Благовест-Инфо

В месте захоронения псковичей, расстрелянных в годы репрессий, установлен крест

Псков, 10 ноября. В караулке НКВД теперь музей. Фотографии, стихи, воспоминания. Матросы, крестьяне, известные писатели, ученые, выпускницы Смольного института, целые дворянские фамилии. Образец абсурда адской машины репрессий под стеклом. Газетная передовица «О подрывной работе иностранных разведок в деревне».

«Многие говорили, что слышали выстрелы, потому что здесь, видимо, расстреливали. Но в документах сказано, что всех привозили в Ленинград. Приговор приводили в исполнение там. Сюда привозили только хоронить. По воспоминаниям шоферов, которые привозили тела, здесь захоронено 19 тысяч 600 человек», - рассказывает смотритель Левашовского мемориального кладбища «Левашовская пустошь» Лилия Хазова.

По официальным данным, это более 40 тысяч. Здесь уже вырос лес, но остались колеи от грузовиков. И под дождем под ногами вязнет морской песок, которым засыпали проседавшие рвы. Полтора километра трехметрового забора до 1989 года скрывал от жителей парголовских дач тайный могильник НКВД. Тогда же, в 1989-ом, специалисты геологического института с помощью шурфов выявили границы и плотность захоронений. Среди памятных знаков теперь есть поклонный крест, скованный кузнецами псковского кузнечного двора, передают «Вести».

«На кресте имеются пулевые отверстия. Как страшна судьба людей, которые здесь покоятся, так же мы изобразили крест. Расстрелянный крест - по-моему, в жизни это очень страшно», - говорит кузнец Евгений Вагин.

Псковичи руководствовались примерными схемами. Никто не знает точно, где похоронен его родной человек. Отец и дед Юрия Дзевы, рабочие фабрики «Шпагат», были арестованы с разницей в полгода в 1937 и 1938 годах по обвинению в шпионаже в пользу буржуазной Польши. «Ночью вошли молодые военные и начали обыск в комнате. Мы жили на Советской, 22, в районе почтмта. Мы плачем - а потом его увели. Я помню крик мамы», - рассказывает председатель псковского областного общества «Мемориал» Юрий Дзева.

Он закончил вечернюю школу и получил два высших образования - заочно. Потому что никто не мог ему помогать. И все время искал отца. «Я пришел узнать, где он, в какой тюрьме, чтобы поехать. А мне говорят: никакой тюрьмы нет, они расстреляны.Это впервые -  в 1989 году», - продолжает Дзева.

Здесь письма, которые уже почти не прочитать: «Я искала тебя 40 лет, а ты оказался рядом». Кресты от разных конфессий и памятные знаки. Среди них - совсем новые: от Италии, Польши, Украины, Белоруссии, Израиля и Нидерландов. Списки имен, от которых рябит в глазах, даты рождения и смерти, расстрела и реабилитации. И еще слова: «Отец, я звонил в колокол, и ты услышал меня».