасо-Андроников монастырь - одна из древнейших обителей Москвы. Здесь Андрей Рублев монашествовал, совершенствовался как инок и художник, здесь же был погребен. Его могила неизвестна, поэтому мемориалом великому иконописцу, русскому святому стал сам Спасо-Андроников монастырь.
Волей судьбы первым директором музея был назначен Давид Ильич Арсенишвили - грузин по происхождению, горячий патриот Отечества, большой знаток русской культуры, создавший за свою жизнь ряд замечательных музеев в Грузии. Арсенишвили "принял в сердце" судьбу полуразрушенной древней обители, задачу прославления имени Андрея Рублева, спасение рассеянных временем сокровищ древнерусской культуры. Он сделал музей Рублева самым значимым, последним и единственным в своей жизни любимым детищем. Для него, никогда не имевшего ни своего дома, ни семьи, крошечный коллектив Музея стал семьей, с которой он, в труднейших условиях собирал в музейные стены погибающие древние святыни Церкви - основную часть нынешней обширной коллекции Музея Рублева. Именно эти первые годы жизни Музея, полные творческих озарений, чудесных открытий, задали направление собирательской деятельности Музея. Его фонды составили исключительно церковные литургические предметы - по сути, святыни Русской Православной Церкви.
Именем великого Рублева, под надежный приют монастырских стен, посредством официально разрешенной музейной деятельности, в разрушительное время "хрущевских" гонений на Церковь горстка великодушных "ревнителей Православия" собирала со всей страны драгоценные жемчужины Русского Православия. За доброе, а, тем более, святое дело, необходимо пострадать. Драматична судьба Арсенишвили - этого бескорыстного подвижника музейного дела. За год до открытия первой, им же создаваемой музейной экспозиции, он был уволен. Вернулся в Тбилиси, где, через непродолжительное время, скончался. Продолжатели его дела, музейщики, еще и теперь не в полной море воздали должное его светлой памяти, а главное, так и не усвоили пример его честного, беззаветного служения национальной культуре,
Свыше 20 лет длился период экстенсивного, сравнительно спокойного развития Музея, пополнялись его собрания, осмысления его перспектив. В 1986 году, когда в стране уже вовсю шла "перестройка", Музей еще оставался все в тех же скудных площадях, с третьей категорией по ранжиру музеев г. Москвы, имел всего 24 научных сотрудника. На большей части монастырских площадей размещалось сильное реставрационное объединение Союзного подчинения, со своими многочисленными лабораториями и производствами, что делало попытки Музея расширить свои площади бесперспективными.
Святому делу помогло чудо. Очередное обращение руководства Музея "наверх" было, наконец, услышано. Объявленная в стране "перестройка" возбудила свежую волну патриотизма. Творческая интеллигенция патриотического направления обратила внимание "власть предержащих" на бедственное положение замечательного Музея, возможности создать здесь Центр изучения и просвещения в области древнерусской культуры. Личным указом Президента СССР музее был в 1987 г. преобразован в Центральный музей древнерусской культуры и искусства о 1-й категорией как научно-исследовательского учреждения, придан статус особо ценного объекта, был увеличен до 100 единиц штат его научных сотрудников. Тогда же Музею был передан весь Спасо-Андроников монастырь, ряд зданий возле него. В дальнейшем предполагалось полное выведение музейных структур за стены монастыря, освоение под них зданий Андроньевской площади, возобновление в монастыре церковной жизни. В 1987 г. началась комплексная реставрация зданий Спасо-Андроникова монастыря, в Музее открывались новые направления исследовательской деятельности, собирался штат сотрудников редких специальностей, высокой профессиональной квалификации.
Благодушные "авансы" перестроечного времени слишком скоро сменились нестроениями в политике и развалом отечественной экономики. Не могло это не отразиться и на отношении к культуре, традиционно финансируемой "по остаточному принципу". Тем не менее, Музей жил. Коллектив его возрастал профессионально. Многие специалисты окончили аспирантуру, защитили кандидатские и докторские диссертации, открывали выставки и экспозиции, проводили научные конференции, работала в музее "Воскресная школа" для детей различного возраста. Наиболее явно обозначались тенденции к сближению деятельности Музея и Русской Православной Церкви по духовно-нравственному и культурному просвещению. Музей проводил общие с Церковью общественные акции. Таковыми были: установление памятника Андрею Рублеву на площади перед Спосо-Андрониковым монастырем, установление памятного Креста на месте бывшего монастырского кладбища; передача церкви храма Преподобного Сергия Радонежского в Рогожской слободе (данного Центру под размещение Музея древнерусской фрески; к сожалению, государство не компенсировало эту потерю музейных площадей) и передача из своих фондов чудотворной иконы "Богоматерь Косинская" православному приходу церкви в Косино. Совместно с Церковью вырабатывалась концепция создания на основе Музея Центра православной культуры имени преподобного Андрея Рублева. Святейший Патриарх Алексий II обратился с такой просьбой к Правительству России.
Однако, в 1994 г., после смерти директора музея Вашлаевой С.В., в Музей был назначен новый директор - Геннадии Викторович Попов, профессор, искусствовед, кабинетный работник, никогда не руководивший людьми, не имевший опыта административно-хозяйственной работы. Попов Г. В. с первых же дней работы лихо взялся за реформирование (а по-сути, ломку) Музея и его коллектива. При этом, "рафинированный интеллигент" - "либерал" использовал совсем не деликатные средства. В ход пошли незаконные административные меры, увольнения, преследования, шельмование:
В результате, слаженной, целеустремленной работе был положен конец. Коллектив разделился на "сторонников директора" "малодушных" и "оппозиционеров". В разряд последних, попали все те, кто, так или иначе, участвовал в создании Центрального музея, планировал его преобразование в Центр православной культуры. Не содействовали работе и первые же неквалифицированные и безответственные действия нового администратора по расходованию бюджетных средств. Проверка Музея Счетной палатой выявила разбазаривания около 9 млрд. руб. (в исчислении 1995 г.). Однако Министерство культуры, в лице (тогда еще замминистра) Швыдкого М.Е., прикрыло своего ставленника, списав убытки на его "неопытность", и назначило свою комиссию, уже по проверке научной работы Музея. Проверка эта производилась, мягко говоря, пристрастно. Достаточно сказать, что Акт по проверке был представлен коллективу только после издания приказа МК РФ (за подписью г-жи Дементъевой Н.Л.), что лишило проверяемых возможности опротестовать выводы комиссии. Однако, как не стремились министерские чиновники и "приглашенные специалисты " - члены комиссии, подыграть Попову Г.В., ни в одном документе Министерства и Комиссии все же не было ни слова о необходимости реорганизации Музея (подо что все время подводил Попов), а, тем более, сокращение штата. До прихода Попова Г.В., в штате Музея числилось 225 едениц. Реально работающих было не более 190 ед. Именно при Попове Г.В. штат Музея неоправданно вырос до 318 ед. Одних зам. директоров было 7.
Следуя рекомендациям Министерства "привести численность штата в соответствие с реально выполняемыми работами", Попов не просто сократил незанятые никем вакантные 1ОО ед., а начал "чистить" работающий коллектив, попутно расправляясь с неугодными ему сотрудниками, сокращая те структуры, которые лично ему казались ненужными. Сокращение шло, несмотря протесты профкома Музея, отдельных сотрудников. Тогда же был создан "параллельный профком", так называемый "директорский", что никак не содействовал нормализации положения в коллективе. В Министерстве знали все о происходящем в Музее, но, "развязав руки" Попову, свои "умыли".
Со стороны покажется странной ситуация, при которой именно в год празднования 2000-летия христианства единственный в системе МК РФ Музей православных церковных святынь подвергается подобной "чистке" от "ревнителей православия"?
За что же такая нелюбовь и Музею Рублева, что во имя нее не боятся чиновники от культуры нарушать все мыслимые установления действующего трудового законодательства? Оказывается, главное в том, что Центральный музей создавался в 1986 году под идею постепенного преобразования в Центр православной культуры с возвращением Русской Православной Церкви Спасо-Андроникова монастыря. Именно с такой идеей обратилась, в свое время, в Правительство директор Музея Вашлаева С. В., человек, глубоко переживавший судьбу изъятых у Церкви святынь, понимавший невозможность дальнейшего использования священных для православного ценностей не по назначению. В основу идеи Центра была положена задача соединения усилий Русской православной церкви и Государства в духовно-нравственном и культурном преобразовании общества, деле сохранения и приумножения ценностей православной культуры и искусства. Предполагалось, что в рамках деятельности Центра Государство и Церковь разделят право владения распоряжения церковными святынями, попавшими в музейные фонды и, одновременно, ответственность за их правильное хранение, и должное экспонирование. В этом случае Русская Православная церковь, впервые со времени несправедливой экспроприации православных святынь, получила бы возможность работать совместно с государственными структурами деятельности по их хранению, изучению, экспонированию. Возможности работы центра на благо отечественной культуры, оздоровления нравственного климата в обществе - неограниченны. Данная форма сотрудничества ослабила бы справедливые притязания верующих на исключительное право владения православными святынями к государственным музеям,
Сложности современной внутриполитической и экономической жизни страны поневоле заставляют думать и о том, что храмы, церковная утварь, иконы, священнические облачения - не только произведения искусства, литургические предметы, но и завидная на сегодня собственность, материальные ценности. Исключительное право музеев распоряжаться этими ценностями по собственному усмотрению, помимо чисто идеологических (например, неприятие религия вообще!) соображений, побуждает к поиску путей закрепление нынешнего положения вещей навечно. И хотя общественный статус Русской Православной Церкви сейчас необычайно возрос, вопрос о возвращении наиболее ценных для Церкви святынь, часто превращается в настоящее "стояние за веру". Противники возвращения Церкви несправедливо отобранного, особенно из числа так называемых "специалистов"-исследователей, музейных работников, чиновников Министерства культуры и прочих, часто прибегают к доводу о "неподготовленности" Церкви принять столь ценные памятники на "ответственное перед историей" хранение. При этом забывается, или опускается, как несущественное то, что именно Церкви мы обязаны возникновением высочайшей живописи, архитектуры, музыки, словесности. К сожалению, позиция большинства неправославных чиновников, работников музеев, исследователей древнерусской культуры в отношении возвращения Церкви ее святынь - "держать и не пущать":
Таким образом, в наше "веротерпимое", "либеральное", "демократическое" время, при внешнем соблюдении, признаков должного, уважительного отношения к Русской Православной Церкви (архиереев, клириков Церкви стало принято приглашать на все общественно значимые мероприятия, с почетом усаживать в президиумы), на деле, в скрытой, неявной форме осуществляется мощное гонение на православные святыни и верующий православный народ. Враг веры Христовой не может не знать, что литургическая жизнь Церкви, лишенная, молитвенного общения верующих с основными, историческими святынями Православия - неполна.
А ситуация в храмах меняется. На смену полуграмотным верующим старушкам приходят молодые, знающие, образованные в церковных школах и институтах прихожане, зрелая часть патриотической интеллигенции. Им трудно смириться с тем, что огромное количество так называемых "памятников древнерусского искусства": икон, книг, церковной утвари, томятся в запасниках государственных музеев, изъяты из литургического оборота. Все еще многие исторически значимые древние храмы (даже в Москве) и в наше время используются не по прямому назначению. Если учесть тот факт, что, в среднем, любой из музеев делает в год не более 5 крупных выставок с включением никогда ранее не экспонировавшихся памятников. А в каждом из них используется (с учетом ограниченной площади!) от 50 до 150 экспонатов - у большинства из изъятых у Церкви в свое время древних святынь (их в музейных запасниках страны многие сотни тысяч!), хранящихся в государственных музеях, нет никаких шансов не только вновь "увидеть Свет Божий", но и попросту быть отреставрированными. Ограниченность средств, специалистов, опять же площадей и материалов, делают даже реставрацию памятника в музейных фондах проблематичной, если он, по тому или иному признаку не заинтересовал исследователя или экспозиционера, и хранится по акту исторического поступления в хранилище.
Именно в рамках деятельности Центра Андрея Рублева предполагалась специальная экспозиционная программа, позволяющая устраивать часто сменяемые тематические выставки православных святынь из собрания церковных ризниц, других музеев страны. Экспонирование осуществлялось бы по согласованию с Церковью, с должным, благоговейным отношением к святыням, а не по принципу "паноптикума", в котором священные для Церкви и верующих мощи святых угодников Божиих выставляются на всеобщее обозрение (как это, подчас, делается и теперь в крупных музеях страны). Не вывозились бы, наверное, выставки из православных икон в Ватикан, что для верующих является столь же кощунственным актом.
А что же г-н Попов Г. В.? Как он относится к идее Центра? Задолго до своего назначения на директорское место он начал активную борьба с идеей создания Центра. Не было слышно голосов господ "ведущих искусствоведов" с Козицого пер, (Институт искусствознания располагается в Козицком), когда Музей боролся за выселение с территорий монастыря могучей "Союзреставрации", или отстаивал право хранения ряда ценнейших памятников из российской глубинки. А вот как только забрезжило у Музея, одновременно с расширением площадей и такое будущее, как создание Центра, тут уж "опецы" расстарались вовсю. Куда только не писали, где только не публиковали свои статьи. А ведь время было на публикации в центральной печати чрезвычайно чуткое. И опять все те же методы: клевета, шельмование. Но "поезд ушел": Центральный музей был создан, монастырь освободили от сторонней организации, снесен уродливый "выставочный корпус (а попросту - пристройка к стене монастыря в виде разгороженных гаражей в один кирпич, без фундамента), так называемые "кирилловские вещи", удалось удержать в музейном собрании.
Одна радость осталась у г-на Попова Г.В. - публиковать статьи против "реакционной" идеи создания Церковного Центра.
Придя в Музей в качестве нового директора, Попов Г. В. начал (в духе "демократического" времени) издавать приказы по Музею, запрещающие сотрудникам обсуждать, издавать материалы, касающиеся идеи Центра. Однако, это не испугало ревнителей благочестия. Ведь, несмотря на расширение площадей, музейные экспозиции продолжали размещаться в монастырских храмах, а фондохранилище, как и в недавнем прошлом - в монашеских кельях, не приспособленных под эти цели, музейные смотрители, сотрудники вынуждены работать в алтарях церквей. Для благочестивого православного человека, призванного благоговейно относиться к установлениям Церкви - это совершенно невозможные вещи. Выходит, что музейные работники, как деятели культуры призванные воспитывать в гражданах бережное, уважительное отношение к древним ценностям, хоть и вынужденно, но все же попирают церковные каноны. К сожалению, в музеях не всегда соблюдают и необходимые инструкции, пренебре-гают правилами хранения древностей (достаточно показателен в этом отношении Акт комиссии по проверке ЦМиАР за 1998 год).
Да, в Церкви пока недостаточно специалистов, способных оценить состояние древнего памятника, средств для его реставрации, поддержания необходимого при длительном хранении температурно-влажностного режима. Однако, нельзя говорить о том, что в Церкви не знают этих проблем и не озабочены их разрешением. В среде нынешнего священства много специалистов искусствоведов, людей с художественным, реставрационным образованием, историков, филологов, педагогов. Так что создание необходимых для древних памятников условий в храмах - дело времени.
И, конечно, никак нельзя согласиться с утверждением некоторых "музейных ревнителей" о том, что соблюдение норм церковного благочестия находится в постоянном противоречии с музейной инструкцией по хранению. Нет таких проблем, в решении которых, при условии доброй воли с обеих сторон, нельзя бы было достичь приемлемого для них компромисса. В этой связи представляется необъяснимым факт принятия Московским Патриархатом такого соглашения с Министерством культуры, при котором в известном в Москве храме Покрова в Филях действующему уже несколько лет "на улице" приходу были разрешены только 12 богослужений в год. И это при том, что настоятель храма - известный искусствовед - древнеруссник, что Указ о передаче храма верующим подписан лично Президентом Путиным В. В. Известно, что в нижнем храме двухъярусной церкви первоначальное (XVII в.) убранство не сохранилось. Но директор Музея Рублева Попов Г. В. (храм является филиалом Музея), Министерство культуры вцепились в храм "мертвой хваткой":
Если так будут и в дальнейшем "идти навстречу верующим" - рано или поздно это может вызвать нежелательный социальный взрыв,
За время "деятельности" Попова Г.В. в должности директора музея сменилось четыре Министра культуры РФ. Ни один из них, к сожалению, не пожелал разораться в конфликтной ситуации в Музее и его истинных причинах. Правда, издавались приказы по Министерству с выговорами Попову, проводились заседания коллегии, совещания у заместителя министра, издавались приказы по "исправлению недостатков": При этом, даже утверждение Устава Музея, внесение существенных изменений в него, были осуществлены Поповым Г. В. совместно с министерскими чиновниками в нарушение норм законодательства - вне участия коллектива Музея. Согласно этому Уставу Попов Г.В., самостоятельно, как директор Музея, определять его структуру и штат. Однако трудовое законодательство не позволяет этого делать без согласования с профсоюзом. За время директорства, Попов Г. В. ни разу по своей инициативе не собрал коллектив, не прислушался к мнению работающих в Музее специалистов. Коллектив выразил свое отношение к произволу, чинимому директором в ходе задуманной им в противовес идее Центра "реорганизаций", объявив Попову Г.В., 23 декабря 1999 года на общем собрании коллектива - недоверие.
В настоящее время в Таганском суде г. Москвы слушаются 11 дел уволенных и "выведенных за штат" сотрудников музея. Трое из них уже восстановлены решением Таганского, Московского городского суда. Меж тем, "рафинированному интеллигенту, светлой личности" каковым представляется Попов Г.В. автору публикации о нем в газете "Московский комсомолец" от 28.09. 2000 года, ничего не стоит не выполнить решение суда, как, впрочем, и нарушить закон в отношении каких-то "маргиналов".
На запрос Таганского суда о контракте директора с Министерством был предоставлен Поповым Г.В. пространный документ, в котором, вопреки обычному сроку действия в 3-5 лет, было указано - "бессрочный". Неужели в Министерстве культуры не знают общих для всех правил? - Знают, но полагают, что закон можно обойти.
В качестве "сильных" средств борьбы сторонниками директора в Музее организуют подписание так называемых "открытых писем", под которыми подписи бухгалтеров, кадровиков, технических работников, смотрителей - словом, всех тех, кто не имеет отношения к научной работе. В этих письмах позиция Попова Г.В. представлена единственно верной... За рамками этих писем, конечно же, остается Акт Счетной палаты о разбазаривании огромных бюджетных средств, как необоснованной выдачи Поповым ценнейших икон XVI-XVIII вв. в частные руки; фальсификация Поповым выставочной деятельности, когда по выделенному Музею гранту в 15 тыс. долларов, вместо подлинных экспонатов в экспозиции были представлены их полиграфические копии - своеобразная реклама полиграфической фирмы и оборудования в церкви Покрова в Филях; волюнтаристская кадровая политика: Ничего этого не видит и Министерство культуры РФ, для которого важнее не просто поддержать "милого сердцу" директора, но, главное, ничего не уступить Церкви.
Создается странная ситуация, при которой для всего мира наша страна, как и всякое нормальное цивилизованное государство, не выходит ни на одну серьезную общественно-политическую акцию без участия Предстателя Русской Православной Церкви в России - Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II, а в тиши министерских и музейных кабинетов разрабатывается стратегия сопротивления притязаниям Церкви, борьбы с нею за право владения и распоряжения русским православным культурным наследием - святынями православного народа. Г-да искусствоведы, министр культуры Швыдкой М.Е. делают вид, будто действительно верят в то, что одни и те же святые иконы в Церкви - святыни веры, а в экспозициях и запасниках музеев - памятники культуры, единицы хранения.
Думается, пора все же заканчивать с безответственностью, волюнтаристскими решениями, диктаторскими попытками остановить истории. Все говорит о том, что в нашем государстве наступает эпоха "диктатуры закона". Вот и в ответе на обращении председателя профкома Музея, депутата Государственной Думы - Таганский межрайонный прокурор Атарщиков А.М. возбудил в отношении директора ЦмиАР Попова Г.В. производство об административном правонарушении. Дело в Государственной инспекции по труду, Министерством культуры РФ, которое не может до бесконечности делать вид, будто в Музее Рублева "все спокойненько".
Эдуард ВОЛОДИН
http://www.voskres.ru/kolonka/rublev.htm
Обозреватель - 01.09.2006 13:28
Попов Геннадий Викторович. Живопись и миниатюра Москвы середины XV – начала XVI века.

Рецензия В. Г. Пуцко на докторскую диссертацию Г.В. Попова «Живопись и миниатюра Москвы середины XV – начала XVI века», опубликованная в известном сборнике «BYZANTINOSLAVICA»:

«Судя по дате, помеченной в предисловии, книга написана в конце 1969 г., но выпущена более чем через пять лет, без каких-либо дополнений или переработок, хотя за истекшее время в науке появилось много нового. Следовательно, книга отчасти устарела уже ко времени своего выхода из печати, который, как известно, в любом случае должен быть оправданным…
Первым требованием научной работы является документальное обоснование концепции. С этой точки зрения книга Г.В. Попова наиболее уязвима, т.к. хронологические ряды автора либо анахроничны, либо произвольны...
Ошибочное определение Г.В. Поповым иконы «Косма и Дамиан», конца XV – начала XVI в., как произведения второй четверти XV в., повлекло за собой в корне неверное освещение всего историко-художественного процесса Москвы указанного периода.
Попытки автора книги уточнить характер творческих поисков Амвросия и круг его работ нельзя признать убедительными, поскольку их аргументация значительно слабее доводов П.А. Флоренского и Ю.А. Олсуфьева…
Переработка творческого наследия Андрея Рублева в живописи середины XVпова на сопоставлении ряда памятников с иконами иконостаса Троицкого собора Троице-Сергиевой Лавры. Памятники не анализируются, а лишь описываются, регистрируются, наделяются готовыми характеристиками. Миниатюры рукописей охарактеризованы бегло и в отрыве от основных задач исследования…
Приведенные А. Буниным догадки относительно заказа ферапонтовского цикла росписей Дионисию и его мастерской являются плодотворными и в дальнейшем могут привести к выводам в корне отличным от традиционных, которые механически повторены в книге Г.В. Попова…
Утверждение Г.В. Попова, что близость работ Дионисия к византийским и южнославянским источникам отличает их от работ рублевской эпохи, приходится считать в корне неверным. М.В. Алпатовым успешно были прослежены классические основы искусства Рублева, с иллюстрацией основных положений наглядными примерами, и игнорировать эти вошедшие в науку выводы, думается, у Г.В. Попова нет надежных оснований. К сожалению, в данном вопросе еще больше увеличивают путаницу неправильные атрибуции и датировки ряда произведений, отнесенных к искусству Москвы середины XV в. и используемых для общей характеристики искусства целого этапа, к которому они хронологически не относятся…

Г.В. Попов, пользуясь скрупулезно собранными материалами, имел возможность написать важную и нужную книгу. К сожалению, этого не произошло. За морем частностей автор не увидел главного, что определяет собою развитие искусства целой эпохи, а не увидев этого, оказался не в силах разобраться в массе памятников и локальных явлений. Именно поэтому так и остался не заполненным пробел между эпохой Рублева и эпохой Дионисия, пробел, который никак не заполнить Г.В. Попову случайными и неверно атрибуированными памятниками. Отсюда нетрудно понять, почему выводы Г.В. Попова в конце каждой главы путанные и неуверенные, почему в заключении не подведены итоги всему сказанному. Если при этом учесть, что произведения Дионисия и его мастерской стилистически всецело принадлежат зрелому XV в., мы не погрешим против истины, отметив несоответствие содержания книги ее названию…

Оценивая книгу в целом, мы отчетливо представляем различие между пожеланиями критики и реальными возможностями исследователя. В данном случае Г.В. Попов оказался не в состоянии справиться с изобилующим фактами материалом. И остается пожалеть, что изложение Г.В. Попова носит характер свода разнообразнейших справок, а не целенаправленного и углубленного искусствоведческого исследования…»
(BYZANTINOSLAVICA. Revue internationale des etudes Byzantines. Tome XXXVIII (1977). Fasc. 2. Pp. 234-239)
Редакция академического сборника «BYZANTINOSLAVICA» долго сомневалась, стоит или нет вообще обращать внимание на поповский «диссер», но в конце концов предпочла обратиться к известному тогда советскому искусствоведу В. Г. Пуцко.
Эксперт - 31.08.2006 19:34
Некая модератор Ю.В. Тарабарина на своем форуме распространяет ложь и клевету о Музее Андрея Рублева.
Эта неизвестная особа всем сообщает, что якобы в Музее имела место простая реорганизация, проведенная новым директором Г.В. Поповым с упразднением некоторых ставок, при этом ряд недовольных сотрудников Суд якобы восстановил лишь на рабочих местах, но ставок им не вернул.
На самом деле действия Геннадия Викторовича Попова по перекраиванию втайне от музейного коллектива Устава Музея Андрея Рублева, утвержденного Постановлением Правительства РФ, были признаны незаконными в Министерстве труда РФ, и Г.В. Попову было предписано прекратить свои волюнтаристские начинания. Постановлением Прокуратуры Геннадий Викторович Попов был оштрафован с наложением административного взыскания!
Что касается кадровых музейных сотрудников, возмущенных творимым Г.В. Поповым произволом, то Суд не только восстановил их в музейных должностях, но и присудил взыскать с Геннадия Викторовича Попова компенсацию морального вреда.
И уж самой бесстыдной ложью Ю.В. Тарабариной является утверждение, что один из старейших сотрудников Музея Андрея Рублева О.Г. Ульянов был якобы также уволен Г.В. Поповым по сокращению штатов. В действительности Геннадий Викторович Попов дважды пытался разделаться с ненавистным ему конкурентом по теме о преп. Андрее Рублеве и придумывал различные предлоги, под которые можно было бы «подвести статью». Не только районный суд, но даже Мосгорсуд дважды признавал действия Г.В. Попова по надуманным увольнениям О.Г. Ульянова полным беззаконием и присудил взыскать (дважды!) с Г.В. Попова в пользу О.Г. Ульянова компенсации морального вреда. Таким образом, с 1989 г. и по настоящее время, согласно Закона, Олег Германович Ульянов является заведующим Сектором церковной археологии Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени прп. Андрея Рублева!
Музейщик - 31.08.2006 01:00
Скандально известный археолог Л.А. Беляев, включенный по настоянию Г.В. Попова в члены министерской комиссии по реорганизации Музея Андрея Рублева, предложил первым делом ликвидировать археологическую службу в музее. Между тем, уже при создании музея-заповедника в Спасо-Андрониковом монастыре в 1947 г. была поставлена как первоочередная задача именно археологическое изучение этого святого места. Более того, в самом первом уставе Музея Андрея Рублева археологическая служба числилась на первом месте. Так вот, Леонид Андреевич Беляев, будучи сам археологом, задумал потопить конкурентов и протащил в Минкульте свои рекомендации по ликвидации сектора археологии. Правда, вся затея Геннадия Викторовича Попова «сотоварищи» провалилась, т.к. Главный Федеральный инспектор труда РФ расценил всю «поповскую» затею по реорганизации ЦМиАР как незаконную и ее полностью отменил. Но каков же гусь этот Л.А. Беляев, который в 2006 г. пришел в ЦМиАР на должность археолога, предварительно расчищенную им под себя!
Архитектор - 31.08.2006 00:59
Научные доклады на симпозиумах в НИИ, к категории которых относятся и ЦМиАР, и ЦНПРМ, приравниваются к устным публикациям, и на таковые доклады в научной среде принято ссылаться в научных изданиях с точным указанием даты научного доклада. Сергею Заграевскому это негласное установление должно быть хорошо известно, поэтому его повторяющиеся из раза в раз вопросы, по всей вероятности, продиктованы не без некоей «задней мысли».

Причем С.В. Заграевский не просто нумерует свои вопросы, но каждый раз их воспроизводит целиком с повтором одних и тех же электронных ссылок, которые ранее были неоднократно размещены на разных форумах. Что это, если не самореклама?! Поэтому мне пришлось вычленить из своих сообщений именно те фрагменты, где есть ответы, в частности, и на указанные вопросы. Так, относительно публикаций научного доклада О.Г. Ульянова на расширенном заседании НМС ЦМиАР 26.06.1995 г. были указаны следующие: Ульянов О.Г. Древнейшая история некрополя Спасо-Андроникова монастыря // Московский некрополь: история, археология, искусство, охрана. М., 1996. С. 25-27.
Ульянов О.Г. Цикл миниатюр лицевого «Жития Сергия Радонежского» о начале Андроникова монастыря // Памятники культуры. Новые открытия 1995. М.: Наука, 1996. (http://www.icon-art.info/book_contents.php?lng=ru&book_id=22).
Что касается публикации научного доклада О.Г. Ульянова на V Давидовских чтениях 11.05.2005 г. в ЦНПРМ (http://www.souzrestavracia.ru/news.php?id=17_0#1), то эти материалы вошли в новую монографию Олега Германовича, о чем уже сообщалось.

Мне также приходилось отмечать, что широкой аудитории интересна история Спасского собора Андроникова монастыря, а не полемика с Сергеем Заграевским. Да и что это за научная дискуссия в режиме «вопрос-ответ». Лично у меня к статье С.В. Заграевского о реконструкции Спасского собора несть числа вопросов, хотя бы потому что он не знаком с новейшими публикациями по теме: Красовский И.С. Архитектура Спасо-Андроникова монастыря XVIII века // Хоругвь. № 4. М., 1998; Красовский И.С. Архитектурный ансамбль Спасо-Андроникова монастыря. М., 2005. 170 с.

Помимо этого не могу не заметить, что повторяющиеся вопросы Сергея Заграевского (№№ 2-3) о «фундаментах Спасского собора» заставляют предположить то ли незнание, то ли некое лукавство. Дело в том, что даже в Автодорожном институте, который заканчивал С.В. Заграевский, преподается отдельная дисциплина «Фундаменты и основания». Мной пришлось не раз указать, что в научном отчете О.Г. Ульянова приведены точные архитектурно-археологические свидетельства об основании храма из плинфы (ок. 1370 г.): «Фрагмент его северной апсиды был прослежен благодаря земляному основанию толщиной ок. 0, 6 м, на котором покоились деревянные лежни, пролитые известью, и тонкий слой плинфы». Подчеркиваю, что речь идет именно об основании храма! Более того, это основание именно северной апсиды Спасского собора, которая выявлена в плане и разрезе.

Ближайшие аналогии синхронных оснований памятников хорошо известны специалистам. По данным главного архитектора Музеев Московского Кремля В.И. Федорова, «примеры белокаменной кладки без фундаментов, относящейся ко второй половине XIV в., прослежены археологически в нескольких местах в Московском Кремле» (см. научный отчет об архитектурно-археологических наблюдениях на территории Кремля за 1972-1973 гг. в научном архиве ГММК, шурф № 23 и др.). Как указывал В.И. Федоров, «с 60-х годов XIV в. до начала XV в. (рассматриваемый в данной дискуссии на форуме период – sic!) некоторые сооружения возведены с использованием деревянных лежней, пространство между которыми пропитано известковым раствором с булыжным бутом» (Федоров В.И. К вопросу об архитектурно-археологическом исследовании Московского Кремля // Средневековая Русь. М., 1976. С. 65). Именно такая конструкция толщиной 0, 6 м была выявлена О.Г. Ульяновым в ходе археологического изучения шурфа в алтаре Спасского собора, причем в рамках этого исследования был проведен в ИИМК радиоуглеродный анализ образцов деревянных лежней, данные о котором приведены выше. Как некий курьез можно отметить, что Л.А. Беляев первоначально определил данную конструкцию под престолом Спасского собора как «хозяйственную яму» (из протокола НМС ЦМиАР 26.06.1995 г. в научном архиве ЦМиАР).

Вот почему с научным отчетом О.Г. Ульянова по археологическим исследованиям шурфа в алтаре Спасского собора лучше всего знакомиться в научном архиве ЦМиАР, где хорошо документирована вся история вопроса, как показывают многочисленные выписки, процитированные мной ранее. Настоятельно рекомендую это и С.В. Заграевскому, чтобы у него больше не возникало вопросов, к примеру, о напольных плитках Спасского собора, одна из которых хранится в фондах Музея Андрея Рублева. Да и архитектурные реконструкции будут куда более достоверными, если за их основу стараться принимать археологические артефакты, будь то фрагменты закомары или кокошника или архивольта…
Красовский - 31.08.2006 00:19
Научные доклады на симпозиумах в НИИ, к категории которых относятся и ЦМиАР, и ЦНПРМ, приравниваются к устным публикациям, и на таковые доклады в научной среде принято ссылаться в научных изданиях с точным указанием даты научного доклада. Сергею Заграевскому это негласное установление должно быть хорошо известно, поэтому его повторяющиеся из раза в раз вопросы, по всей вероятности, продиктованы не без некоей «задней мысли».

Причем С.В. Заграевский не просто нумерует свои вопросы, но каждый раз воспроизводит их целиком с повтором одних и тех же электронных ссылок, которые ранее были неоднократно размещены на разных форумах. Что это, если не самореклама?! Поэтому мне пришлось вычленить из своих сообщений именно те фрагменты, где есть ответы, в частности, и на указанные вопросы. Так, относительно публикаций научного доклада О.Г. Ульянова на расширенном заседании НМС ЦМиАР 26.06.1995 г. были указаны следующие: Ульянов О.Г. Древнейшая история некрополя Спасо-Андроникова монастыря // Московский некрополь: история, археология, искусство, охрана. М., 1996. С. 25-27.
Ульянов О.Г. Цикл миниатюр лицевого «Жития Сергия Радонежского» о начале Андроникова монастыря // Памятники культуры. Новые открытия 1995. М.: Наука, 1996. (http://www.icon-art.info/book_contents.php?lng=ru&book_id=22).

Что касается публикации научного доклада заведующего Сектором церковной археологии ЦМиАР О.Г. Ульянова на V Давидовских чтениях 11.05.2005 г. в ЦНПРМ (http://www.souzrestavracia.ru/news.php?id=17_0#1), то эти материалы вошли в новую монографию Олега Германовича, о чем уже сообщалось. Поэтому, удалив мои сообщения, тов. Модератор просто оставил повторные вопросы Сергея Заграевского без четких ответов.

В моих сообщениях уже было отмечено, что широкой аудитории интересна история Спасского собора Андроникова монастыря, а не полемика с Сергеем Заграевским. Да и что это за научная дискуссия в режиме «вопрос-ответ»?! Лично у меня к статье С.В. Заграевского о реконструкции Спасского собора несть числа вопросов, хотя бы потому что он не знаком с новейшими публикациями по теме: Красовский И.С. Архитектура Спасо-Андроникова монастыря XVIII века // Хоругвь. № 4. М., 1998; Красовский И.С. Архитектурный ансамбль Спасо-Андроникова монастыря. М., 2005. 170 с.

Помимо это не могу не заметить, что повторяющиеся вопросы Сергея Заграевского (№№ 2-3) о «фундаментах Спасского собора» заставляют предположить то ли незнание, то ли вновь некое лукавство. Дело в том, что даже в Автодорожном институте, который заканчивал С.В. Заграевский, преподается отдельная учебная дисциплина «Фундаменты и основания». Мне пришлось не раз указать, что в научном отчете О.Г. Ульянова приведены точные архитектурно-археологические свидетельства об основаниях храма из плинфы (ок. 1370 г.): «Фрагмент его северной апсиды был прослежен благодаря земляному основанию толщиной ок. 0, 6 м, на котором покоились деревянные лежни, пролитые известью, и тонкий слой плинфы». Подчеркиваю, что речь идет именно об основаниях храма! Более того, это основание именно северной апсиды Спасского собора, которая выявлена в плане и разрезе.

Ближайшие аналогии синхронных оснований памятников хорошо известны специалистам. По данным главного архитектора Музеев Московского Кремля В.И. Федорова, «примеры белокаменной кладки без фундаментов, относящейся ко второй половине XIV в., прослежены археологически в нескольких местах в Московском Кремле» (см. научный отчет об архитектурно-археологических наблюдениях на территории Кремля за 1972-1973 гг. в научном архиве ГММК, шурф № 23 и др.). Как указывал В.И. Федоров, «с 60-х годов XIV в. до начала XV в. (рассматриваемый в данной дискуссии на форуме период – sic!) некоторые сооружения возведены с использованием деревянных лежней, пространство между которыми пропитано известковым раствором с булыжным бутом» (Федоров В.И. К вопросу об архитектурно-археологическом исследовании Московского Кремля // Средневековая Русь. М., 1976. С. 65).
Именно такая конструкция толщиной 0, 6 м была выявлена О.Г. Ульяновым в ходе археологического изучения шурфа в алтаре Спасского собора, причем в рамках этого исследования был проведен в ИИМК радиоуглеродный анализ образцов деревянных лежней, данные о котором приведены выше. Как некий курьез можно отметить, что Л.А. Беляев первоначально определил данную конструкцию под престолом Спасского собора как «хозяйственную яму» (из протокола НМС ЦМиАР 26.06.1995 г. в научном архиве ЦМиАР).

Вот почему с научным отчетом О.Г. Ульянова по археологическим исследованиям шурфа в алтаре Спасского собора лучше всего знакомиться в научном архиве ЦМиАР, где хорошо документирована вся история вопроса, как показывают многочисленные выписки, процитированные мной ранее. Настоятельно рекомендую это и С.В. Заграевскому, чтобы у него больше не возникало вопросов, к примеру, о напольных плитках Спасского собора (вопрос № 4), одна из которых хранится в фондах Музея Андрея Рублева. Да и архитектурные реконструкции храма будут куда более достоверными, если за их основу стараться принимать археологические артефакты, будь то фрагменты закомары или кокошника или архивольта…
Архитектор - 28.08.2006 16:40
В отношении датировки Спасского собора у П.Д. Барановского отмечено: «в литературе, непонятно почему, достаточно прочно закрепилась датировка существующего памятника как построенного не в первой четверти XV, а в последней четверти XIV века. Эту тенденцию проводил в своих работах проф. Некрасов, а также проф. Брунов плоть до последней печатной работе о соборе 1940 г., относя его ко времени 1360 г.» (Барановский П.Д. О времени и месте погребения Андрея Рублева // Петр Барановский. Труды, воспоминания современников. М., 1996. С. 31).

Отдельно стоит сказать о том, как в действующем храме проходили архитектурно-археологические исследования под научным руководством О.Г. Ульянова. Один из участников работ заведующий отделом древнерусской архитектуры и градостроительства ЦМиАР Г.Я. Мокеев поделился своими впечатлениями: «Как же проводилось исследование 1993 года? В Спасском соборе были сначала развернуты приходом реконструктивные работы по замене солеи без какого-то бы ни было официального разрешения и оповещения археологических служб. Лишь благодаря настойчивости прихожан О.Г. Ульянов смог добиться археологического надзора над работами, при этом на него тут же посыпались кляузы и доносы в администрацию музея со стороны старосты и настоятеля с обвинениями в срыве богослужений. Стремясь доказать ненужность археологических исследований в алтаре храма, староста Пичугин А.Д. даже загонял двухметровые металлические ломы под св. престол! Археологические исследования удалось начать после получения разрешения УГКОиП от 22.01.1993 г. (№ 16-03/49) в январе 1993 года, а не в марте, как неверно излагается в заметке о. Вячеслава Савиных. В неимоверно трудных условиях, когда О.Г. Ульянову "милостиво" разрешили устроить узкий лаз в человеческий рост, через который археолога спускали на веревке, Божиим промыслом было уготовано обрести на глубине свыше 3 м (!) захоронение в дубовой колоде непосредственно под св. престолом. Об этом удивительном событии был незамедлительно уведомлен Святейший Патриарх Алексий II в письме дирекции музея от 12.03.1993 г. (исх. № 50-01/08)» (Мокеев Г.Я. КОМУ НУЖЕН АЖИОТАЖ ВОКРУГ МОГИЛЫ ПРЕП. АНДРЕЯ РУБЛЕВА // Русский Вестник, № 23 от 11.11.2005 г.)
http://www.rv.ru/content.php3?id=5978

Научный отчет О.Г. Ульянова об архитектурно-археологических исследованиях Спасского собора был заслушан на расширенном заседании Научно-методического Совета ЦМиАР, где автор работ отметил: «Стратиграфия шурфа размером 5, 5 х 4, 25 м, заложенного в алтаре храма на глубину до 3 м, отражает три этапа строительства Спасского собора. На I этапе был возведен деревянный храм (освящен 16 августа 1357 г.), от которого сохранились полосы горелого дерева, параллельные по отношению к 2 ящичным гробам. Под изголовьем одного из погребений был обнаружен брусчатый маломерный кирпич недостаточного обжига, грубой формовки с крупными примесями в тесте, размером 4, 5 х 10, 5 х 20 см.

На II этапе была проведена планировка участка после пожара (1368 г.?), подсыпка песком и строительство (ок. 1370 г.) храма из плинфы. Фрагмент его северной апсиды был прослежен благодаря земляному основанию толщиной ок. 0, 6 м, на котором покоились деревянные лежни, пролитые известью, и тонкий слой плинфы. Радиоуглеродный анализ образцов археологической древесины, полученные в лаборатории ИИМК (СПб), подтверждают предложенную датировку строительства. На этот храм (Спасский собор – 2) были сориентированы 2 дубовые колоды с расширением в изголовье и дополнительным сужением «кораблем». В каждой из них отсутствовали верхние крышки и верхние части останков, но сохранились цельнокроеные кожаные калиги, а также кожаный игуменский ремень с железной пряжкой (ближайшие аналогии в Новгороде) - в центральной колоде. С этим храмом из плинфы можно связать известные белокаменные рельефы, обнаруженные при реставрации 1959-1960 гг. во вторичном использовании.

На III этапе (1425-1427 гг.) была вновь проведена планировка участка и возведен ныне существующий белокаменный собор (Спасский собор – 3), фундамент которого был заложен значительно глубже (глубина фундаментных рвов достигает 3, 5 м от поверхности пола) предшествующих, так что на уровне строительного горизонта было обнаружено несколько фрагментов раннего керамического материала, в т.ч. ручка амфоры-корчаги (ближайшие аналогии в Коломне). По отношению к своим предшественникам белокаменный собор был смещен при закладке на С-В, вероятно с тем, чтобы его престол возвести непосредственно над изголовьем центральной колоды.

Поскольку впускные ямы всех 4-х погребений перекрыты строительным горизонтом существующего собора, то переложение мощей произошло накануне его строительства» (из протокола № 1 расширенного заседания Научно-методического Совета ЦМиАР 26.06.1995 г.).

Научно-методический Совет ЦМиАР с участием таких известных специалистов, как С.С. Подъяпольский, А.В. Рындина, Б.М. Клосс, А.А. Турилов, Л.А. Беляев, Т.И. Макарова, В.А. Кучкин, И.Г. Качалова и др., принял решение: «заслушав сообщение заведующего сектором археологических исследований музея О.Г. Ульянова и представителя Московской Патриархии С.А. Беляева по итогам реконструктивных работ в алтаре Спасского собора Андроникова монастыря и результатам освидетельствования мощей, обретенных под престолом храма, Научно-методический Совет отмечает большое научное значение открытия. Полученный археологический материал и данные стратиграфических наблюдений позволяют Научно-методическому совету положительно оценить научную гипотезу о существовании первоначального храма из плинфы и синхронного ему некрополя, предшествующих ныне существующему собору» (из резолюции № 1 расширенного заседания Научно-методического Совета ЦМиАР 26.06.1995 г.).

Радиоуглеродный анализ образцов археологической древесины, обнаруженных при исследованиях О.Г. Ульяновым шурфа в Спасском соборе, отражен в отчете лаборатории ИИМК № 14102/33-2816 от 10.07.1996 г.
Красовский - 28.08.2006 00:33
Самому же С.В. Заграевскому следовало бы последить за оборотами и содержанием своей речи, где доминирует недопустимая в научной полемике авторская интерпретация и переделка цитат из научных работ различных авторов. Неискушенному читателю невдомек, где у Заграевского сравнение, где гипотеза, а где интерпретация.

Что касается самой темы дискуссии, то она посвящена Спасскому собору Андроникова монастыря, а не критическому разбору различных мнений Сергея Заграевского. Лично у меня последнее не вызывает никакого желания участвовать в научной полемике. Достаточно сказать, что С.В. Заграевский в своей публикации о Спасском соборе даже не упомянул результаты новейших исследований и использовал устаревшие данные. По-моему, это само по себе говорит о научном качестве подобных публикаций.

К тому же факты, которые упомянуты в моих ответах модератору, были полностью проигнорированы в публикации С.В. Заграевского. Главным из них является открытие О.Г. Ульяновым фундамента предшествующего храма при археологическом исследовании (1993) шурфа под престолом Спасского собора. Об этом сенсационном открытии неоднократно сообщалось на различных научных форумах, в т.ч. на расширенном заседании Научно-методического Совета ЦМиАР (1995) с участием таких известных специалистов, как А.В. Рындина, Б.М. Клосс, А.А. Турилов, Л.А. Беляев, Т.И. Макарова, В.А. Кучкин и др. Так что «секретом Полишинеля» это научное открытие остается только для С.В. Заграевского.

Датировку строительства предшествующего храма в 1370-1374 гг. позволил определить радиоуглеродный анализ как строительных лежней, так и подстилающего слоя пожарища. Эта датировка соответствует летописному известию о пожаре 1370 г., вызванном набегом Ольгерда. Полученные данные позволяют сопоставить собор 1370-1374 гг. с близкими по времени храмами, прежде всего, в Пскове, где работала строительная дружина знаменитого зодчего Кирилла. Таким образом, подкрепляется научная гипотеза П.Д. Барановского, первым из ученых указавшим на близкие стилистические аналогии Спасского собора с Троицким собором в Пскове.

Разумеется, современная научная методика базируется на комплексных исследованиях, поэтому для научных доказательств одних архитектурных данных недостаточно. К слову сказать, в публикациях С.В. Заграевского полностью отсутствуют какие-либо материалы смежных дисциплин. Между тем, без житийных источников и их текстологического анализа невозможно всерьез заниматься изучением древнерусских памятников. Для эпохи Сергия Радонежского это вопрос особенно актуален, как показывает полемика Б.М. Клосса - В.А. Кучкина.

Ни в коем случае нельзя игнорировать также изобразительные источники, особенно те из них, что базируются на житийных текстах определенной редакции. Клейма житийной иконы святителя Алексия, в т.ч. поставление прп. Андроника на игуменство, следуют в строгой последовательности, позволяющей привлекать не только житийные, но и летописные данные, как показали исследования Н.Н. Воронина, И.А. Кочеткова, О.Г. Ульянова, В.А. Кучкина и др. В публикации же С.В. Заграевского эти данные полностью отсутствуют, поэтому его попытки поставить под сомнение ценность таких источников выглядят неубедительно.

Незнание С.В. Заграевским житийных источников особенно заметно, когда он утверждает, что «в житии Сергия четко написано, что изображены игумены Александр и Ефрем, а не Андроник». На самом деле в тексте Жития прп. Сергия Радонежского нет ни слова о том, кто изображен. Имена исторических лиц приведены в надписях на миниатюрах, но эти надписи в тексте лицевого Жития прп. Сергия Радонежского подчищались, например, под именем «Александр» при фотографировании в ультрафиолете было прочитано имя «Сергий».
Красовский - 28.08.2006 00:32
Среди миниатюр лицевого Жития есть и изображение Спасского собора времени прп. Андроника вопреки безапелляционному утверждению С.В. Заграевского. Желающих в этом убедиться приглашаю открыть ссылку в библиотеке сайта на статью О.Г. Ульянова «ЦИКЛ МИНИАТЮР ЛИЦЕВОГО "ЖИТИЯ СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО"
О НАЧАЛЕ АНДРОНИКОВА МОНАСТЫРЯ»: илл. 3 -Строительство Спасского собора
(http://www.icon-art.info/masterpiece.php?mst_id=1331&where=), илл. 6 - Освящение Спасского собора митрополитом Алексием (http://www.icon-art.info/masterpiece.php?mst_id=1333&where=), илл. 7 - Пожертвование митрополита Алексия на строительство Андроникова монастыря (http://www.icon-art.info/masterpiece.php?mst_id=1334&where=), илл. 8 - Преставление преп. Андроника
(http://www.icon-art.info/masterpiece.php?mst_id=1335&where=).

Именно на основе изучения данного цикла миниатюр О.Г. Ульянов пришел к выводу, что освящение Спасского собора произошло на престольный праздник 16 августа 1357 г. после праздничной службы митрополита на Успение в кафедральном соборе (9 клеймо) – накануне повторного отъезда свт. Алексия в Орду 18 августа. «Походя по дороге», как представляется С.В. Заграевскому, такое священнодействие не совершается, а вот в рамках молитвенной подготовки к предстоящему отъезду и не куда-нибудь, а в Орду (со многими неизвестными!), а также для исполнения обета вполне имело место (несть числа примеров из источников!). Но такие факты неудобны Сергею Заграевскому, потому что рушится вся система его умозаключений.

Теперь о домыслах С.В. Заграевского о рельефе с воином-змееборцем. По С.В. Заграевскому выходит, что вся значительная по объему коллекция белокаменных фрагментов, куда входил и воин-змееборец, оказалась во вторичной закладке на закомарах Спасского собора случайно. То-то будут «рады» кремлевцы, ведь у них недавно в подклете Благовещенского храма была открыта аналогичная коллекция блоков с остатками росписей, о чем как о сенсации сообщили все СМИ! Действительно, как это мастера Спасского собора не догадались поставить для С.В. Заграевского на этих блоках инвентарные номера с указанием о принадлежности?!

Наконец, шурфы архитектора Г.Ф. Сенатова не достигли материка (помешала упомянутая мной внезапная смена научного коллектива!), а М.Х. Алешковский и Ф. Гольдштейн, которым Г.Ф. Сенатов отказался передать свои кроки, «сели» на его перекопы, в т.ч. в алтаре Спасского собора, не заглубляясь ниже 1, 5 м. А шурф, который был заложен под научным руководством О.Г. Ульянова, достиг отметки 3, 5 м и дал полноценную стратиграфию памятника, с которой С.В. Заграевский незнаком! Вот почему довольно странно выглядят требования С.В. Заграевского «показать нам отчет». Кому это «нам»? Для соблюдения приличий самому С.В. Заграевскому не мешало бы прежде всего представиться нынешнему руководителю научного коллектива, изучающего Спасский собор, и просить его оказать научную консультацию. По крайней мере, так принято в научной среде. Хотя после того, что наговорил С.В. Заграевский в адрес О.Г. Ульянова, на мой взгляд, такая просьба вряд ли будет успешна.
Красовский - 25.08.2006 18:12
Несколько озадачен перекроенным видом своего сообщения на форуме «Христианство в искусстве». Казалось бы, модератора этого форума должна была прежде всего обеспокоить попытка устроить у него дубль форума архи.ру, где идет бесконечная самореклама Сергея Заграевского. В сообщении посетителя под ником «Пивоваров» просто скопирован тенденциозный материал архи.ру без всяких комментариев. Уважаемый модератор форума «Христианство в искусстве»при желании легко мог бы определить, что под ником «Пивоваров» к нему проник С.В. Заграевский (на разных форумах сообщения под этими никами синхронны).

Теперь по существу поставленных модератором вопросов.

1. Точная цитата из работы Л.А. Беляева: «Современный исследователь монастыря О.Г. Ульянов предлагает максимально древнюю датировку, соотносимую с постройкой Кремля из камня и собора Чудова монастыря, но несколько предшествующую» (Беляев Л.А. Древние монастыри Москвы (кон. XIII–нач. XV века) по данным археологии. М., 1994. С. 263-264). Фразу о существующем Спасском соборе приписал к этой цитате С.В. Заграевский.

2. Белокаменный рельеф воина-змееборца давно привлекал внимание исследователей, но его атрибуция была затруднительна из-за плохих публикаций памятника. Например, Л.А. Лифшиц трактовал саблю как фрагмент крыла и полагал, что изображен не воин-змееборец, а Архангел Михаил. Но никто из авторов, кроме С.В. Заграевского, никогда не ставил под сомнение происхождение самого памятника из Спасского собора Андроникова монастыря. По стилю этот блок идентичен с другими фрагментами белокаменного убранства собора, в т.ч. фигуративными (например, рыба). Некоторая наивность образа заставляла ученых предполагать довольно раннюю датировку, не выходившую за рамки XIV в. По мнению О.Г. Ульянова, такая стилистическая особенность могла быть обусловлена историческими реалиями.

В статье «Цикл миниатюр лицевого «Жития Сергия Радонежского» о начале Андроникова монастыря» (http://www.icon-art.info/book_contents.php?lng=ru&book_id=22) О.Г. Ульянов аргументированно отмечает: «В Житии преп. Сергия можно встретить указание на особое княжеское покровительство Андроникову монастырю еще во времена преподобного Саввы, который был почитаем "и от великодержавных". 27 Учитывая как политическую обстановку в Московском княжестве к исходу 1427 года, так и возрастные особенности изображенного лица, правомерно идентифицировать его со знаменитым князем Юрием Дмитриевичем Звенигородским, с именем которого связано строительство трех важнейших памятников московского зодчества начала XV в. - Успенского собора в Звенигороде и соборов Саввино-Сторожевского и Троице-Сергиева монастырей. 28 В последнем проходили работы преподобного Андрея Рублева в 1416 и 1423 гг. В данном контексте весьма примечательно, что первое упоминание о преподобном Андрее Рублеве — "иконописце преизрядном, всех превосходящем" и о подписании им Спасского собора помещено в III Пахомиевской редакции Жития преп. Сергия (ок. 1442 г.) одновременно с указанием на особые заслуги в убранстве Троицкого собора (его "рука прострена къ строению паче всех беаше") кн. Юрия Дмитриевича, духовным отцом которого назван преподобный Сергий ("иже великодержавный бе хвалам достойный, просвещениа сподоблен от святого христолюбивое чадо его князь Георгий"). 29».

От себя заметим, что аналогии в сфрагистике, нумизматике и шитье позволяют согласиться с такой атрибуцией. Но гипотеза С.В. Заграевского, что воин-змееборец имеет отношение к «Юрию Младшему – второму сыну Василия Темного», не выдерживает никакой критики ни по стилю памятника, ни по источникам, где нет никакой информации о связи кн. Юрия Васильевича с Андрониковым монастырем.

3. Относительно историографии археологического изучения Спасского собора у Л.А. Беляева сказано следующее: «Первые послевоенные исследования возглавил архитектор Сенатов (1956 г.), проводивший и археологические шурфовки, в 1959 г. вслед за ним начал работы в интерьере М.Х. Алешковский. Ошибкой этих раскопок стало установление незначительной глубины закладки восточной пары столбов четверика. Материалы работ оставались практически неопубликованными. Небольшие публикации были сделаны по общим результатам Н.П. Максимовым, Б.А. Огневым, Б.Л. Альтшуллером. С 1989 г. раскопки и наблюдения в монастыре проводит О.Г. Ульянов» (Беляев Л.А. Древние монастыри Москвы (кон. XIII–нач. XV века) по данным археологии. М., 1994. С. 189).

Как видим, фраза о «масштабных исследованиях Г.Ф. Сенатова и М.Х. Алешковского» также как и в других случаях является домыслом С.В. Заграевского.

4. В монографии Н.Н. Воронина «Зодчество Северо-Восточной Руси XII-XV вв.» по интересующему модератора вопросу указано: «Некоторое представление об общем облике Чудова собора 1365 г. дает клеймо иконы митрополита Алексея, где представлен обычный трехзакомарный, видимо, четырехстолпный храм с одной массивной главой и отнесенным художником к западу Благовещенским приделом. На втором изображении (сцена устройства аркосолия) собор представлен по той же схеме, но его верх показан ярусным – со вторым рядом закомар» (Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII-XV вв. Т. II. М., 1962. С. 182).

В статье «Когда были написаны иконы митрополитов Петра и Алексия из московского Успенского собора» И.А. Кочетков, например, сообщает:«Еще один аргумент в пользу поздней датировки дает анализ архитектурных форм на иконе Алексия: в 19-м клейме ее собор Чудова монастыря изображен без придела Благовещения, в отличие от изображений его в 14, 15 и 17-м клеймах, так как имеется в виду собор 1503 г., не имевший придела» (речь идет вновь о Благовещенском приделе в соборе Чудова монастыря. – Кочетков И.А. Когда были написаны иконы митрополитов Петра и Алексия из московского Успенского собора // Средневековая Русь. М., 1976. С. 314).

5. Что касается хронологических выкладок С.В. Заграевского, то его грубая ошибка вызвана очевидным незнанием чина освящения храма. Об изображении освящения Спасского собора в клеймах житийной иконы святителя Алексия в статье О.Г. Ульянова «Цикл миниатюр лицевого «Жития Сергия Радонежского» о начале Андроникова монастыря» (http://www.icon-art.info/book_contents.php?lng=ru&book_id=22) сказано: « 7 и 8-е клейма этой иконы (илл. 4) со сценами "прошения" митрополитом Алексием у преподобного Сергия Андроника и благословения его на игуменство помещены между клеймами, посвященными двум поездкам святителя в Орду (6, 10 и 11-е клейма). Даты поездок точно документируют ярлыки, выданные митрополиту Алексию ханшей Тайдулой 11.02.1354 г. и ханом Мухаммадом Бердибеком в ноябре 1357 г. Первая встреча преподобного Сергия и митрополита Алексия произошла, скорее всего, после возвращения святителя осенью 1354 г. "къ Рускым странам, къ своей митрополии" (здесь и далее курсив мой. - О.У.) из его первой поездки в Константинополь на поставление. Именно тогда, как мы полагаем, митрополит Алексий попал в бурю на Черном море и "обет свой дах Богу: вън же день доправит Господь въ пристанище котораго святого, въ то имя създати церковь". Если относить спасение святителя к его второй поездке в Константинополь в 1356 году, то возникает противоречие, ускользавшее ранее от внимания исследователей: митрополит Алексий в таком случае должен сразу иметь на своем корабле "Образ", в праздник которого он обретет пристанище. "Честную икону образа Христова, юже сам принесе от Константина града, чюдну и златом украшену" (илл. 5) митрополит Алексий мог привезти из второй поездки специально для освящения обетного храма. …С 8-м клеймом, изображающим поставление преподобного Андроника на игуменство, соседствует 9-е клеймо со сценой моления у гроба митрополита Петра. Данное событие имело место в Успенском соборе Московского Кремля в престольный праздник 15 августа 1357 года накануне повторного отъезда святителя 18 августа в Орду. Следовательно, освящение Спасской церкви в Андрониковом монастыре, мимо которого проходил древний путь из Москвы через Нижний Новгород в Орду, могло произойти 16 августа 1357 года».

Таким образом, согласно О.Г. Ульянову, поставление прп. Андроника на игуменство (8 клеймо) произошло между 1354 и 1356 гг. Для освящения собора в Андрониковом монастыре была специально привезена из Константинополя в 1356 г. икона Спаса Нерукотворного, следовательно, собор мог быть освящен, скорее всего, только после 1356 г. О.Г. Ульянов совершенно справедливо датирует освящение Спасского собора на престольный праздник 16 августа 1357 г. после праздничной службы митрополита на Успение в кафедральном соборе (9 клеймо) – накануне повторного отъезда свт. Алексия в Орду 18 августа. Чин освящения храма не имеет ничего общего с поставлением на игуменство, к тому же весьма продолжителен и никак не мог быть совершен «походя по дороге», как это вольно интерпретирует Сергей Заграевский.
Мокеев - 24.08.2006 21:49
Довожу до сведения почтенной аудитории, что "профессор" С.В. Заграевский и "студент Пивоваров" одно и то же лицо! Оставляю на суд посетителей форума самим судить о степени морального разложения С.В. Заграевского - "бизнесмена, философа-богослова, детского писателя и проч. и проч.", как он везде представляется. О том, что С.В. Заграевский демонстрирует подобными безнравственными поступками свою научную недобросовестность и говорить не приходится...
Красовский - 24.08.2006 19:02
Прежде всего, должны заметить «студенту Пивоварову», как его называет С.В. Заграевский в своих сообщениях на архи.ру, что заведующий Сектором церковной археологии Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева Олег Германович Ульянов никогда не датировал существующий Спасский собор 1360 гг. Это ясно указано в академической статье О.Г. Ульянова «Цикл миниатюр лицевого "Жития Сергия Радонежского" о начале Андроникова монастыря» 1995 г. (Ульянов О. Г. Цикл миниатюр лицевого "Жития Сергия Радонежского" о начале Андроникова монастыря [прим. 19, 20] ). Поэтому никакого пересмотра датировок исследователем отнюдь не предпринималось вопреки приписываемой ему гг. Пивоваровым и С.В. Заграевским «точки зрения».

Разумеется, на совести вышеуказанных лиц остаются подобные приемы научной полемики, равно как и голословное утверждение об отсутствии научного резонанса первых научных публикаций новых архитектурно-археологических исследований Спасского собора Андроникова монастыря в Москве под руководством заведующего Сектором церковной археологии Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева Олега Германовича Ульянова. По крайней мере, на моей памяти широкий научный резонанс, который вызвал в 1995 г. научный доклад О.Г. Ульянова «Вопросы творческой биографии прп. Андрея Рублева в свете новейших открытий» на расширенном заседании Совета по мировой культуры РАН с участием Б.А. Рыбакова, Н.К. Голейзовского, В.Г. Брюсовой и др.

Еще более недостойным приемом гг. Пивоварова - С.В. Заграевского является ложное обвинение, что исследователь якобы что-то умышленно «спрятал от научной общественности» в примечания (?!) к своей статье. Любому автору прекрасно знакомо, какой нещадной редактуре подвергается текст научной работы, тем более выходившей в условиях жесткой цензуры. Вынужден просить администратора данного форума указать гг. Пивоварову и С.В. Заграевскому на то, что их высказывания носят клеветнический характер и грубо нарушают научную этику. К слову сказать, стиль г-на «Пивоварова» на удивление похож на самого С.В. Заграевского. Хотелось бы надеяться, что администрация форума будет последовательна в отстаивании принципов, провозглашенных в преамбуле данной темы.

Априори любому компетентному специалисту ясно, что приоритет в научном анализе того или иного памятника принадлежит исследователю, который им непосредственно занимается. С этой точки зрения позиции гг. «Пивоварова» - С.В. Заграевского наиболее уязвимы, ибо они оперируют данными «времен Очакова и покорения Крыма». О качестве прежних археологических работ на Спасском соборе до исследований научного коллектива О.Г. Ульянова достаточно красноречиво свидетельствует в своей докторской диссертации Л. А. Беляев, который пишет, что наблюдения 1959 г. группы М. Х. Алешковского - Ф. Гольдштейн «отражают определенное непонимание ситуации» (Беляев Л. А. Древние монастыри Москвы (кон. XIII — нач. XV вв.) по данным археологии. М., 1994. С. 264).

Столь же уязвимы попытки гг. «Пивоварова» - С.В. Заграевского поставить под сомнение научную датировку О.Г. Ульяновым белокаменных блоков Спасского собора. Б. Л. Альтшуллер, на мнение которого ссылаются эти гг., в своей статье «Белокаменные рельефы Спасского собора Андроникова монастыря и проблема датировки памятника» (Средневековая Русь. М. , 1976) не привел ни одного размера белокаменных блоков Спасского собора, не говоря уже о локализации их местоположения. Между тем, в архивах сохранились фотографии размещения белокаменных рельефов, включая воина-змееборца, в существующем Спасском соборе. Заметим, что г. «Пивоваров» оговаривается в данном случае о «последующих ремонтах существующего Спасского собора», даже не ссылаясь на источники о «последующих ремонтах». Поэтому расхожие представления некоторых о миграции подобных артефактов бездоказательны и прежде своего обнародования требуют минимального обоснования, чего нет и в помине. Помнится, именно В.В. Кавельмахер, последователями к-рого здесь выступают гг. «Пивоваров» - С.В. Заграевский, выдвигал нечто подобное в отношении знаменитого Звенигородского чина прп. Андрея Рублева, но никакого резонанса в научном мире эта точка зрения не имела.

Поскольку гг. «Пивоваров» - С.В. Заграевский вырывают из контекста атрибуцию воина-змееборца, то именно им невдомек, почему это изображение связано с рождением Юрия Звенигородского. Относить этот редчайший рельеф ко времени «Юрия «Младшего» - второго сына Василия Темного» по крайней мере безграмотно с исторической точки зрения, не говоря уже об отсутствии каких-либо источников об отношении данного исторического лица с окружением прп. Сергия Радонежского и его учеников.

Характерно, что гг. «Пивоваров» - С.В. Заграевский вводят в заблуждение всю аудиторию, указывая на «масштабные археологические исследования 1950-х годов, проводимые Г.Ф.Сенатовым и М.Х.Алешковским». Подобное утверждение обнаруживает всю полноту незнания (заметим, воинствующего!) истории вопроса о Спасском соборе. Исследователям старшего поколения до сих пор памятны скандалы вокруг смены авторских групп на этом памятнике. Инженер Г.Ф. Сенатов успел заложить лишь несколько небольших шурфов, как тут же памятник перешел под контроль группы Давида-Алешковского-Альтшуллера. Сам Г.Ф. Сенатов категорически отказался отдавать чертежи своих шурфов вышеназванным лицам, и Алешковский-Гольдштейн фактически «сели» на перекоп Г.Ф. Сенатова. В условиях зимы 1959-1960 и форсированных работ по реконструкции ни о каких «масштабных исследованиях», вопреки ложным утверждениям гг. «Пивоварова» - С.В. Заграевского, не могло быть и речи. Достаточно сказать, что в реставрационных отчетах Давида-Алешковского-Альтшуллера не указана даже глубина залегания подошвы фундамента Спасского собора. Этот крайне важный параметр для любого древнерусского памятника архитектуры был впервые выявлен лишь в ходе архитектурно-археологических исследований Спасского собора Андроникова монастыря в Москве под руководством заведующего Сектором церковной археологии Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева Олега Германовича Ульянова.
Поэтому безапелляционные суждения гг. «Пивоварова» - С.В. Заграевского относительно научных результатов раскопок, с которыми они даже не утрудились ознакомиться, просто смехотворны.

Что касается клейм житийной иконы митрополита Алексия (http://www.icon-art.info/masterpiece.php?mst_id=487&where=), то этот памятник был одним из центральных в монографии Н.Н. Воронина и кандидатской диссертации И.А. Кочеткова, которые разобрали именно исторические реалии, запечатленные на иконе. Поэтому изображенные постройки остаются «условными» лишь для «профессора» С.В. Заграевского…

В целом же высказанные гг. «Пивоваровыми» - С.В. Заграевским с таким апломбом замечания обнаруживают большую самонадеянность этих гг., которые рвутся в полемику, не обладая элементарными знаниями. Право же, следовало бы постыдиться своего невежества, а не опровергать по-дилетантски известного специалиста, занимающего Спасским собором с 1989 г. Особенно назойливы гг. «Пивоваров» - С.В. Заграевский в том, что связано с открытием фундаментов предшествующего храма. Не будучи ни разу на исследованиях Спасского собора и не спускаясь в археологических шурф под престолом (!) эти гг. берутся опровергать О.Г. Ульянова, впервые открывшего научному миру подлинную стратиграфию Спасского собора (у Давида-Алешковского-Альтшуллера ее просто нет!) и фрагменты предшествующих деревянного храма 1357 г. и каменного храма 1370-1374 гг. Паки и паки в репликах гг. «Пивоварова» - С.В. Заграевского сущий вздор, а не научная полемика. Все, гг. «Пивоваров» - С.В. Заграевский срочно за парту!
Пивоваров - 24.08.2006 13:41
Вот я еще что нашел (на это Красовский в посте на
http://www.blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=7&id=5875; ссылался):
http://drevn2005.narod.ru/mokeev.htm
В этой статье Мокеев пишет о перестройках кам.собора Андроникова как о факте известном всем, ссылается на статью Ульянова.

Кстати, что это за ученая степень у Мокеева такая - "академик академии"? И ничего, что он в письме Путину
http://www.blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=7&id=5875;
называет А.Л. Баталова и Л.А. Беляева "специально нанятыми лжеэкспертами"? Там же рядом и пост кандидата архитектуры Красовского (я глянул в Яндексе, его Игорем звать), так он обзывает Баталова интриганом, еще и пытается мелко издеваться над Заграевским ("путается даже в цитатах". "его монолог - убогое зрелище", "тихо сам с собою он ведет беседу" и пр.)?

ИМХО, так выражаться нигде так не принято, а в науке тем более. Если ты академик академии или хоть кандидат в доктора, то веди себя достойно. Я студент и то себя так не веду, как они.

Почему бы Беляеву, Баталову и Заграевскому в суд на Мокеева и Красовского не подать? Как там - защита чести, достоинства, репутации?
Пивоваров - 24.08.2006 11:56
Вот что на все это написал доктор архитектуры, профессор С.В.Заграевский на форуме http://www.archi.ru/forum/viewtopic.php?t=2187:

Прежде всего еще раз отметим, что, по свидетельству Л.А.Беляева, в начале 1990-х годов О.Г.Ульянов предлагал для существующего Спасского собора Андроникова монастыря «максимально древнюю датировку, соотносимую с постройкой Кремля из камня и собора Чудова монастыря, но несколько предшествующую (ок. 1364 г.) (Доклад на заседании Сектора археологии Москвы 5.05.93 г.)» [1, с. 263].
Ни тогда, ни в дальнейшем эта точка зрения О.Г.Ульянова никакого резонанса в научном мире не имела, так как и архитектурно-археологический, и стилистический анализы уверенно относят существующий собор к эпохе Василия Дмитриевича. Отрадно, что, как следует из сообщений на интернет-форумах [2], подписанных фамилией «Красовский» (вероятно, их автором является И.С.Красовский), О.Г.Ульянов в настоящее время не настаивает на этой позиции.
Однако, как следует из сообщений на тех же форумах, О.Г.Ульянов в настоящее время вернулся к еще одной версии архитектурной истории собора, неоднократно озвучивавшейся в 1950–1960-е годы и даже нашедшей отражение (в качестве одной из выдвигавшихся гипотез) в ряде популярных изданий [3]. Речь идет о том, что на месте существующего Спасского собора в Андрониковом монастыре ранее был построен еще один каменный собор.
Эта версия разрабатывалась О.Г.Ульяновым и в середине 1990-х годов (в примечаниях к статье [4]), но из-за краткой, бездоказательной формы и нахождения в примечаниях она практически ускользнула от внимания научной общественности и не подверглась должному критическому анализу. Отметим, что сам факт вынесения О.Г.Ульяновым столь принципиального утверждения, как наличие в Андрониковом монастыре каменного храма 1370-х годов, в краткие и бездоказательные примечания к статье [4] может свидетельствовать о желании скрыть свою позицию от внимания научной общественности того времени.
Так, в примечаниях к статье О.Г.Ульянова [4] говорится следующее: «Согласно новейшим археологическим данным, еще при игуменстве Андроника после пожара 1370 г. был возведен новый Спасский собор, в каменной алтарной преграде которого был помещен известный блок с воином-змееборцем, олицетворявшим только что родившегося 26.XI.1374 г. великокняж. сына Георгия» [4, c. 191].
Кроме того, на форумах [2] выдвигаются и другие аргументы в пользу того, что в монастыре до существующего Спасского собора был построен каменный храм:
- изображение поставления Андроника на игуменство на 8-м клейме житийной иконы митрополита Алексея;
- возможное отражение неоднократных перестроек Спасского собора в напрестольных Евангелиях (впрочем, этот аргумент звучал и в примечаниях к статье О.Г.Ульянова [4, с. 191]).
Рассмотрим эти аргументы по порядку.
Прежде всего покажем, что найденный при архитектурно-археологических исследованиях 1950-х годов блок с воином-змееборцем не мог принадлежать гипотетическому каменному собору эпохи Алексея митрополита по нижеследующим причинам.
Во-первых, Л.А.Давид, Б.Л.Альтшуллер и С.С.Подъяпольский указывали на отсутствие каких-либо подтверждений тому, что в кладку существующего собора этот блок (как и другие обнаруженные резные блоки) попали изначально, а не при последующих ремонтах [5, с. 390]. Таким образом, блок со змееборцем мог происходить из любого храма, построенного в любое время, в том числе и не на территории Андроникова монастыря.
Во-вторых, по форме, размерам, композиции и способу исполнения это блок не из стеновой кладки, а из интерьера собора – например, из резной алтарной преграды, как справедливо предполагал О.Г.Ульянов [4, с. 191] вслед за Б.Л.Альтшуллером [6, с. 285]. Но резная алтарная преграда могла быть устроена в любом храме в любое время, в том числе и в существующем Спасском соборе.
В-третьих, резное изображение Георгия Победоносца могло быть связано с любой иконой Георгия (и не обязательно с иконой, это мог быть и самодостаточный артефакт), и абсолютно недоказуемо, что оно было связано с рождением того или иного княжича. Тем более недоказуемо, что этим княжичем был именно родившийся в 1374 году Георгий (в дальнейшем известный как Юрий Дмитриевич Звенигородский). С таким же «успехом» резное изображение Георгия можно было бы связывать с рождением в 1441 году Юрия «Младшего» - второго сына Василия Темного.
В-четвертых, масштабные археологические исследования 1950-х годов, проводимые Г.Ф.Сенатовым и М.Х.Алешковским, не открыли никаких следов предыдущего каменного храма [1, с. 189; 5] – при том, что при раскопках такого масштаба следы капитальных перестроек, тем более постройки храма заново, легко могут обнаружить даже начинающие археологи.
В-пятых, археологические исследования, проведенные в начале 1990-х годов О.Г.Ульяновым, обнаружили лишь фрагмент древнейшего некрополя, предшествующего существующему храму, и место древнейшего престола [4, с. 185]. О.Г.Ульянов также исправил неточность, допущенную в 1950-е годы М.Х.Алешковским в отношении мощности фундаментов восточных столпов [1, с. 189] и, вероятно, формы первоначальной алтарной преграды существующего храма [1, с. 264]. Но никаких следов предыдущего каменного храма этими раскопками открыто также не было.
Перейдем к другим аргументам, выдвигавшимся на форумах [2].
Изображение на 8-м клейме житийной иконы митрополита Алексея не может являться аргументом в пользу существования в это время каменного Спасского собора, так на этом клейме изображены условные постройки, не имеющие ничего общего с каменными соборами, изображенными на других клеймах указанной иконы.
Приведенное в статье О.Г.Ульянова [4, с. 191] мнение некоторых палеографов о том, что в «Андрониковом» Евангелии с выходной рублевской миниатюрой «Спас в славе» месяцеслов почти точно повторяет (отсутствием русских святых) месяцеслов митрополичьего Евангелия Симеона Гордого, воспроизведенного в Евангелии 1357 года, и, следовательно, миниатюра могла быть перенесена с более ранней рукописи, само по себе является гипотезой. Но даже если эта гипотеза и верна, то никакой связи с любыми перестройками собора здесь усмотреть невозможно.
Более того, если даже вслед за О.Г.Ульяновым предполагать такую связь с якобы «установленными при археологических исследованиях 1993 г. фактами перестройки Спасского собора в 1371–1373 и 1424–1427 гг.» [4, с. 191], то перестраиваться могли и деревянные храмы, причем гораздо чаще, чем каменные. К тому же, как мы показали выше, утверждение О.Г.Ульянова о том, что факты перестройки собора в начале 1370-х годов были установлены археологическими исследованиями [4, с. 191], не соответствует действительности.
Необходимо отметить, что в указанной статье О.Г.Ульянова [4] имеет место попытка уточнения даты основания Андроникова монастыря. Этот вопрос касается темы датировки и реконструкции существующего Спасского собора лишь косвенно, и все же мы кратко рассмотрим и его.
О.Г.Ульянов полагал, что монастырь был основан 16 августа 1357 года, так как, по его мнению, «дата освящения может быть установлена с помощью клейм житийной иконы митрополита Алексия. С 8-м клеймом, изображающим поставление преподобного Андроника на игуменство, соседствует 9-е клеймо со сценой моления у гроба митрополита Петра. Данное событие имело место в Успенском соборе Московского Кремля в престольный праздник 15 августа 1357 года накануне повторного отъезда святителя 18 августа в Орду. Следовательно, освящение Спасской церкви в Андрониковом монастыре, мимо которого проходил древний путь из Москвы через Нижний Новгород в Орду, могло произойти 16 августа 1357 года. С этой датой согласуется указание Жития митрополита Алексия, что монастырь был основан по повелению великого князя Ивана Ивановича (1353–1359)» [4, с. 184].
Однако, указанная аргументация не может быть признана убедительной по ряду причин.
Во-первых, в позиции О.Г.Ульянова имеет место хронологическая ошибка: митрополит выехал в Орду 18 августа 1357 года, следовательно, даже если допустить, что Алексей, по О.Г.Ульянову, «по пути» основал Андроников (а также возобновил Константино-Еленинский и Благовещенский монастыри соответственно под Владимиром и Нижним Новгородом), это никак не могло произойти 16 августа, а только после 18-го.
Во-вторых, мастера житийных икон обычно стремились восстанавливать события прежде всего по их последовательности. Соответственно, в случае принятия версии О.Г.Ульянова, 8-е клеймо должно было бы следовать после 9-го.
В-третьих, столь значимое событие, как основание Андроникова монастыря, вряд ли могло иметь место «мимоходом», к тому же в столь долгом и опасном путешествии, как поездка в Орду.
В-четвертых, Андроников монастырь находится не настолько далеко от Кремля, чтобы митрополит Алексей не нашел время для отдельной поездки туда (возможно, и для неоднократных поездок).
Таким образом, если вообще принимать весьма условные житийные иконы как основания для датировок (что само по себе достаточно сомнительно, но этот вопрос выходит за рамки настоящего исследования), то последовательность клейм на житийной иконе митрополита Алексея дает нам лишь верхнюю границу даты основания Андроникова – не позднее 15 августа 1357 года (моления Алексея у гроба Петра).

Источники:
1. Л.А.Беляев. Древние монастыри Москвы (кон. XIII–нач. XV века) по данным археологии. М., 1994.
2. http://www.portal-credo.ru/site/?act=news&type=forum&id=42633&message=45370#msg;
http://www.blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=7&id=5875;
http://www.icon-art.info/phpBB2/viewtopic.php?t=954&sid=50df348ade54a5f271ea8cbabd6cfa9d
3. http://www.russiancity.ru/text/mos02.htm
4. О.Г.Ульянов. Цикл миниатюр лицевого "Жития Сергия Радонежского" о начале Андроникова монастыря. В кн.: Памятники культуры. Новые открытия. 1995. М., 1996. С. 181-192.
5. Л.А.Давид, Б.Л.Альтшуллер, С.С.Подъяпольский. Реставрация Спасского собора Андроникова монастыря. В кн.: Древнерусское искусство. Сергий Радонежский и художественная культура Москвы XIV–XV вв. СПб, 1998. С. 360-392.
6. Б.Л.Альтшуллер. Белокаменные рельефы Андроникова монастыря и проблема датировки памятника. В кн.: Средневековая Русь. М., 1976. С. 284-292.

P.S. Версию о якобы найденных останках Андрея Рублева (http://www.blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=7&id=5875) принципиально отказываюсь комментировать, считая это напрасной потерей времени. К тому же этот вопрос не относится к истории архитектуры.
Мокеев - 21.08.2006 11:54
О разрушении центра изучения древнерусской культуры

Открытое письмо Президенту России В.В. Путину

Уважаемый Владимир Владимирович!
— 27.05.1987 г. за № 605 Совет Министров СССР постановил — Создать на базе Музея древнерусского искусства им. Андрея Рублева (3 категории) Центральный музей древнерусской культуры и искусства (I категории). Включить ЦМиАР в Список ведущих научно-исследовательских учреждений страны, утвержденный Распоряжением Совета Министров СССР от 30.11.1949 г.
— 18.12.1991 г. за № 294 Указом Президента РСФСР ЦМиАР был введен в Список особо ценных объектов национального наследия, являющихся достоянием народов России.
— II.07.1994 г. за № 828 Правительство РФ постановило — Утвердить Положение о ЦМиАР как особо ценном объекте русской культуры.
Осуществилась таким образом давняя мечта наших ученых акад. И.Э. Грабаря, Д.С. Лихачева, Б.А. Рыбакова, а также П.Д. Барановского, Н.Н. Воронина, Г.К. Вагнера о создании особого Центра изучения древне-русской культуры и искусства.
— В 1995 г. Швыдкой М.Е. от лица Министерства Культуры РФ представил коллективу сотрудников ЦМиАР нового директора Попова Г.В., дав ему отличную характеристику. На деле же в музей был назначен директор-разрушитель.
— К концу 1999 г. Попов, с благословения Швыдкого, сочинил новый Устав музея, снова уменьшив его масштаб до музейчика 3 категории, а Положение о ЦМиАР, утвержденное ранее Правительством РФ, вышвырнул вон.
— В феврале 2000 г., в соответствии со своим Уставом Попов отринул статус ЦМиАР как научного учреждения, превратив государственный музей в полукоммерческое предприятие, затем ликвидировал 6 (шесть) научных отделов, выбросив при помощи специально нанятых лжеэкспертов (А.Л. Баталов, Л.А. Беляев) на улицу опытных научных сотрудников.
— В ноябре 2000 г. Таганский суд восстановил на работе 11 незаконно уволенных научных сотрудников. Но директор, грубо нарушая Трудовой Кодекс, не исполняет решение суда, держит работников «за штатом» (?), не предоставляя им соответствующих должностям рабочих мест, выплачивая музейно-мизерную зарплату, рассовывая их маленькие премии по карманам своей синекуры.
В условиях «травли» он начал под разными предлогами изгонять сотрудников по второму кругу — к маю 2004 года уволил 7 человек (З кандидата наук). У лучших специалистов музея — многолетние «семейные трагедии». В этой связи представляется, что ликвидация Национального Центра изучения древнерусской культуры вызвана не упорством маньяка-одиночки, а каким-то постоянным интернациональным напором.
Обращаюсь к Вам, Владимир Владимирович, как к президенту-гаранту сохранения ОСОБО ЦЕННЫХ ОБЪЕКТОВ НАЦИОНАЛЬНОГО ДОСТОЯНИЯ РОССИИ, с просьбой восстановить разрушенный центр изучения древнерусской культуры. Дополнительных средств на это не требуется — необходимо лишь власть употребить в соответствии с данными Вам избирателями полномочиями.
Академик Мокеев Г. Я.
http://www.voskres.ru/info/mokeev_pismo_printed.htm
http://news.pravda.ru/culture/2002/08/19/45900.html
Красовский - 20.08.2006 15:17
NB: В новейших архитектурно-археологических исследованиях Спасского собора Андроникова монастыря в Москве под руководством заведующего Сектором церковной археологии Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева Олега Германовича Ульянова принимали участие такие специалисты по древнерусской архитектуре, как ныне покойный профессор Г.В. Борисевич, кандидат архитектуры И.С. Красовский и др. Ни С.В. Заграевский, ни его отец В.В. Кавельмахер никаких натурных исследований на данном памятнике никогда не проводили!

В новой статье академика Академии архитектурного наследия Г.Я. Мокеева «Федор – мастер Святой Троицы», посвященной памяти Игнатия Викентьевича Трофимова-первого реставратора храмов Свято-Троицкой Сергиевой лавры, приводится обоснованная датировка перестроек Спасского собора со ссылкой на исследования О.Г. Ульянова (Ульянов О.Г. Деисус Андреева письма Рублева из Благовещенского храма Московского Кремля (к 575-летию преставления преподобного иконописца) // Макарьевские чтения. Вып. XII. Иерархия в Древней Руси. Можайск-Терра, 2005. Сс. 196-197).
http://drevn2005.narod.ru/mokeev.htm

Обращаем внимание заинтересованной аудитории, что «демократичные» модераторы форума архи.ру (Ю. В. Тарабарина и Ко), которыми манипулирует интриган А.Л. Баталов, злонамеренно «сносят» всю полемику, противоречившую их позиции.
Например, 16 августа по теме «Спасский собор Андроникова монастыря» было помещено сообщение (и тут же удалено модераторами!), которое полностью изобличало Сергея Заграевского в клевете:

«Argumenta ponderantur, non numerantur

Тем более убогое зрелище на форуме архи.ру представляет собой монолог Сергея Заграевского, напоминающего героя популярной советской песенки: «Тихо сам с собою я веду беседу». Конечно, никто из специалистов не будет обращать внимания и тем более ссылаться на самовлюбленного автора, который тиражирует свои мифические реконструкции древнерусских памятников, ни разу не участвуя в натурных исследованиях ни одного из них.
Но поскольку названная тема может привлечь внимание тех посетителей архи.ру, кого всерьез интересует история Спасского собора Андроникова монастыря в Москве, а С.В. Заграевский путается даже в цитатах, то ниже приводится небольшая подборка, собранная из доступных источников.

В своей докторской диссертации Л.А. Беляев пишет: «М.Х. Алешковский провел раскопки, вслед за Г.Ф. Сенатовым, в центральной части собора. Поскольку шурфы уже были засыпаны песком, а исследователи 1959 г. не углублялись в слой, их наблюдения отражают определенное непонимание ситуации. Открытая в 1956 г. алтарная преграда представляла собой ряд белокаменных блоков, протянувшихся на ленте раствора между парой восточных столбов, но не перекрывавшей, кажется, боковые нефы (?). Материалы собраны и сообщены О.Г. Ульяновым. Им вскрыт значительный по площади раскоп (100 кв. м) к северу от западной части поздней галереи собора (1989 г.) и проведены наблюдения над шурфом под престолом XIX в. в алтаре храма (зима 1992/1993)» (Беляев Л.А. Древние монастыри Москвы (кон. XIII – нач. XV вв.) по данным археологии. М., 1994. С. 264).

В связи с упоминанием об археологических наблюдениях О.Г. Ульянова в алтаре Спасского собора уместно указать иллюстрацию:
Захоронение преп. Андроника под св. престолом Спасского собора Андроникова монастыря. Фото 1993 г.
Илл. 12 к статье О. Г. Ульянова «Цикл миниатюр лицевого "Жития Сергия Радонежского" о начале Андроникова монастыря».
Фотография предоставлена О. Г. Ульяновым для эксклюзивной публикации на сайте "Христианство в искусстве: иконы, мозаики, фрески...".
© Ульянов Олег Германович, Заведующий Сектором церковной археологии Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени преп. Андрея Рублева, 2005
http://www.icon-art.info/pic.php?pic_id=434&where=library

Что касается датировки самим исследователем изучаемого им с 1989 г. Спасского собора Андроникова монастыря, то в его статьях нет ничего из того, что умышленно приписывается ему Сергеем Заграевским. Так, в статье «Цикл миниатюр лицевого "Жития Сергия Радонежского" о начале Андроникова монастыря» О.Г. Ульянов относительно датировки строительства первоначального Спасского собора отмечает: «Более точно дата освящения может быть установлена с помощью клейм житийной иконы митрополита Алексия. С 8-м клеймом, изображающим поставление преподобного Андроника на игуменство, соседствует 9-е клеймо со сценой моления у гроба митрополита Петра. Данное событие имело место в Успенском соборе Московского Кремля в престольный праздник 15 августа 1357 года накануне повторного отъезда святителя 18 августа в Орду. Следовательно, освящение Спасской церкви в Андрониковом монастыре, мимо которого проходил древний путь из Москвы через Нижний Новгород в Орду, могло произойти 16 августа 1357 года. С этой датой согласуется указание Жития митрополита Алексия, что монастырь был основан по повелению великого князя Ивана Ивановича (1353–1359)».
Ульянов О. Г. Цикл миниатюр лицевого "Жития Сергия Радонежского" о начале Андроникова монастыря
© О.Г. Ульянов, 1996.
© Российская Академия наук и издательство «Наука», серия «Памятники культуры. Новые открытия», 1996.
http://www.icon-art.info/book_contents.php?lng=ru&book_id=22

В той же академической статье О.Г. Ульянова приводится мнение автора работ о нескольких перестройках Спасского собора: «Согласно новейшим археологическим данным, еще при игуменстве Андроника после пожара 1370 г. был возведен новый Спасский собор, в каменной алтарной преграде которого был помещен известный блок с воином-змееборцем (http://www.icon-art.info/masterpiece.php?mst_id=1344&where=), олицетворявшим только что родившегося 26.XI.1374 г. великокняж. сына Георгия (ЦМиАР. КП 3261 а–в).
Неоднократная перестройка Спасского собора отражена, по нашим наблюдениям в напрестольных Евангелиях. Так, в "Андрониковом" Евангелии апракос (пергамен 1 (28,5x21,5). 291 л., круп, полуустав. ГИМ. Епарх. 436) с выходной рублевской миниатюрой "Спас в славе" (илл. 21) месяцеслов почти точно повторяет (отсутствием русских святых) месяцеслов митрополичьего Евангелия Симеона Гордого, воспроизведенного в Евангелии 1357 г. Мнение ряда палеографов (М. В. Щепкина, Т. Б. Уховой и др.), что миниатюра перенесена с более ранней рукописи, соответствует установленным при археологических исследованиях 1993 г. фактам перестройки Спасского собора в 1371–1373 и 1424–1427 гг.» (Ульянов О. Г. Цикл миниатюр лицевого "Жития Сергия Радонежского" о начале Андроникова монастыря http://www.icon-art.info/book_contents.php?lng=ru&book_id=22).

Упоминаемый в данной цитате уникальный белокаменный блок Спасского собора с воином-змееборцем до последнего времени не был опубликован на удовлетворительном уровне, к примеру, Б.Л. Альтшуллер в своей статье «Белокаменные рельефы Спасского собора Андроникова монастыря и проблема датировки памятника» (Средневековая Русь. М. , 1976) не привел ни одного размера белокаменных блоков Спасского собора.
Воин-змееборец
Белокаменный рельеф
Ок. 1374 г.
Центральный музей древнерусского искусства им. Андрея Рублева, Москва, Россия
Инв. КП 3261 а-б
52 х 19 х 33
Из Спасского собора Андроникова монастыря
Фотография предоставлена О. Г. Ульяновым для эксклюзивной публикации на сайте "Христианство в искусстве: иконы, мозаики, фрески...".
© Ульянов Олег Германович, Заведующий Сектором церковной археологии Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени преп. Андрея Рублева, 2005
Литература:
[Ульянов 1996а] Ульянов О.Г. Цикл миниатюр лицевого «Жития Сергия Радонежского» о начале Андроникова монастыря // Памятники культуры. Новые открытия. М., Наука, 1996
http://www.icon-art.info/masterpiece.php?mst_id=1344&where=

Наконец, современная библиография по Спасскому собору Андроникова монастыря приведена в публикациях:
Ульянов О.Г. Древнейшая история некрополя Спасо-Андроникова монастыря // Московский некрополь: история, археология, искусство, охрана. М., 1996. С. 25-27
http://www.genealogia.ru/projects/necr/posobie4.htm

«Андроников монастырь (Спасо-Андроников, Андроников Нерукотворного Спаса) мужской монастырь на левом берегу р. Яузы, близ одной из Поклонных гор. Основан в 1357 митрополитом Алексием как митрополичий монастырь, назван по имени первого игумена — Андроника, ученика Сергия Радонежского. Во второй половине XIV в. в монастыре построен Спасский собор (первоначально деревянный, в 1420—27 построен вновь из белого камня).
В архитектурном ансамбле Андроникова монастыря сохранились: белокаменный Спасский собор, одно из древнейших сооружений Москвы (неоднократно перестраивался, восстановлен в первоначальных формах в 1959—60 архитектором Л.А. Давидом и др.; в 1989 освящён, возобновлены богослужения).
С 1993 ведутся археологические раскопки, в результате которых обнаружены древний престол собора и мощи (идёт освидетельствование)» (О.Г. Ульянов. Андроников монастырь // Энциклопедия Москва. М., 1997) http://e-project.redu.ru/hram/sov/322.htm»
Специалист - 30.05.2006 23:57
Весьма странно слышать о различных версиях и допущениях от далеких от науки людей. Даже Г.В. Попов никак не может сообщить ничего вразумительного ни о месте захоронения преп. Андрея Рублева, ни о дате его рождения и пострига, потому что никогда не занимался специально данными вопросами. Единственным компетентным ученым, способным пролить свет на обстоятельства обнаружения во впускной яме (а не погребении!) 2-х неизвестных черепов, является заведующий сектором церковной археологии Центрального музея имени Андрея Рублева Олег Германович Ульянов. Собственно говоря, именно ему принадлежит честь открытия всех погребений под престолом Спасского собора, которые по непонятным причинам остались нетронуты в ходе реконструктивных работ 1960 г.

Ваш Отзыв
Поля, отмеченные звездочкой, должны быть обязательно заполнены.

На главную | В раздел «Мониторинг СМИ»

Репортажи

Будни и праздники в церковной жизни русской эмиграции

Всероссийская научная конференция «Наследие С. С. Аверинцева и современное гуманитарное знание» состоялась в Москве

В Музее им. Андрея Рублева показали новые фильмы о Древней Сирии

Все »

Интервью

Монс.Франческо Браски: Амброзианская библиотека и ПСТГУ готовят новые 10 томов сочинений Амвросия Медиоланского

Николай Шабуров: «Научный атеизм – такой же оксюморон, как научная религия»

Епископ Хосе Луис Мумбьела Сьерра: «Будем создавать человечность вокруг себя»

Все »

Фотогалереи

Выставка "Художественное наследие староверов Поморья"

Выставка «Религиозная жизнь блокадного Ленинграда»

Выставка «Русская и грузинская средневековая живопись в наследии А.Н. Овчинникова»

Все »

Статьи

Итальянская икона у Святого озера в Косине

Церковь Тютчевых в поселке Мосрентген

Церковь в Быкове: соединение восточного и западного

Все »

Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов отдельных материалов.
© 2005–2019 «Благовест-инфо»
Адрес электронной почты редакции: info@blagovest-info.ru
Телефон редакции: +7 499 264 97 72

12+

Зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций:
серия Эл № ФС 77-76510 от 09 августа 2019.
Учредитель: ИП Вербицкий И.М.
Главный редактор: Власов Дмитрий Владимирович
Сетевое издание «БЛАГОВЕСТ-ИНФО»