Благовест-Инфо | www.blagovest-info.ru info@blagovest-info.ru |
| Версия для печати. Вернуться к сайту |
Москва, 31 октября, Благовест-инфо. О соотношении нынешнего российского законодательства в области государственно-религиозных отношений и реальной правоприменительной практики сделал доклад руководитель Информационно-аналитического центра «СОВА» Александр Верховский на международной конференции «Laicité (светскость государства): мировой и постсоветский опыт», которая проходила 27-27 октября в Российском государственном гуманитарном университете.
Россия является государством с жесткой сепарационной моделью государственно-религиозных отношений, а ее конституция, подчеркивающая сугубо светский характер государства и содержащая довольно редкую норму о равенстве религиозных организаций перед законом, -- одна из самых светских из числа сравнимых стран, отмечает А. Верховский. Как «вполне светский» он оценивает и закон «О свободе совести и о религиозных организациях» 1997 г. Однако, по словам аналитика, «складывается впечатление, что страна уже не так секулярна, как ее законодательство». Согласно социологическим данным, религиозность граждан России медленно, но неуклонно растет. По наблюдениям автора, эти общественные изменения отражаются не в изменении самого закона, а изменении его интерпретаций, что характерно для слабого в правовом отношении государства. Докладчик подтвердил свой тезис конкретными примерами.
Так, по мнению автора доклада, закон «О свободе совести и о религиозных организациях», точнее – его преамбула, где утверждается особая историческая роль православия и выражается уважение ряду религий, стала почвой для появления неправового понятия «традиционные религиозные организации» (или «традиционные религии»), которое постепенно перешло в разряд «практически официальных». В результате возникшей в 2001 году дискуссии о придании правового статуса понятию «традиционная религия» конституционный принцип равноправия религиозных организаций остался непоколебим, но власть в лице целого ряда своих органов и отдельных деятелей пошла отчасти навстречу сторонникам фиксации особого статуса «традиционных религий», и снова в форме интерпретации правовых норм. Практическое сотрудничество государство ведет почти исключительно с ведущими организациями «традиционных религий», преимущественно – с Русской Православной Церковью.
В основе неравноправной интерпретации лежит представление о том, что конституционные принципы секуляризма описывают только минимум, гарантируемый государством, а сверх этого государство создает преференции, основываясь уже на иных принципах. Эти принципы, в свою очередь, коренятся в идее сочетания либеральных правовых норм и новых подходов, позволяющих эти нормы обойти или хотя бы ограничить их применение. Наиболее последовательным и авторитетным выразителем этой идеи автор доклада считает митрополита Кирилла (Гундяева), который в свое время сказал, что либеральные и «традиционные» ценности должны не вытеснять друг друга, а сочетаться как на международном уровне, так и внутри страны, включая ее правовую систему. Отмечая неопределенность понятия «традиционные ценности», Верховский рассуждает дальше: обоснование для «позитивной дискриминации» митрополит Кирилл ищет в «концепции групповых прав». В контексте таких «плохо или крайне неоднозначно формализуемых прав» на первый план выходит право русских или православных (точно так же – татар или мусульман) на «идентичность». Это «право» постепенно проникает в правосознание и правоприменение и распространяется повсеместно наряду с концепцией так называемого «цивилизационного подхода», обосновывающего необходимость принципиального отличия российской правовой системы от норм международного права.
Защита «права на идентичность» была одним из главных аргументов в полемике о преподавании знаний о религии в школе. Борьба вокруг введения в школах курса «Основ православной культуры» (ОПК) также стала «серьезной экспериментальной проверкой» соотношения конституционных норм и практики. Констатируя, что «государственный аппарат в целом либо отверг широкое внедрение этого предмета, либо отнесся к нему прохладно», исследователь делает вывод о том, что это отражает отношение российского секулярного общества в целом к предмету полемики. Изменить интерпретацию законодательных статей – вот задача для всех сторонников десекуляризации, и не только их: в свою пользу хотели бы трактовать закон и наиболее последовательные секуляристы. Они протестовали против проведения священниками сугубо добровольных занятий в школе после уроков, хотя такие занятия допускаются законодательством и не затрагивают светского характера образования: речь идет об использовании помещения, а не учебной системы школы. В дискуссии о преподавании «Основ православной культуры» фактически обсуждается незыблемость принципа «отделения школы от Церкви». В данном случае религиозное меньшинство не смогло найти достаточной общественной поддержки, т.к. «Россия все-таки остается очень секулярной страной», отмечает автор доклада.
Доклад завершается описанием трех возможных направлений развития светского государства в России. Первое, консервативное, – сохранение нынешнего status quo, включающего сепарационную модель и определенные неформальные привилегии «традиционных религиозных организаций». Процесс «возвращения религии», точнее – все более значимое общественное осознание этого «возвращения», создает определенное напряжение и ставит под сомнение стабильность status quo.
Второе направление основано на принципах «коллективных прав» и «цивилизационной особости России», требующих пересмотра конституционных принципов светскости в сторону кооперационной модели, включающей определенные привилегии для основных организаций «традиционных религий». Это направление сейчас показывает вполне заметную динамику, хотя и не следует преувеличивать стремление церковного руководства к сближению с государством.
Третье направление – либерализация законодательства в сфере светскости, позволяющая исключить многие конфликтные проблемы из сферы ведения государства, переведя их в плоскость конкуренции. Критики этого направления говорят, что конкуренция будет вырождаться в сугубо коммерческую, что вредно для религиозной жизни и для тех же религиозных коллективных идентичностей; предполагается также, что «традиционные религии» заведомо проиграют в конкуренции богатым иностранцам или «более приспособленным к жизни» атеистам. На это Верховский возражает предполагаемым оппонентам: во-первых, что успех в конкуренции, тем более в мировоззренческих вопросах, далеко не всегда определяется финансовыми возможностями. Во-вторых, в не столь далекой перспективе сами организации «традиционных религий» только выиграют, научившись опираться на собственные силы.
Но на практике развитие, конечно, идет по второму из указанных направлений, подытоживает автор доклада. И причины этого – не во внутренних свойствах конституции и даже не в нарастании внутренних противоречий в созданной ею секулярной модели, а в политических и идеологических предпочтениях государства.
