Благовест-Инфо

О. Владимир Вигилянский обсудил итоги 20-летия возрождения РПЦ в кругу светских экспертов

Москва, 27 декабря, Благовест-инфо. Руководитель пресс-службы Московской патриархии, священник Владимир Вигилянский выступил 25 декабря с докладом "Русская Православная Церковь: итоги 20-летия религиозной свободы" на заседании семинара в московском центре Карнеги. Обсудить доклад о. Владимира собрались многочисленные светские эксперты: историки, социологи, религиоведы, публицисты.

Уникальный церковный подъем, наблюдавшийся за последние 20 лет, о. Владимир отсчитывает с 1990 г, когда Патриархом был избран Алексий II, принят закон "О свободе совести и религиозных организациях" и упразднен (в 1991 г.) Совет по делам религий. Священник напомнил известные слова Патриарха Алексия: «Церковь отделена от государства, но отнюдь не отделена от общества». По словам о. Владимира, эта позиция особенно ярко проявилась «в кризисные моменты общественной жизни» (август 1991 г. и осень 1993 г.), что, допускает автор, позволило «предотвратить полномасштабную гражданскую войну в нашем государстве». В период тотальной дезинтеграции Русская Православная Церковь в первой половине 90-х годов оказалась «уникальной гражданской силой, которая сохранила единство», подчеркнул докладчик.

Возрождение РПЦ в 90-е гг. было связано с массовым крещением людей, строительством храмов и восстановлением порушенных святынь. О. Владимир отметил, что с конца 1980-х гг. в среднем количество храмов, в которых возобновляется богослужение, увеличивается в год на тысячу. В Москве, например, количество действующих храмов увеличилось за эти годы в 18 раз (40/725), что, тем не менее, все еще не соответствует потребности. Храмов в Москве катастрофически не хватает, ощущается недостаток и в священнослужителях – на 10-миллионный город всего 800 священников.

В целом же в истории Церкви 90-е годы останутся как «период небывалого духовного возрождения, восстановления многих насильственно прерванных отечественных просветительских и миссионерских традиций, возобновления широчайшей по масштабам деятельности духовного, культурного и социального служения Церкви», говорится в докладе.

Специальный раздел посвящен «информационной войне», которая, по словам священника, была развернута против РПЦ в 90-е гг. Для антицерковных публикаций характерна «предельная концентрация негативных публикаций,… жесткая цензурная политика в отношении оппонентов, "демонизация" жертвы, жонглирование политическими обвинениями, откровенная клевета, замалчивание реальных фактов и применение способов полемики, находящихся за гранью этических журналистских норм». По замечанию о. Владимира, «цензура времен "развитого социализма" сменилась на не менее свирепую цензуру либеральную».

Священник не сомневается, что «за всем этим стоит целенаправленная и осознанная деятельность общественно-политических сил, которые хотели бы подорвать авторитет Церкви в обществе, внедрить ее мифологизированный, негативный образ в сознание наших соотечественников и оттеснить ее в некие маргинальные социальные сферы». По предположению докладчика, эти «силы», в свою очередь, руководствовались идеями заокеанских недоброжелателей России, которые позволили себе даже «прямое вмешательство во внутренние дела РФ» (имеется в виду письма сенаторов и конгрессменов США президенту РФ о том, чтобы в преамбуле закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" не упоминалась Русская Православная Церковь). Характерная черта «информационной войны» против РПЦ – это политические обвинения в ее адрес, в частности, в том, что «происходит смычка православия и фашизма, что истоки Холокоста надо искать в православной вере, что православное духовенство мечтает о реставрации коммунистического режима».

Руководитель пресс-службы Московской патриархии признал, что «все информационные войны до 2000 года были Церковью проиграны». При этом он отметил  несопоставимость материальных и информационных ресурсов РПЦ и ее оппонентов.

Однако с 2000 г. можно говорить об изменении ситуации, что докладчик связывает, в первую очередь, с освоением Интернета: с бурным развитием информационных агентств, а также отечественных православных Интернет-ресурсов (сейчас – более 2000 активных православных Интернет-изданий). «Сегодня ни одна из конфессий не может сравниться с РПЦ по уровню открытости, самокритичности, демократического обсуждения острых церковных и общественных проблем», – подчеркнул о. Владимир.

В докладе было уделено внимание характеру церковно-государственных отношений, сложившихся за два последние десятилетия. Базой для подобных отношений стал «уникальный для вселенского Православия документ» – «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», принятый на Архиерейском соборе 2000 г., который формулирует «принципы соработничества и социального партнерства Церкви и государства». «После принятия социальной доктрины Церкви, мягко говоря, странно выглядят утверждения антицерковных сил, что якобы Церковь стремится к слиянию с государством, пытаясь заменить собой коммунистическую идеологию», – отметает о. Владимир подозрения оппонентов.

В докладе присутствовал обширный статистический материал, свидетельствующий о развитии социальной деятельности РПЦ. С точки зрения «церковной социологии» интересно также сравнение количества епархий, приходов и монастырей, духовных учебных заведений и др. спустя 20 лет. Например, количество епархий РПЦ возросло вдвое, а число приходов – почти в 4 раза.

Самым спорным является вопрос о количестве православных. Рассмотрев крайние позиции (православные – от 1% до 85% населения РФ), о. Владимир подчеркнул, что наиболее корректной стоит считать цифру 52-55% православных. «Игнорировать православную направленность большинства населения страны было бы не только неправдой, но и большой ошибкой», – это предупреждение докладчик адресует прежде всего противникам введения курса "Основы православной культуры" в государственной школе. В докладе была подробно рассмотрена история многолетней дискуссии об ОПК.

Также в тексте содержится беглое упоминание о таком аспекте деятельности РПЦ, как межхристианский и межрелигиозный диалог.

В целом, на основе социологических выкладок, делается вывод о том, что православие становится "городской" религией, более "мужской", "образованной" и "молодой". Молодая православная интеллигенция – это надежное во всех смыслах, неиспорченное поколение; нынешние христиане – это и есть костяк гражданского общества», – убежден докладчик.

Тема открытости РПЦ к диалогу с самыми различными партнерами: другими христианскими конфессиями, иными религиями, правозащитными организациями, светской интеллигенцией – была почти не затронута в докладе, но вызвала наибольший интерес участников дискуссии. Например, о. Владимиру пришлось отвечать на вопрос о состоянии православно-католического диалога на современном этапе. «Этот диалог – он не низок, не высок», – скаламбурил представитель РПЦ, пояснив, что этот диалог протекает так же «вяло», как и в предыдущие годы. Однако ответственность за отсутствие положительной динамики во взаимоотношениях священник возложил на католическую сторону.

Судя по словам о. Владимира, сотрудничество РПЦ с представителями других христианских конфессий носит пока декларативный характер. Он сослался на ряд форумов и конференций с обсуждением общих вопросов, но затруднился назвать примеры реального сотрудничества, скажем, в социальной сфере.

Резкие высказывания докладчика в адрес тех правозащитников, которые выступили в августе сего года с заявлением об «опасности клерикализации» (о. Владимир видит в их обращении «призыв к новым репрессиям на религиозной почве») побудили директора Института прав человека Валентина Гефтера поднять вопрос о возможности диалога РПЦ с теми представителями «атеистического правозащитного сообщества», которые к этому стремятся. О. Владимир ответил всем: «Я за разные формы диалога, но времени на это просто нет», имея в виду чрезвычайную занятость священнослужителей.

Отвечая на вопрос о деятельности православной общественности в период церковного ренессанса, о. Владимир подчеркнул, что считает ее «недостаточно активной». По его мнению, миряне должны брать на себя большую ответственность за многие направления церковной деятельности, которые со временем могут стать и вовсе «беспоповскими». В качестве положительного примера мирянской активности была упомянута разнообразная деятельность общества «Радонеж», а также активная позиция десятков тысяч мирян, которые, в ответ на призыв Патриарха, взяли в свои семьи детей из приютов.

Критические вопросы сопредседателей Института свободы совести Сергея Мозгового и Сергея Бурьянова касались политической деятельности РПЦ, ее «сращивания» с нынешней властью. О. Владимир отметил, что иерархи и священнослужители участвуют в избирательной кампании не как представители религиозной организации, а как избиратели, граждане, имеющие «свое частное мнение о политиках».

Кроме того, было высказано предположение, что спад «информационной войны» против РПЦ с начала 2000-х гг. связан не столько с распространением Интернета, сколько с президентством В. Путина, когда «Церковь оказалась вне критики». О. Владимир не согласился, отметив, что критика Русской Православной Церкви продолжается, а формы ее совершенствуются до такой степени, что «Ярославский (Емельян Ярославский, инициатор движения воинствующих безбожников в 20-е гг. – прим. ред.) отдыхает». Однако член научного совета Фонда Карнеги Алексей Малашенко и некоторые участники дискуссии все же считают, что «негласное табу на критику РПЦ существует в последние годы».

Также о. Владимир отверг скепсис относительно поддержки РПЦ со стороны интеллигенции. По его наблюдениям, сейчас, когда Русская Православная Церковь «концентрируется в мегаполисах», невозможно уже говорить о том, что интеллигенция не приняла Церковь. Примеры с периферии только подтверждают это: так, докладчику известно, что ряд архиереев покровительствует светской интеллигенции в своих епархиях, предоставляя для творческих вечеров церковные площади.

В целом материалы доклада свидетельствовали о том, что церковное возрождение в России продолжается. Стоит ли говорить, что далеко не все участники семинара готовы были разделить точку зрения руководителя пресс-службы РПЦ. Сергей Мозговой убежден, что «церковный ренессанс закончился полностью, а РПЦ потеряла уникальный шанс, предоставленный ей историей». Религиовед Роман Лункин, напротив, выразил надежду, что с «повышением образовательного уровня» своих служителей РПЦ будет все более преодолевать рецидивы «советского сознания» и открываться для общества.

Подводя итоги дискуссии, Алексей Малашенко отметил: «Двадцатилетие религиозной свободы раскрыло огромный потенциал РПЦ, который еще не до конца осознан». Некоторую тревогу у него вызывает «декларируемое идеологическое единство РПЦ», т.к. в этом историк усматривает признаки стагнации. Он также отметил, что «политизация православия» – это «объективная тенденция», которую необходимо изучать, чтобы «с ней работать».

Юлия Зайцева