Благовест-Инфо

Карнавал нетерпимости

Европа боится потерять не крест и Иисуса, а свободу, плюрализм и терпимость. Она пришла к этому в течение последних двухсот лет в борьбе с клерикальным мракобесием, мало отличающимся от нетерпимости нынешних мусульманских улемов. Экспансия ислама — контрнаступление клерикализма, на этот раз не в рясе, а в чалме и парандже

Все началось с того, что датский писатель написал книжку для детей о пророке Мухаммеде. Стал искать иллюстратора. Все отказывались, потому что боялись: дескать, там у них Мухаммеда рисовать запрещено, как бы не приговорили к смерти. Никто не хотел быть вторым Салманом Рушди. Удрученный писатель рассказал об этом газете «Юлланд Пост», вопрошая: неужели дело зашло так далеко, что мы готовы подчиниться чужим нормам, настолько идущим вразрез с нашей собственной культурой? «Юлланд Пост» решила это проверить, заказав двенадцати художникам карикатуры на Мухаммеда. Рисунки были в основном вполне невинные. Самый смешной — стоит очередь шахидов в рай, а Мухаммед им кричит: «Хватит, хватит! У меня уже нет для вас девственниц!». Самый рискованный — Мухаммед в чалме, а чалма как бомба с фитилем.

Датские улемы (в Дании 200 тыс. мусульман) сначала хотели подать в суд. Но из этого ничего не получилось. Дания, надо сказать, не просто свободная страна. Она очень свободная. Здесь не просто можно все. Здесь можно все, все, все. Тогда блюстители мусульманских нравов стали выносить сор из избы. Они поехали жаловаться в Ливан, в Египет. В их багаже к дюжине карикатур, опубликованных в «Юлланд Пост», добавились другие, происхождение которых неизвестно: Мухаммед со свиным пятачком (это понятно), собака, употребляющая сзади молящегося мусульманина, ухмыляющийся пророк с ножом в руке (тоже понятно), Мухаммед в образе педофила (с какой стати, неясно). Причастность к этому самиздату солидная датская газета категорически отрицает. Теперь датские улемы говорят, что вообще-то были мирно настроены и хотели подключить к своей кампании только заведомо умеренные страны. Что, дескать, было бы, если бы они поехали в Пакистан или Иран? Но куда бы они ни поехали, история с карикатурами стала известна повсюду. И началось.

В ответ на гнев мусульман несколько европейских газет из солидарности с датскими коллегами перепечатали пресловутые карикатуры. Это, естественно, вызвало еще большую ярость. Демонстрации в десятках городов мусульманского мира и Европы. Сжигание датского флага. Нападения на посольства с поджогами. Бойкот товаров. Требования наказать виновных и запретить подобное впредь. Угрозы с использованием всех мыслимых синонимов слова «замочить». Дипломатически ответственные лица стали высказывать сожаление, извиняться, упрекать своих газетчиков в несдержанности, дурном вкусе, неуважении к чувствам мусульман и так далее. Но одновременно они давали понять, что своей прессой не распоряжаются. Нетрудно увидеть в происходящем конфликт двух культур. Столкнулись Европа и ислам. Какова же природа этого конфликта?

Шутки в сторону

Это не конфликт двух религий. Это конфликт светской культуры и религии. Европа свободна от церковного влияния и либеральна. Это означает, что европейский индивид вышел из-под моральной и ментальной опеки церкви и религии, а также в значительной мере, хотя и меньшей, государства. В Европе установился целый ряд привычных практик. Некоторые из них постоянно муссируются. Прежде всего — свобода мнения и независимая пресса. Об этом говорят чаще всего, другие практики вспоминаются реже. Это — практика враждебной политической дискуссии и практика карнавала. Первая существует не так давно. Можно долго спорить, где ее корни, но в полном виде она оформилась в последние полтора столетия, кстати, параллельно с распространением массовой грамотности и массовой прессы, многопартийных парламентов и перманентной общественной дискуссии (то, что называется public debate, и что я охотно назову по-русски «публичный дебат», хотя пока это звучит непривычно). Эта практика отражает понимание общественной жизни как перманентно конфликтной ситуации и признает необходимость открытой артикуляции конфликта как незаменимого способа его разрешения. Она в принципе требует совершенно неограниченной свободы слова (мнений). В реальной жизни вполне ясно, где лежит ее предел. Если физическое насилие вне закона, то вне закона и прямые призывы к физическому насилию. Все остальное — можно. Включая и то, что может быть кем-то понято как косвенный призыв к насилию. В конце концов, почти все, что мы произносим, можно истолковать как такой призыв и провокацию. Люди поразительно обидчивы. Это опасно. Обидчивые люди опаснее, чем обидчики.

Практика враждебного публичного дебата, конечно, не совсем безопасна. Важной поддержкой этой практики в Европе была и остается практика карнавала, высмеивания и шутовства. Эта практика уходит корнями в очень давнее прошлое европейской культуры. Она помогла выработать в характере европейцев такие качества как чувство юмора, способность к иронии, к самоиронии, к насмешке над собой, к самокритике. Практика карнавала важна для европейского либерализма, плюрализма и терпимости, может быть, не меньше, чем просвещение (наука) и формальное право.

Церковность европейских наций невелика и пассивна. Людей, для которых религия остается важной сферой переживания и повседневной практики, в Европе очень мало. И дело не только в том, что в ней активные верующие составляют меньшинство. Здесь есть христианские активисты, по большей части моралистического оттенка, регулярно выдвигающие претензии к агрессивному атеизму. Погоды они, однако, не делают. Но не потому, что их мало и их не слышно. Они выдвигают свои претензии в виде контраргументации. Угрозы и саботаж сегодня остаются в Европе монополией экстремистов из числа защитников прав животных — фактически религиозной секты нового типа. Ну и, конечно, воинствующих исламистов, о чем теперь и речь.

Из этого ясно, что сатира и карикатура — привычное явление для европейцев и не вызывает истерику у тех, кто подвергся насмешкам и упрекам. Беспрестанно высмеивая (может быть, даже слишком навязчиво и избыточно) собственные «святыни», европейцы, конечно, не очень-то могут понять, почему к подобному отношению так чувствительны другие.

Мусульмане в этом плане очень ранимы. Более того, они чувствительны настолько, что больше всего кипятятся именно тогда, когда кто-то, как им кажется, оскорбил их святыни. Потому что мусульманская культурная зона остается зоной религиозного и даже экзальтированно религиозного сознания со всеми его характерными компонентами.

В современном исламе очень силен иконоклазм, то есть табу на изображение пророка. Аргумент против картинок и прост, и в то же время интеллектуально изощрен. Картинки ведут к идолопоклонству, то есть поклонение божеству заменяется поклонением идолам. Истинная вера, дескать, живет в непосредственном общении с Духом. Это соображение было свойственно и раннему христианству. Официальная католическая церковь через него перешагнула, а затем оно возродилось в фундаменталистских протестантских церквах и сектах. В то же время в исламской культуре — в средневековой Персии (Иране) и в Османской империи — рисовали много, причем и самого пророка. И сейчас далеко не все мусульмане будут возражать против изображений Магомета. Такие возражения, да еще истерические — привилегия фанатиков. Трудно предсказать, как развивались бы события, если бы изображения, оказавшиеся в центре бури, не были сатирическими. Очень может быть, что ничего и не случилось бы. Но затейники из датской газеты со своими карикатурами рисковали гораздо больше и вот — за что (или против чего) они боролись, на то и напоролись.

Лучшая защита — нападение

Конфессия может быть нечувствительна к тому, что о ней думают другие. Но обычно такие конфесссии — изоляты и даже склонны к добровольному существованию в подполье. А вот всемирная прозелитствующая религия, склонная к шумному и театрализованному ритуалу, очень уязвима. Добавим к этому культ пророка и непререкаемый авторитет Корана, сильнейший комплекс правоты и знания истины, свойственный, впрочем, всякому религиозному сознанию, и мы получим формулу нетерпимости и ее оборотной медали — крайней уязвимости самолюбия.

Такова анатомия этого конфликта между закосневшим религиозным и столь же косным светским обществом. Суть дела совершенно точно сформулировал главный имам мусульман в Дании Ахмед Абу Лабан: «Для них священна свобода слова, а для нас — пророк». Каковы же ставки в этом конфликте? Они очень высоки, ибо дело нешуточное. В этом эпизоде Европе достается роль обидчика, а мусульманам — роль обиженных. Но на самом деле ислам наступает, а Европа обороняется.

Уже сам факт того, что европейцы начали рисовать карикатуры на Мухаммеда, многозначителен. Это ведь указание на то, что пророк стал элементом европейской общественной жизни, что его уже не игнорируют, а с ним считаются. Пройдет время, и это будет, вероятно, восприниматься как важный шаг в экспансии ислама в Европе.

Как далеко она зайдет? Если брать вековую перспективу, экспансия может зайти очень далеко — за счет иммиграции, демографической активности мусульман в стареющей и бездетной номинально-христианской Европе, и даже за счет обращения в ислам самих европейцев, уставших от атеизма или недовольных своим положением в обществе (обычный ресурс для любых ловцов человеческих душ).

Создается такое впечатление, что Европа начинает этого опасаться. И она боится потерять, конечно, не крест и Иисуса, а свободу, плюрализм и терпимость. Европа ведь не всегда была секулярной. Она пришла к этому в итоге двухсотлетней борьбы с клерикальным обскурантизмом, мало отличавшимся от обскурантизма нынешних улемов. Экспансия ислама — контрнаступление клерикализма, на этот раз не в рясе, а чалме и парандже.

Поэтому неслучайно, что из всех европейских официальных лиц наименее склонными к замазыванию этого конфликта оказались французы. Французский министр иностранных дел Филипп Дуст-Блази сказал, мол, изображать целую религию как террористическое движение, конечно, некорректно, но, судя по реакции на эти карикатуры, художники как в воду глядели, не правда ли? И сам Ширак твердо заявил: «Свобода самовыражения — фундамент республики». Во Франции к тому же самая сильная сейчас в Европе откровенно националистическая партия — Национальный фронт. Это единственная страна, где партия подобного типа фактически входит в политический истеблишмент. У нее самой есть, к сожалению, заметный католически-клерикальный привкус, но французские клерикалы тоже теперь уже не те, что были раньше.

Твердость французов объясняется тем, что страна была главной ареной политической борьбы между клерикальными и гражданскими силами с конца 18 до середины 20 века. И во Франции эта борьба происходила в самом центре политической жизни. Лишь столетие назад был принят закон о церковных конгрегациях, покончивший с господством церкви над моральной и социальной жизнью французов. Франция еще не забыла старое и до сих пор сохраняет бдительность. При этом именно там сейчас больше всего мусульман — 5 млн человек. Так что сегодня Франция на переднем фронте обороны против агрессивных исламских фундаменталистов, которые церковно-религиозным табу пытаются сломать европейскую традицию гражданского неповиновения.

В других европейских странах такого острого ощущения опасности нет, и антиклерикализм не так активно выражен в общественно-публицистической и государственно-конституционной традиции. Британский министр иностранных дел Джек Стро поспешил возложить вину на неосторожных и легкомысленных датчан. К ответственному использованию свободы слова призывают и другие государственные мужи Европы. И Вашингтон заступился за мусульман, а не за датских юмористов.

Что же касается широких масс, то об их отношении к этому судить трудно. Большинству, скорее всего, попросту безразлично. Но так будет не всегда. Народ ропщет. Пока сдержанно, с юмором, но ворчит. Это видно даже по опросам, которые проводятся со всей мыслимой осторожностью и политкорректностью. Определенное указание на изменение атмосферы можно усмотреть в недавнем эпизоде британской политики. Суд в Лидсе оправдал главу Британской национальной партии (БНП) Ника Гриффина, обвиненного в подстрекательстве к расовой ненависти. А британский парламент отказался принять билль о разжигании религиозной ненависти. Палата лордов внушительным большинством (150 голосов) предложила внести в него поправку, согласно которой вне закона объявлялись бы только прямые призывы к погромам и насилию. Правительство пыталось провести закон в палате общин еще раз без такой поправки, но это не удалось, несмотря на то что у правительства в парламенте солидное большинство.

Тем не менее, конфликт между светским европейским обществом и наступающим клерикализмом (исламским) еще далек от центра политической жизни. Эпизод с карикатурами может быть началом быстрой эскалации конфликта, но, скорее всего, пока послужит предостережением.

И тут возникает вопрос о «чувстве ответственности». Почему-то неизменно ставится под сомнение чувство ответственности тех, кто якобы злоупотребляет свободой слова и независимостью прессы. Они, дескать, должны уважать чужие религиозные чувства.

Но как насчет ответственности тех, кто заявляет, что их обидели? Допустим, у верующих есть больше оснований и даже прав обижаться, когда кто-то непочтителен к их святыням и вере. Но даже в этом случае, какую меру реакции на обиду они могут себе позволить?

Тут, пожалуй, будет уместно вспомнить горькую шутку Радека. Со Сталиным, говорил он, трудно иметь дело: ты ему шутку, а он тебе ссылку. Мы им карикатуру, а они нам секир-башка. В наших европейских понятиях подобное действие определяется как «преувеличенная реакция». Полиция назвала бы это превышением необходимой меры самообороны.

Ответить оскорблением на оскорбление — норма. Ты ему «дурак», он тебе «сам дурак». Нормально. Демонстрации протеста — норма. Сжигание датских флагов — нормально. Как заметил, кстати, один остроумный наблюдатель, на датском флаге крест, так что его сжигание — это прямое оскорбление христианской святыни. Так что мера за меру. И бойкот датских товаров — норма. Тем более что бойкот дело добровольное, кто хочет — бойкотирует, кто не хочет — нет. В 80-е годы мы бойкотировали южноафриканские фрукты в знак протеста против апартеида. Бойкот как сатира и юмор: против него нет закона и быть не может.

А вот нести плакаты с призывами «убить», «истребить», «прикончить», «порубать», «казнить», «обезглавить» или «nuс Danemark» (атомной бомбой по Дании) — это уже превышает меру. Надо ли объяснять, почему?

Но даже на это можно было бы смотреть сквозь пальцы — просто как на свидетельство фрустрации и следствие неспособности найти более эффективные словесные средства для выражения недовольства, то есть как пустые угрозы. Можно было бы, если бы не одно крайне неприятное обстоятельство. В сочетании с терактами по всему миру эти угрозы уже не кажутся пустыми. Отсюда — Мухаммед с бомбой на голове вместо чалмы. Несколько комментаторов нынешней вспышки мусульманского иконоклазма не преминули обратить внимание на ироничность именно этой ситуации. В сущности что получается: вы нас изображаете с бомбой? Так мы вас за это — бомбой! Хм, а как в таком случае вы хотите, чтобы мы вас изображали?

Рискну отметить, что в нынешней ситуации на обиженных больше ответственности. Газета «Дейли телеграф» закончила передовую словами: «Мусульмане всего мира, образумьтесь». В самом деле, кого Аллах хочет наказать, того он, как известно, лишает разума. Своих тоже. До какого абсурда можно дойти, показывает такое сообщение (из обширной информации о более ординарных эксцессах). В Пакистане медицинская ассоциация объявила о бойкоте лекарств, произведенных в странах, опубликовавших карикатуры. Врачи не будут выписывать больным лекарства, изготовленные в Дании, Норвегии, Швейцарии, Германии и Франции. Местные аптеки также высказались за прекращение продажи европейских медикаментов. Нужны комментарии?

Европейцы, конечно, не дожидаясь никаких запретов и протестов, тоже должны понять, что незачем дразнить гусей понапрасну. Здравый смысл также не советует этого делать. Ислам еще не овладел Европой. Там мусульман все еще — меньшинство. И вовсе не такое благополучное. Меньшинства в самом деле заслуживают бережного к себе отношения. В силу европейских моральных ценностей, совпадающих, кстати, с требованиями чистого разума. История европейского ислама только начинается.

Александр Кустарев

Лондон

Источник: "Эксперт"