Благовест-Инфо

Емилиан Сосинский: Мы знаем, как создать «бездомную службу взаимопомощи»

Емилиан Сосинский, основатель и руководитель нескольких домов трудолюбия «Ной», точно знает, как помочь людям, оказавшимся на улице; более того – как помочь им таким образом, чтобы они помогали друг другу. Его опыт свидетельствует о том, что большинство программ помощи бездомным не только не эффективны, но и поощряют вести неприкаянный и нетрезвый образ жизни. О том, какую модель предлагает «Ной» и почему она «работает», Е. Сосинский рассказал  агентству «Благовест-инфо».

- Емилиан, расскажите, пожалуйста, как Вам пришла в голову идея устроить первый дом трудолюбия?

- Как говорят, спрос рождает предложение. Мы все видим на улицах Москвы огромное число бездомных, которые ходят по храмам, обращаются за помощью. Организацией трудовых приютов для бездомных я занимаюсь с 2004г. и знаю: то, что обычно дают бездомному – это мертвому припарки. Обычно дают пакетик еды и 100 руб. на дорогу – это бесполезно, бездомный эти деньги тут же пропьет. А если дать пакетик денег, получится еще хуже: так он был пьяный, но живой, а так будет пьяный и уже мертвый... Поскольку я сам помогал бездомным несколько лет, то могу сказать: такая помощь или малоэффективна, или антиэффективна.

Анализируя эту ситуацию, в 2010 г. я стал искать единомышленников и примкнул к группе кормления бездомных в храме св. Космы и Дамиана в Шубине. Мы уже знали в лицо многих людей, которые жили на улице и приходили к нам поесть по средам и пятницам. И как-то я спросил у настоятеля, протоиерея Александра Борисова: «Почему бы нам не попробовать устроить дом трудолюбия?» Он сказал: «Хочешь – попробуй» -- и благословил. Прихожане помогли собрать денег на аренду первого подмосковного коттеджа. Так начался наш первый дом трудолюбия «Ной».

- Что представлял из себя самый первый трудовой дом?

Насельники социального дома "Ной"

- В этом коттедже удалось собрать несколько бездомных, которые согласились жить общиной, работать и не пить. Надо сказать, что некоторые из них уже имели опыт: пытаясь вернуться с улицы к нормальной жизни, они оказывались в организациях, которые эксплуатировали их, как рабов, получая прибыль. У нас же все было задумано иначе: мы решили опереться на опыт св. праведного Иоанна Кронштадтского, который более 100 лет назад основал Дом трудолюбия. Был разработан устав, который регулировал жизнь: от них требовалась трезвость и готовность работать, приют предоставлял им жилье, а работу они искали сами. Важно, что всё руководство «Ноя» с самого начала состояло из бывших бездомных, кроме меня. Храм Космы и Дамиана первые несколько месяцев помогал нам кормить насельников и оказывал духовную поддержку (приезжали алтарники, вели беседы). И наши первые трудники знали, что 40 % зарплаты они могут получить, а 60% пойдет на их жизнеобеспечение. Когда у нас постепенно стало получаться, мы смогли некоторым труженикам, которые хорошо показали себя или обзавелись семьей, увеличить их зарплатную долю. Т.е. руководство «Ноя» никакой прибыли не получало и принципиально к ней не стремилось и не стремится. Вся прибыль идет на развитие организации. Система трудовых домов дает возможность жить на самоокупаемости и развиваться. Главное, что необходимо – это люди и работа.

- Задумано все было замечательно, а когда все началось, с какими трудностями Вы столкнулись?

- С самого начала полиция обратила на нас внимание – они не хотели терпеть наш трудовой дом на подведомственной территории. ФМС делала все, чтобы не восстанавливать документы бездомным. Медицина не хотела их лечить. Меня обвиняли в незаконном предпринимательстве, в насильственном удержании людей, в других злоупотреблениях, устраивали ночные полицейские налеты. Потом было несколько судов. Ну, об этом пресса тогда писала, люди поддерживали нас, наш настоятель о. Александр Борисов приезжал в наш трудовой дом, чтобы нас тоже защитить. Уверен, что мы выиграли эти суды только с Божьей помощью, ведь у нас не было влиятельных заступников во власти. Лучше об этом не вспоминать, так сейчас отношения с правоохранительными органами носят уже другой—конструктивный характер.

Еще огромная была проблема с поиском работы для наших насельников – они ведь в большинстве своем не имеют документов. Им удавалось устраиваться на стройки – естественно, не персонально, а бригадой. Правда, не раз бывало, что за сделанную работу им не платили (по нашей статистике, «кидают» на каждом 4-м  объекте). Недавно мы провели круглый стол в Мосгордуме, где пытались донести идею о том, что надо разрешить людям без документов хотя бы на жилье зарабатывать, пока они документы восстанавливают (у нас в этом помогает соцработник). Сейчас ведь такие люди не имеют права официально работать, а как они должны существовать – ответа на этот вопрос у государства нет.

Много было и других трудностей, много их и есть, обо всем не расскажешь. Но со временем  мы смогли увеличить число трудовых домов: это и арендованные коттеджи в Подмосковье, и снятые квартиры в спальных районах Москвы. За три с половиной года у  нас сложилась хорошая репутация, и люди улиц передают друг другу информацию о нас. Всего сейчас у нас 8 трудовых домов, каждым из которых руководит бывший бездомный – человек, который хорошо себя зарекомендовал, и два социальных дома. То есть всего 10  общин, объединяющих около 400 человек.

-- Расскажите о тех насельниках «Ноя», которые Вас особенно порадовали?

- У каждого своя история, я все думаю: вот бы кто-то из пишущих не поленился и записал рассказы наших насельников. Конечно, в первую очередь, это наши ответственные за каждый трудовой дом. Надо было видеть, в каком состоянии они к нам пришли! А сейчас некоторые из них создали семьи, в которых детки растут, а жены стали помощницами. Один из моих соратников Игорь приехал в Москву лет 15 назад на стройку, дела у него пошли хорошо, появились деньги, он стал кутить-выпивать и постепенно с работы его выгнали, жилье он потерял, документы тоже – оказался на улице. О его мытарствах спросите его самого – это, конечно, страшный опыт. Когда он попал в «Ной», было ясно, что он очень хочет выбраться из этого мрака, изменить свою жизнь. Слава Богу, на данный момент ему это удалось. Теперь он один из штатных сотрудников «Ноя» и говорит, что даже не представлял, что Бог сделает ему такой подарок: поставить его на место, где он сможет помогать другим людям выбраться из беды. Но это еще не все подарки: у Игоря появилась невеста, которая готова не просто выйти за него замуж, но переехать в Москву из Питера и помогать работать в «Ное». Подобных историй – множество и в трудовых домах, и в нашем социальном приюте.

-- Вы упомянули социальный приют в рамках «Ноя»? Как он возник и как живет сейчас?

Емилиан Сосинский и Игорь Петров недавно стали крестными родившихся в соцприюте малышей

- Сразу скажу, что социальный дом – это наша самая большая радость и самая острая боль сейчас. До кризиса наши трудники работали стабильно, и у нас образовались некоторые накопления. И мы сообща решили потратить их на тех, кто тоже оказался на улице, но сам не может работать так, чтобы себя обеспечивать. Вы же встречали среди бездомных стариков, инвалидов? А женщин с детьми? Мы арендовали для них два коттеджа в Подмосковье, где могло разместиться примерно 100 человек. Для наших трудников это было особо важное решение: раз основа нашей организации духовная, евангельская, мы должны сделать  «правильное вложение». Разумеется, люди бизнеса нас вряд ли поймут. Но мы поняли, что таким образом можно устроить «бездомную службу взаимопомощи».

В социальном приюте устав «Ноя», естественно, тоже работает: трезвость, посильная работа, общинная жизнь, молитва и даже небольшая, но зарплата. Должен признаться, с работой для наших социальных насельников – проблема: они, конечно, сами себя обслуживают, готовят, ухаживают за домашними животными на миниферме, шьют-вяжут кое-что, мастерят кладбищенские венки, но всех работой трудно обеспечить, а еще труднее – найти сбыт для нашей продукции. Хотя мы могли бы, например, поставлять кроличье мясо, шить постельное белье и т.д. Очень важно, чтобы наши подопечные не чувствовали себя нахлебниками.

Нам помогает в соцприюте священник из местного храма: он еженедельно проводит катехизационные беседы, и люди их очень ценят. Некоторые ходят по воскресеньям к о. Димитрию на литургию, постигают основы духовной и церковной жизни.

Священнослужитель проводит беседу в трудовом доме "Ной"

- А почему стариковско-детский дом вызывает сейчас такую обеспокоенность?

-- Экономический кризис изменил всю «экономику» «Ноя»: больше половины строек, на которых трудятся наши бригады,  были остановлены с начала этого года. Но дело не только в этом: летом традиционно трудников становится меньше – некоторые опять уходят на улицу… И насельникам трудовых домов теперь не удается зарабатывать еще и на социальных наших подопечных. На них не так много и надо: примерно по 10 тыс. в месяц на одного жителя приюта, мы не роскошествуем и стараемся экономить. Но этих денег сейчас нет, пожертвования последних двух месяцев, когда мобилизовались и выручили наши друзья и благотворители, уже закончились. Невозможно представить, что тех, кто сейчас живет в социальном приюте, кто постепенно адаптируется к нормальной жизни, восстанавливает документы, придется отправить обратно на улицу.

Поэтому мы просим всех, кто может хоть чем-то помочь, обратить внимание на реквизиты для пожертвований, которые опубликованы на нашем сайте. Можно помочь не только деньгами, но и «натурой». Например, молочная компания «Campina» как-то подарила нам йогурты. Еще мы благодарны тем, кто подарил пару десятков кроликов – теперь на миниферме их стало в 6 раз больше. А как радовались мамы, когда для малышей привезли подгузники! Все нужды соцприюта тоже  можно найти на сайте. Кроме того, аккаунты «Ноя» есть в социальных сетях «Вконтакте», «Фейсбук» и других. Там мы публикуем новости  и отчеты о пожертвованиях.

Сейчас нам очень нужна помощь! Надеемся, что Господь не оставит наших социальных подопечных.

Беседовала Юлия Зайцева

Фото:  Группа поддержки социального дома "НОЙ"